Она вспомнила, где видела точно такую же прямоугольную металлическую пластину, как здесь, на передней панели — на дверце сейфа на судне Адриана.
Она прижала обе ладони к этой пластине. Спустя несколько секунд пластина осветилась изнутри. Марион ждала, пока сканирование закончится. Затем послышался слабый щелчок и тут же — какой-то шум у нее за спиной.
Марион обернулась.
В центре комнаты в полу открылся люк.
Здесь был еще и подвал.
Огромное подвальное помещение было пустым и страшно холодным. Его заливал безжизненный синеватый свет.
Марион и Хлоя спустились по крутой лестнице, держась за руки. Обе с трудом справлялись с учащенным сердцебиением.
Вдоль стен тянулись громоздкие металлические корпуса какой-то сложной медицинской аппаратуры. Она работала — на панелях приборов мигали разноцветные лампочки. Какие-то непонятные устройства, центрифуги, всевозможное лабораторное оборудование… В углу стояла больничная кровать. Марион ее узнала — именно на ней лежал Натан, прикованный за ногу наручниками. Они тоже были здесь, но уже расстегнутые. Натан исчез.
Марион увидела на стене выключатель и нажала клавишу. Под потолком вспыхнул яркий свет, и только тогда она заметила квадратную ванну посреди комнаты, наполовину вделанную в пол, — скорее нечто вроде небольшого бассейна, размером примерно три на три метра, заполненного прозрачной голубоватой жидкостью, студенистой на вид — чем-то средним между водой и льдом. Эта непонятная субстанция слегка колыхалась, образуя на поверхности гребешки, напоминающие рябь на воде, но более плотные.
Под ее прозрачной толщей на дне бассейна лежало неподвижное тело.
И Марион узнала его.
Она прижала обе руки ко рту, чтобы не закричать. Хлоя пошатнулась и бессильно опустилась на ступеньки лестницы.
Марион, плача, приблизилась к бассейну и обошла его по периметру.
Тело в прозрачном ледяном гробу выглядело застывшим и безмятежным, как надгробная скульптура.
Марион смотрела на свою былую любовь.
Натан был таким же, как в ее воспоминаниях.
Прекрасным. Нежным. Умиротворенным.
Казалось, он только что уснул.
С каждой стороны бассейна стояли деревянные щиты с надписями, запрещающими касаться замораживающей жидкости.
Марион подняла глаза. На столе перед собой, рядом с компьютером, увидела небольшой пульт, под ним лежала написанная крупными буквами записка:
ВКЛЮЧИ
Она нажала кнопку включения. Позади компьютера засветился огромный настенный экран.
На нем появилось лицо Натана.
Здравствуй, Марион. Я рад, что ты меня нашла. Надеюсь, что Хлоя с тобой. Я так люблю вас обеих. Вы — самое лучшее, что было у меня в жизни. У меня не так много времени.
Я должен постараться объяснить вам все как можно лучше… Меня серьезно ранило, когда я заслонил Хлою. Я хороший хирург, и здесь, в моей лаборатории, у меня есть все необходимое, чтобы какое-то время поддерживать в себе жизнь, но я не питаю никаких иллюзий на этот счет. Мне осталось недолго. Периодически я погружаюсь в бассейн, чтобы унять боль и приостановить кровотечение. С каждым разом я всё больше понижаю температуру. И когда придет время, я погружусь в бассейн насовсем… Это будет не больно. Примерно так, как было нам с тобой под снегопадом… помнишь, Марион? Снежинки падали и падали, и ты уже не чувствовала своих пальцев… Это будет как сон — счастливый сон, в котором я увижу, что мы с тобой вместе навсегда…
Хлоя, сидя на ступеньках лестницы, молча плакала.
Но прежде я должен закончить то, что начал, даже если придется заплатить страшную цену. Эта видеозапись — мое посмертное завещание. Если потребуется, ее можно будет представить в суд… Я вспоминаю знаменитую фразу Эдмунда Берка, который сказал: «Для того чтобы зло восторжествовало, достаточно лишь, чтобы хорошие люди ничего не делали». Итак, я, доктор Адриан Фог, будучи в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что не собираюсь бездействовать. Я нанял Кору Шеновиц, чтобы она сыграла роль Троянца. Марион Марш ни в чем не виновата. Я манипулировал обеими женщинами. Я сделал это с единственной целью: дать знать всем лицам, которых это касается, что ты, Марион, единственная обладательница моих проклятых материалов.
Натан схватил стопку бумаг со стола.
Вот они, эти чертовы бумаги!.. Плоды моей гордыни. Моей одержимости в стремлении быть лучшим. На них я потратил лучшие годы своей жизни. Из-за них отвернулся от моей дочери. Моя жена погибла. И тебя, Марион, я потерял. Я разрушил нашу любовь. Если бы ты знала, как я их ненавижу!
Он положил стопку бумаг обратно на стол. Плени Натана поникли.
Часть из них я спрятал в сейфе у себя на судне, другую часть — здесь. Мои исследования закончены, но они далеко не полны. В большинстве моих экспериментов регенерировавшие пальцы были далеко не совершенными. Лишь один раз стволовые клетки эмбрионального происхождения дали неожиданный результат: пальцы регенерировали полностью, на них появились новые папиллярные узоры. Пациент по имени Уойяк — это мое единственное достижение. Потребовалось еще несколько лет, чтобы это понять. И тогда я решил рассказать о моих открытиях научному сообществу. Но последствия были ужасны. Они затронули мою семью — два дорогих мне существа. Мне пришлось действовать иначе.
Я не мог допустить, чтобы зло восторжествовало.
Он глубоко вздохнул.
Затем пристально и в то же время нежно взглянул с экрана прямо в глаза Марион.
Марион, я от всей души надеюсь, что рядом с тобой сейчас нет никого из посторонних. Теперь, когда материалы у тебя, прежде всего закрой люк — нажми рычаг в стене, он совсем рядом с тобой. Потом внимательно выслушай всё, что я тебе скажу. И сделай всё в точности, без единой ошибки. Пришло время спасать жизни. Не мою — ее уже не спасти. Твою и Хлои.
Они с Хлоей выслушали Натана до конца. Потом, обнявшись, долго плакали. Потом занялись необходимыми приготовлениями. Когда закончили, Хлоя подняла глаза на Марион:
— И что теперь?
— Теперь будем ждать.
