лекарь – сухонький старичок в очках, с пузырьком малиновой дряни в руке. На стуле подле стояли еще несколько колбочек с различными снадобьями.
Ставни на окнах закрыты, горят только две свечи в изголовье кровати. Создавалось ощущение, что дядюшку уже собрались отпевать служители церкви.
Впрочем, Меган отлично знал, что Джо в бога не верит, а потому легко объяснил наличие свечей прихотью седобородого врачевателя.
– И чего тут так темно? – проворчал серый, споткнувшись о завернувшийся край дорогого валирского ковра.
Лекарь от неожиданности едва не выронил колбу. Повернув махонькую головенку к Мегану, он с укоризной произнес:
– Вы бы потише, молодой человек! Дядюшке нужен покой!
– Да, да, покой, – кивнул парень и направился прямиком к кровати.
Врачеватель неожиданно резво развернулся и преградил ему дорогу.
– Не подходите к нему, молодой человек! Я же вам сказал уже – дядюшке нужен покой! Полный покой!
– Полный покой – только после смерти! – огрызнулся серый и попытался обойти лекаря, но тот упрямо не давал ему этого сделать, приговаривая:
– Покиньте нас, мой юный друг! Иначе я за себя не ручаюсь!
Разозлившись, Меган ухватил лекаря за бороду:
– Если ты, старый козел, сейчас же не отойдешь в сторону, за себя не поручусь я!
Даже в царящем здесь полумраке было видно, как побледнел врачеватель.
– Оставь нас минут на пять, – велел Меган и отпустил козлиную бороду лекаря.
Тот отпрянул, огладил встопорщенные волосья, поморщился. Попытался возразить:
– Но покой…
– Ты о нем позабудешь, если сейчас же не уйдешь! – пригрозил серый.
Надо ли говорить, что врачевателя словно ветром сдуло?
Меган удовлетворенно кивнул и откинул надоевший капюшон.
Он был молод – всего двадцать пять весен от роду. Красив – девушки любили его кудри цвета соломы, большие серые глаза, тонкую линию губ, чуть изогнутый нос. Мегану ничего не стоило бы охмурить даму из высшего общества и потом прожить остаток жизни в удобстве и роскоши.
Но ему, дерзкому, захотелось приключений, острых переживаний… Когда он узнал о висельниках, юноша тут же загорелся мыслью стать одним из них. Упрямец прошел через множество испытаний и завоевал таким образом дядюшкино доверие. Не было среди висельников другого человека, который знал бы так же много, как Меган.
Старый висельник с трудом открыл глаза и приветливо улыбнулся серому.
– Приветствую тебя, мой мальчик… Зря ты накинулся на Лоренса – старик вытащил меня с того света…
– Пусть в следующий раз как следует подумает, прежде чем вставать у меня на пути! – фыркнул парень.
– И всё же… Лоренс хотел как лучше… Повинись перед старым врачевателем, когда будешь уходить…
– Хорошо, дядюшка, – смиренно склонил голову Меган.
– Вот и отлично, – Джо улыбнулся уголками рта. – А теперь расскажи мне, чем закончилась твоя миссия в Валитане?
– Прежде я хотел бы узнать, кто нанес тебе рану!
– Это уже не важно, мой мальчик… Того, кто это сделал, нет в живых… Но если тебе всё же интересно – это был Коршун.
– Коршун? – не поверил ушам Меган. – Тот самый, что с Лисом и Дейдрой…
– Да, тот самый, – прервал его дядюшка. – Насколько мне известно, им удалось выполнить задание, но потом Лису неожиданно пришло в голову, что я хочу от них избавиться… Черт, нужно было выпотрошить его, когда он был еще неумелым лисенком… Теперь лови хитреца по всей Веронии!
– Так ему удалось уйти?
– Да. Коршун пришел на встречу один – Лис и Литолайн, дочь Дома Ролинхас, прятались где-то поблизости. Сколько мы ни искали, никаких следов не обнаружили – Герберт с девчонкой бесследно пропали.
– Всё ясно, дядюшка. Спасибо, что посвятил меня.
– Да об этом и так… все висельники знают… Чего уж скрывать?
– И всё же…
– Успокойся, мой мальчик. Лучше вспомни, что теперь твоя очередь рассказывать…
– Ах да, конечно… – опомнился Меган и, подойдя совсем близко к кровати, сказал: – Король Валитана благодарит тебя за предложение, но, по его мнению, ты слишком стар…
– Стар? При чем тут мой возраст?
– Правитель Валитана считает, что старик не сможет возглавить восстание. Поэтому в знак своего почтения, – Меган запустил руку за пазуху, – он дарит тебе это!
Пламя свечи отразилось в кромке лезвия. Джо охнул, но от волнения не смог произнести и слова – не то что закричать.
Меган откинул укрывающее старого висельника одеяло и вонзил кинжал точно в рану, так и не успевшую толком зажить. Выдернул – ударил снова. Выдернул – ударил. Выдернул… Ударил. Провернул, словно пытаясь намотать внутренности Джо на лезвие.
Снова выдернул. Обтер одеялом. Снова укрыл им Джо и спрятал кинжал во внутренний карман плаща. Туда же отправился значок из нагрудного кармана дядюшки.
Лицо мертвого висельника выражало удивление.
– Чему дивиться, дядюшка? – тихо усмехнулся Меган.
Осталось разыграть последнюю часть спектакля…
– Беда! Беда! Лоренс! – заорал он и бросился к двери.
Врачеватель влетел внутрь, едва не сбив парня с ног. В последний момент Меган отошел в сторону и поспешно накинул свой капюшон – в этот раз память его подвела.
– Боже! – услышал он плачущий голос старого лекаря. – Он скончался! Как, как это произошло? Что ты сделал? – накинулся Лоренс на Мегана.
– Я?! Да я его и пальцем не тронул! – очень неплохо разыгрывая отчаяние, воскликнул парень. – Может, это ты, со своими снадобьями?! Уж не король ли тебя подослал?!
Врачеватель втянул голову в плечи да и сам весь сжался, отчего стал выглядеть еще меньше и тоньше.
– Не гневайтесь, уважаемый, – попросил он робко. – Я тут ни при чем, но и вы, разумеется, тоже. Похоже, рана всё-таки оказалась смертельной, и мои лекарства всего лишь оттягивали скорую кончину.
– Да, похоже, так всё и было… – тихо проговорил Меган, опуская глаза. – Простите меня, Лоренс, за мои подозрения. Вы сделали всё, что могли. И не мне судить ваши действия. А теперь, извините, я должен сообщить о дядюшкиной смерти всем его подопечным…
– Да-да, разумеется, – поспешно закивал лекарь. – Идите, конечно же, идите!
– Тогда прощайте, Лоренс, – бросил Меган, выходя.
– Прощайте, молодой человек, – ответил врачеватель, грустно глядя на мертвеца в постели.
Похоже, за это дело он не получит ни гроша.
Охнув, врачеватель принялся убирать пузырьки и колбочки в свою сумочку.
А Меган, попрощавшись с Вэллом и Халком, направился к выходу из города.
Со смертью дядюшки его пребывание в Кортиле утратило всякий смысл.
