повышению. Здесь он ежегодно в Новый год дает стол для князей своего дома. Здесь же, на обширном помосте между воротами и дворцом, в 1711 и 1785 годах угощали собранных со всего Китая стариков, имевших выше 60 лет от роду.
От сего дворца далее на север стоит тронная Цзяо-тхай-дянь (№ 21), построенная по образцу тронной Чжун-хо-дянь, то есть в [51] три звена со всех сторон, с круглою кровлею. В сей тронной государыня принимает поздравления от разных лиц своего пола и своих сыновей. За тронною Цзяо-тхай- дянь лежит дворец Кхун-нин-гун (№ 22), в котором государыня имеет пребывание. Обширностью он равен дворцу Цянь-цин-гун.
Далее к северу — ворота Кхун-нин-мынь (№ 23), ведущие во дворец государыни с северной стороны. За сими воротами на север прелестный сад с искусственными озерами и горами. Сад к северу оканчивается воротами Юй-юань-мынь, а садом оканчивается дворец богдыхана, взятый в европейском смысле. Царевичи живут по восточную, а четыре классные наложницы государевы — по западную сторону сего дворца, каждый в особливом дворце. За садом к северу лежат ворота Шень-ву-мынь (№ 24), ведущие в дворцовый город с севера. От сих ворот к северу лежит сад с прелестною, о пяти холмах горою, называемою Цзинь-шань (№ 73). На этой горе повесился последний государь из дома Мин в тот самый день, в который мятежник Ли-цзы-чен вступил в Пекин. У северной стены в сем саду лежит траурная тронная Шеу-хуан- дянь, в которой гроб с телом покойного государя обыкновенно стоит от его кончины до погребения. По сим двум причинам сад никем из царских лиц не посещается.
При сношениях европейских держав с китайским двором, открывшихся за 200 перед сим лет, встретились два обстоятельства, которые до сего времени полагают неотвратимое препятствие к политическому сближению Европы с Китаем. Эти препятствия заключаются не в обширности и безводности бесплодных степей Монголии, не в вечных туманах каменных, непроходимых гор китайского запада, а только в двух словах: дань и поздравительная речь, или адрес.
В дипломатическом языке китайского двора дань называется гун, поздравительная речь — биао. Чтобы во всей обширности постигнуть важность значения, которое сим словам дают китайцы, надобно войти к началу их происхождения.
Китай от древних лет до 231 года до Р. X. имел поместное правление и делился на множество княжеств. Удельная система династии Ся в продолжение 2405–1766 годов мало известна. Любопытные хартии союзно-удельной системы династии Шан, 1766–1122, и [52] династии Чжеу, 1122—255 годов до Р. X., сохранены в древней истории Китая. В помянутых хартиях с точностью определены права удельных князей и отношения их к главе империи, который, имея собственный удел, управлял империей как глава большого семейства, не вмешиваясь во внутренние распоряжения уделов.
Владетели уделов были: 1) однофамильные родственники великого князя (При династиях Шан и Чжеу это был первый титул главы империи (см. в Статистическом описании Китайской империи, ч. I, с, 147 и cл)); 2) инофамильные потомки прежних династий или древнейших государей Китая; 3) иноземные владетели, помогавшие царствующей династии к получению престола империи. Все сии удельные владетели имели общую обязанность — для изъявления своей зависимости от главы империи ежегодно представлять ему известную часть исключительных произведений своей земли для употребления при жертвоприношении предкам царствующего дома. Сии-то местные произведения, представляемые от вассалов своему повелителю, названы словом гун, которое существенно не означало дани с какого-нибудь народа, но личное от. удельных князей приношение главе империи.
Удельное постановление о дани есть одно из древнейших по времени и важнейших по отношению к религии Китая, которая жертвоприношение родителям по смерти и предкам возлагает на всех как обязанность, священнейшую перед другими обязанностями. Донесение князя Юй об осушении болотистых стран в Китае, оконченное в 1278 году до Р. X., названо Юй-гун, что значит дани князя Юй, потому что сей князь при описании своих работ в том же донесении показал, какие местные произведения, откуда и какою дорогою шли ко двору Великого князя.
Впоследствии союзно-удельное правление сделалось источником долговременных междоусобий в Китае и в 231 году до Р. X. было уничтожено. Владетели семи царств, на которые разделился Китай, около 250 лет вели между собою кровопролитную войну, защищая престол империи от похитителя, и между тем каждый имел в виду овладеть оным. Победителем остался Цинь-ши-хуан, который, по истреблении побежденных, вместо прежнего правления ввел монархическое. С изменением образа правления он изменил и значение дани. Земли, бывшие до того времени общими, через продажу превратив в личную собственность владетелей, он превратил поземельный оброк в государственную подать, взимаемую с [53] землевладетелей, а прежнюю обязанность удельных владетелей — предоставлять местные произведения главе империи — возложил на страноправителей и иноземных владетелей, зависевших от Китая. С сего времени слову гун дано положительное значение, с одной стороны — теснее, а с другой — обширнее прежнего. Все местные произведения, покупаемые в губерниях для двора, все редкие произведения искусства, в Новый год подносимые богдыхану от страноначальников, носят общее название гун. Лары, привозимые китайскому двору посланниками иностранных держав, не могут быть приняты иначе, как под названием гун, которое, как выше мы видели, означает личное от подданного или от вассала приношение своему правителю.
Биао в книжном языке значит наружность вещи; но сие слово, взятое в переносном смысле, означает излияние верноподданнических чувств перед государем по случаю важного какого-либо торжества. Это, собственно, есть поздравительная речь, или адрес, составляющий ныне существенную часть больших выходов при китайском дворе.
Не могу определить, сколь давно слово биао введено в дипломатический язык китайского двора. Известно только, что в предпоследнем столетии перед Р. X. китайский двор, вступив в сношения с разными владетелями на западе, требовал, чтобы грамоты, посылаемые к нему от независимых иностранных государей, называемы были биао, и сие требование впоследствии превращено в неизменяемый закон. По сей-то причине в настоящее время, при самом вступлении иностранного посольства в пределы Китая, предварительно требуют показать верящую грамоту под предлогом узнать ее содержание; и если сия грамота в переводе имеет другое название, то предлагают заменить оное словом биао; в противном случае решительно отказывают в пропуске посольства.
Итак, гун и биао в дипломатическом языке китайского двора суть два клейнода мечтательного первенства его перед дворами всех других держав в свете, и сии клейноды некогда были запечатлены кровью многих миллионов людей; ибо Китай, для удержания исключительного первенства при себе, вел в разные времена жестокие и продолжительные войны с соседними народами. Подобная война с Тибетом началась в 718-м, а кончилась в 822 году признанием Тибета равною с Китаем державою. К утешению китайского двора тибетский Кяньбу, император, родился от сестры китайского государя, с которым был заключен мир, и посему в клятвенном [54] договоре назван был племянником, а последний — дядею, с удержанием родственного старшинства над первым.
С другой стороны, должно сказать, что сии же два слова суть самые верные посредники к сближению с Китаем, стоит признать себя зависимым от него и положить в договоре постоянно представлять дань в известные годы. Сим средством искони пользуются разные мелкие владетели в Азии, и посланцы их частенько посещают столицу Китая; потому что за доставляемую дань получают равноценную награду и, сверх сего, пользуются безденежным проездом через китайские владения и беспошлинным ввозом своих и вывозом китайских товаров в количестве, ограниченном соответственно достоинству лиц. [55]
1. Глава Китайской империи есть ли сам собою законодатель и судья; если нет, то чем он ограничен?
