Все спели для Пеппер традиционную «С Днем рождения тебя». Как и зачем задувать свечи, пришлось ей объяснять.
Аплодисменты ее удивили, как и завернутые подарки от каждого из присутствующих.
— Как вам все это удалось? Вы ведь не знали, что я приеду.
— У нас магазин антиквариата и сувениров, — ответила Сторм. — Вещи не новые, но от всего сердца.
Пеппер надела цветные браслеты, подаренные Дестини, обула туфли от Сторм на каблучках в виде утонченных котят и принялась дефилировать в своих первых настоящих не слишком детских туфельках. Пришлось заманивать ее к столу, чтобы открыть подарок Реджи. Это оказались брюки-клеш. Потом Вики с Рори подарили ей замысловатую булавку для килта и пригласили вместе с сестрами приехать осенью в Шотландию на крестины ребенка.
Пеппер расплакалась, и только у Сторм получилось ее успокоить.
— Вы такие классные! Поверить не могу, что вы — моя семья. Марвеланна никогда не праздновала ни дни рождения, ни Рождество. Меня просто бесит, что я по ней скучаю, но еще больше бесит, что она — это… она.
— Если тебе от этого полегчает, — тихонько заговорила Сторм, — то нас она уже двадцать семь лет бесит.
— Можно я останусь с вами на двадцать семь лет?
— Ты только что сказала, что скучаешь по своей матери.
— Нет, я сказала, что скучаю по матери Хармони. Но рядом со всеми вами я чувствую… что я дома.
— Ну-ка, девуля, — вмешался Рори и взял ее за руку, — давай-ка прошвырнемся по замку. Может, нам удастся опять заставить тебя похихикать.
Что Пеппер и сделала, не успел он еще закончить фразы.
Сторм собиралась пойти с ними, но Эйден перехватил ее за руку:
— Давай прогуляемся по острову.
Она не хотела оставаться с ним наедине. Все ее чувства занимала Бекки. Ну и взявшийся откуда-то материнский инстинкт. А это смущало, даже слишком.
— Не сейчас, — ответила она, переживая еще и о том, что подумает Джинни.
— Да пойди ты прогуляйся! — взорвалась Вики. — Заодно поговорите. Вечер чудесный, и все еще светло. Нигде не прячется никакое зло.
— Она опять рифмует, — наигранно пожаловалась Сторм.
— Ага, и больше, чем обычно, — подтвердил Рори. — Она может зарифмовать меня до того, что я посреди ночи гребу на лодке на материк за тонной дурацкого мороженого.
Схватив его за воротник рубахи обеими руками, Вики притянула его к себе нос к носу.
— Я так могу тебя зарифмовать, что тошнить по утрам будет тебя вместо меня.
Рори застонал и признался:
— Айе, и это чертова ужасная правда.
— Ну хватит, — не выдержала Сторм. — Уговорили. Пойду прогуляюсь, только чтобы не слушать, как вы любовно воркуете.
— Вики, Рори, я ваш должник, — заявил Эйден.
— Минуточку, — остановила их Вики, — это ужин для Моргана. Он был слишком занят, так что не смог прерваться и поесть с нами.
Сторм пошла к выходу, а Эйден задержался, чтобы взять тарелку, но успел ее догнать.
— Тебе нужно время, чтобы погоревать, — сказала она ему. — Давай я отнесу еду Моргану, а ты вернешься в замок. Отложим это на другой раз. Прогуляемся… осенью или зимой, например.
— Мне однозначно нравится идея прогулок и осенью, и зимой, — начал Эйден, — но я не собираюсь просто взять и профукать этот чудесный июльский вечер. Так что смирись. К тому же Морган хочет показать тебе, над чем работает.
— А почему мне?
Он взял ее за руку и, поскольку Сторм уж слишком рьяно пыталась освободиться, сжал крепче.
— Что подумает Джинни? — прошептала она, представляя, что миссис Лэнгли их увидит.
— Джинни в твоем секторе болельщиков, — ответил Эйден.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я это вижу, как и то, что знать ответ ты не хочешь.
— Не надо со мной строить из себя умника, Макклауд.
— А я хочу, чтобы ты со мной была наглой и острой на язык, Сторм Картрайт. Мне нравится твоя дерзость.
Сторм фыркнула и вырвала руку из его хватки, а потом сложила руки на груди.
— Бесполезно пытаться себя защитить, — серьезно сказал он. — Не выйдет. Ни от твоих чувств, ни от моих намерений. Этот конь уже вышел из стойла и теперь несется во весь опор.
Посмотрев на свои скрещенные руки, Сторм опустила их. И вдруг поняла: она же не рассказала сестрам, что случилось у них с Эйденом. Впрочем, она еще не готова была об этом говорить. Кое-что они уже знали от Эйдена и, может быть, не станут думать, что они разошлись. Кроме того, их могла занять Джинни.
Сторм удивилась, увидев строителей, работающих над пристройкой к мельнице. Снаружи возле козел для пилки дров стоял Морган и просматривал чертежи.
Это здание было любимым у Сторм на острове Пэкстона. Сюда они приходили с Эйденом поиграть в щекочущие нервы игры. Это была пятиэтажная ветряная мельница-башня, из камня, как и сам замок, и стояла она на самом высоком месте острова. Сторм любила ее широкие крылья, вращающиеся на ветру, и фиолетово-синие ставни и двери.
Вокруг мельницы росло настоящее буйство полевых цветов. Исключением были утоптанные тропинки до замка и маяка. Чуть дальше виднелось целое поле маков персикового цвета, танцующих на легком ветерке, который гулял по острову.
— Над чем работает Морган? — спросила Сторм. — Кинг хочет сделать здесь домик для гостей?
— Нет, — Морган вышел вперед, чтобы поздороваться. — Кинг продал мельницу. Здесь будет частная резиденция.
Она ушам своим не верила.
— Кинг продал собственность на острове какому-то стремному чужаку?!
— Новый владелец не так чтобы очень уж стремный, — ухмыльнулся Морган.
Сторм повернулась к Эйдену. Он не сводил с нее глаз.
— Что тут творится? — спросила она.
Глава 52
Сторм не могла понять, почему так бешено бьется сердце.
Эйден потащил ее к мельнице, и потоки ветра, усиленные крыльями, играли с темным локоном, который постоянно падал ему на лоб. Луч солнца высветил его фигуру. Он был красив, как бог, который чудом оказался на земле. Надо же, какая новость.
Войдя в здание, Сторм лицом к лицу столкнулась с еще свежими воспоминаниями о том, как они с ним проводили здесь время за сексуальными поддразниваниями.
Эйден остановился в дверях, перекрыв ей выход.
— Эйден, тебе нужно пережить то, что случилось с Клодетт.
— Нет, Сторм, это тебе надо пережить то, что случилось с Клодетт.
Он взял ее за руки выше запястий, но она вырвалась и проскользнула мимо него обратно на улицу, в движущиеся тени от крыльев мельницы.
Отойдя немного подальше, она села на камень.
