В девятнадцатом веке переселенцы, спасающиеся от гражданской войны, построили Лагуна-Бич на омываемой океаном скале. Вначале спускаться с нее по крутым обрывистым тропинкам могли только козы. Но со временем тропинки сменились хорошими дорогами, ведущими к частным особнякам, а маленький городок постепенно превратился в отдаленное предместье Лос-Анджелеса, обитель богачей. Отныне роскошные особняки соседствовали со старыми домиками на сваях, буквально повисшими над бездной. И козы по-прежнему были здесь: пару раз в год пастухи перегоняли их на новые пастбища, куда-нибудь повыше, где еще можно было найти подножный корм. Часть города в свое время выгорела — ко многим домам пожарные просто не смогли приблизиться, — после чего муниципалитет распорядился сократить до минимума площадь дикой растительности и еще увеличить количество дорог.
По одной из них и спускалась сейчас Хлоя. Велосипед катился под уклон сам по себе, она же, прикрыв глаза, с удовольствием подставила лицо лучам солнца. Внезапно резкий звук автомобильного сигнала вырвал ее из блаженной расслабленности: сама того не замечая, она едва не выехала наперерез небольшому грузовику.
— Hola!
Хлоя резко повернула руль, желая остановиться. Она не услышала шум мотора из-за музыки в наушниках. Хлоя стянула их и сунула в карман. Ей нравилась музыка, но не настолько, чтобы ради нее так по-дурацки умереть.
Смертей в ее семье и без того хватало.
Она поехала дальше, сделав извиняющийся жест в сторону грузовика. Над ее головой пролетела чайка, подгоняемая ветром. В воздухе пахло свежестью. Хлоя позволила ветру обдувать ее щеки и трепать пряди волос, выкрашенные в разные цвета. Спустя какое-то время она поняла, что проголодалась.
Она свернула направо, на Боат-Каньон-драйв, и остановила велосипед возле булочной.
На вывеске красовалась надпись:
В те времена, когда у Хлои еще была полноценная семья, они все вместе часто бывали здесь. И каждый раз этот самый Жан или ворчал, или откровенно хамил. Это вызывало у Хлои даже не столько раздражение, сколько любопытство: она постоянно спрашивала себя, все французы такие или этот экземпляр — исключение из правил.
Она натянула на голову шерстяной шлем с прорезями для глаз, который купила специально, и вошла в магазин. Жан обслуживал клиентов. Она подкралась к корзине со свежими круассанами, стоявшей на прилавке, схватила две булочки и бросилась бежать.
Спустя несколько секунд вслед ей понеслись гневные вопли.
Хлоя сунула круассаны под куртку, вскочила на велосипед и изо всех сил закрутила педали.
Жан выскочил на улицу, потрясая кулаками:
— Хлоя! Паршивая мелкая воровка! Я прекрасно знаю, что это ты!
Она помчалась еще быстрей.
— Вернись сейчас же! Предупреждаю — на этот раз ты так дешево не отделаешься! Я вызову полицию!
Но лицо Хлои оставалось безмятежным. Она свернула за угол. Теперь вопли Жана уже были не слышны. Хлоя стянула шлем и поехала в сторону пляжа.
Вскоре она снизила скорость.
Вот уже в третий раз она воровала круассаны из булочной. Почему? Она и сама этого не знала толком. Сейчас она испытывала даже разочарование. Ей хотелось этим рискованным поступком слегка прибавить себе позитивного настроя, а получилось наоборот.
Она остановилась на перекрестке Пасифик-Коаст-хайвей. За спиной у нее поднимались холмы Лагуна-Бич с их роскошными особняками, внизу набегали на песчаный берег волны Тихого океана. Некоторое время Хлоя наблюдала за молодежной компанией: кто-то катался на сёрферных досках, другие разводили костер. Еще одна вечеринка на пляже…
Когда-то она была счастлива.
Но сегодня не испытывала вообще ничего.
Только огромную пустоту, сходную с ощущением огромной дыры в груди.
Она слезла с велосипеда и оставила его у деревянной ограды небольшого торгового центра. Затем направилась в магазин, торгующий телевизорами, и, войдя, остановилась перед огромным плазменным экраном, на котором шло какое-то дебильное шоу.
Через пару секунд стоящий за стойкой продавец, подняв глаза от каталога заказов, спросил:
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Нет.
Но он продолжал на нее смотреть.
— Ты разве не должна быть в школе?
— Сейчас весенние каникулы.
— Сколько тебе лет?
— Тринадцать.
— Вообще-то сейчас каникулы только у студентов.
Продавец внимательнее посмотрел на нее, прищурившись:
— Погоди-ка, я тебя знаю…
— Что?
— Ты воровка! Другие продавцы мне про тебя рассказывали!
Он выскочил из-за стойки в тот самый момент, кода в магазин вошла пара посетителей. Они хотели о чем-то спросить, но продавец предостерегающе поднял палец.
— Ну-ка, стой! — резко сказал он Хлое.
Она бросилась к двери.
Продавец устремился за ней.
Хлоя помчалась по тротуару в сторону пляжа, но преследователь без труда ее нагнал:
— Что ты стащила, а? Я уверен, ты взяла что-то в моем магазине!
— Вы с ума сошли! Я ничего не брала!
Продавец занес руку для удара.
В этот момент у него за спиной выросла чья-то тень.
— Я на вашем месте не стал бы этого делать.
Ноги продавца оторвались от земли. Он испустил полузадушенный вопль, судорожно изворачиваясь, чтобы разглядеть обидчика.
Это был высокий худой мужчина в черном костюме. Он без труда держал продавца над землей на вытянутой руке. Рядом стоял его напарник, человек совершенно противоположных пропорций: невысокий и круглый, весом как минимум сто двадцать килограммов.
— Эй, парни, вы вообще кто такие? — завопил продавец, по-прежнему висевший в пустоте.
— О, черт! — выдохнула Хлоя. — Микадо и Брауни!
Двое мужчин даже не шелохнулись.
— Ты их знаешь? — с трудом произнес продавец. — Черт! Скажи им, чтобы меня отпустили!
Низенький толстяк вынул из-под пиджака нож с длинным, сантиметров тридцать, лезвием и сунул его между ног продавца.
— Вы и в самом деле хотите, чтобы вас отпустили?
Гигант хихикнул. Продавец побледнел.
— Ладно-ладно, — проговорила Хлоя. — Хватит.
Мужчины в костюмах переглянулись, потом гигант выпустил продавца, который предпочел поспешно удалиться, не вступая в дальнейшие дискуссии.
Хлоя посмотрела ему вслед.
Толстяк шутливым жестом нацелил свой нож на нее:
— Вообще-то ты должна быть в школе.
— Именно, — кивнул гигант. — На уроке.
