ухода за кожей фирмы «Клиник». — Черт возьми, что Энт наболтал тебе?
Я повернулась к своему лучшему другу, тихонько фыркавшему в рукав.
— Проклятый мерзавец! — прошипела я.
— Извини, — ответил Энт. — Мне так не хватало кого-нибудь столь доверчивого.
Я была готова его убить, но тут зазвонил телефон. Крис неторопливой походкой пошел к бару и поднял трубку.
— «Семинария», — с придыханием сказал он и через пару секунд заявил: — Извините, милочка, мы уже вроде как закрываемся… Какой отец?.. У нас была парочка кардиналов на выходных, но они предпочитают, чтобы мы особо не распространялись об их приходе. Ага, действительно «Семинария»… Послушайте, видимо, вы не туда попали… Не волнуйся, детка, такое иногда случается. — Он повесил трубку и сказал: — Невменяемая идиотка требовала к телефону придурка священника. Парня по имени отец Энтони.
Ему уже не нужно было объяснять дальше, поскольку все и так стало предельно ясно, когда мой друг повесил трубку. Судя по всему, мама научилась пользоваться международными справочными службами. Я взглянула на Энта, белого как мел. Очевидно, в голову ему пришли те же самые мысли.
— Черт! — пробормотал Энт.
Телефон зазвонил снова.
— Черт, черт, черт!
— Что будем делать? — быстро спросила я.
— Лучше я все-таки подойду к телефону, — сказал Энт, запрыгивая на стойку бара и хватая трубку, прежде чем Крис его опередил. — Здравствуйте, «Семинария» слушает, — беззаботно проговорил он, но веселый тон не сочетался с бледным испуганным выражением лица. — Здравствуйте, миссис Бикерстафф, Энтони слушает… Да, я в порядке. А вы? Неужели? Да что вы говорите? О Боже!
О Боже! Что же творится дома? Видимо, она все узнала. А может, обо мне написали в «Мейл»… Я взглянула на Энта, ища подтверждения, что маме все известно. Но он оказался слишком занят ролью падре, чтобы обращать на меня внимание.
— …как говорилось в Евангелии от Матфея, часть вторая, восьмая строка: «Тот, кто возлежит с верблюдом, не… э-э… никогда не пройдет через игольное ушко…» Ну, может быть, если бы вы поговорили с местным священником… Я бы с радостью прилетел к вам на самом деле, но мне еще нужно… хм… Мне еще предстоит перечитать исследовательскую работу о жизни Иисуса…
Исследовательская работа о жизни Иисуса? Кого он пытается обмануть? — …а еще мне нужно провести первое большое причастие… Да, мы получаем отметки за качество работы… Да, миссис Бикерстафф, понимаю, новость довольно шокирующая…
Господи, она все знает!
— …рискованно давать советы по телефону… Должно быть, вы знаете, что католическая церковь говорит по поводу разводов…
Развод! Значит, речь идет не обо мне. Подождите-ка, развод?
— …и я подозреваю, большинство монастырей без энтузиазма отнесутся к заявлению от замужней женщины…
О Бог мой, она хочет стать монахиней?
— Возможно, если бы вы собрали семейный совет и постарались заручиться поддержкой родственников… Знаю, знаю, они слишком заняты, но ведь вы даже не пытались… Эми?
Черт возьми, не втягивайте меня в эту историю! Я начала подавать Энту яростные знаки, чтобы тот не выдавал меня.
— …забавно, но она сейчас у меня… О, разве она не поставила вас в известность? Да, стрессы городской жизни в Лондоне начали действовать Эми на нервы. Ей понадобилось уехать, чтобы снова вернуться к своей духовной сущности, и мы предложили бедняжке приют здесь… Да, даже для тех, кто не является католиком… Да, я поговорю насчет вас…
Нет, нет, нет, нет!
— …Эми, да… Она приехала день или два назад… Уверен, она с радостью поговорит с вами… Думаю, сейчас Эми в часовне общается с Отцом Нашим. Подождите немного на линии, пока я поищу ее.
Он положил трубку на стойку бара и беспомощно посмотрел на меня.
— Что, черт возьми, ты творишь? — прошипела я.
— Извини. Я не знал, что еще сказать, ты же слышала мои ответы. Она вот-вот потеряет опору, а ее убежденность в наличии у меня духовного сана не упрощает дело, а скорее наоборот.
Крис прислушивался к каждому слову в разговоре, который, судя по всему, его не на шутку заинтриговал.
— Почему она ее теряет? Что происходит?
— Расскажу позже… А сейчас тебе лучше с ней пообщаться.
— Не могу. О чем с ней говорить?
— Почему бы не открыть правду?
— Правду? Она не сможет принять мою правду! — взвизгнула я. Интересно, почему эта фраза кажется мне на удивление знакомой?
— А вдруг сможет? Насколько я понимаю, большая часть проблем в вашей семье происходит оттого, что вы ничего друг другу не рассказываете.
— Энт, сейчас не время для дурацкой семейной терапии.
— Поговори с ней, Эми, — сказал он, поднимая трубку и протягивая ее мне. — Или ты хочешь, чтобы я обо всем рассказал сам?
Я выхватила трубку из его рук.
— Привет… мама, — пробормотала я нервно.
— Эми! И что ты делаешь в Нью-Йорке? Я пыталась связаться с тобой в течение нескольких дней, но никто не знал, где ты. В офисе сказали, у тебя ветряная оспа, и я с ума сошла от беспокойства.
— Прости, мне нужно было уехать.
— Понятно. Но ты нужна мне здесь. — Во время разговора мама изо всех сил пыталась сдержать рыдания. — Мои отношения с твоим отцом рушатся.
Должно быть, Лиза показала ей фотографии. Проклятие!
— Ты виделась с Лизой? — спросила я.
— Твоя ужасная сестра никогда мне не перезванивает.
Итак, мама не видела снимки. — Так что же такое произошло? Почему тебе пришлось уехать? — спросила она покровительственно. Обычно мама разговаривала таким тоном, когда хотела дать понять: ничего особо ужасного не может случиться в моем маленьком мирке, ведь единственно стоящие проблемы только у нее. Возможно, Энт прав. Наверное, стоит рассказать сейчас. Маме пора наконец узнать, что такое действительно кошмарные неприятности.
И если прислушаться к себе, я все еще могла ощутить небольшой отзвук эйфории, остатки безграничной уверенности в себе, вызванные экстази. Уже не такое сильное влияние, но вполне достаточное, чтобы пройти испытание до конца.
Верно, я смогу. Итак, начнем.
— Мам, хочу рассказать тебе кое-что…
Я взглянула на Энта, который ободряюще кивал мне.
— …и должна была рассказать лет сто назад. Вообще-то это невероятно…
Где я уже слышала подобные речи? Ах да, на воскресном обеде у мамы дома. Но на сей раз я была настроена серьезно.
— …просто потрясающе, — продолжила я.
Энт начал кивать, словно желая сказать: «Вперед, девочка!» Я видела такое в шоу Спрингера.
— …как только свыкнешься с этой мыслью, ручаюсь, ты будешь приятно удивлена…
Думаю, уже достаточно вводных фраз, пора заканчивать бессмысленную болтовню, пока не кончилось влияние экстази. Наступило время перейти к самому главному.
— …дело в Энте.
Брови Энта взлетели на лоб, словно подогреваемые ракетным топливом.
