Ги де Мопассан
Шали
Жану Беро
Адмирал де ла Валле, который, казалось, дремал, неожиданно предложил своим старушечьим голосом:
— У меня тоже было любовное приключеньице, и притом очень необычное. Рассказать?
И, все так же полулежа в глубоком кресле и кривя запавший рот в вечной вольтеровской улыбке, стяжавшей ему славу неисправимого скептика, он начал.
Глава 1
— В тридцать лет, когда я был капитан-лейтенантом, мне поручили провести астрономические на-, блюдения в Центральной Индии. Английские власти снабдили меня всем необходимым для выполнения задачи, и вскоре я с несколькими людьми двинулся в глубь этой ошеломляюще-таинственной страны чудес.
Описание моего путешествия заняло бы двадцать томов. Я ехал по немыслимо прекрасным местам, меня принимали государи неземной красоты, живущие в невообразимой роскоши. Все эти два месяца мне чудилось, будто я герой поэтической легенды, странствующий по сказочному царству на спине волшебного слона. В фантастически буйных лесах я натыкался на несравненные развалины; в городах, точно пригрезившихся во сне, я любовался бесподобными зданиями в сплошной резьбе по камню, изящными, как драгоценности, воздушными, как кружева, и колоссальными, как горы, феерическими, божественными зданиями, полными такого очарования, что в них можно влюбиться, словно в женщину, и, созерцая их формы, испытывать чисто физическое, чувственное наслаждение. Словом, я шел и спал, мечтая наяву, как говорит Виктор Гюго.
Наконец я достиг цели путешествия — города Гапдхары, когда-то одного из самых цветущих в Центральной Индии, а ныне пришедшего в упадок. Правил им очень богатый, деспотичный, неистовый, щедрый и свирепый князек — раджа Мадан, настоящий восточный властелин, утонченный и дикий, гостеприимный и кровожадный, женственно обаятельный и беспощадно жестокий.
Город этот расположен в долине, у небольшого озера, окруженного кольцом пагод, стены которых вздымаются над самой водой.
Издали он кажется просто белым пятном, но чем ближе подъезжаешь к нему, тем больше оно становится, и мало-помалу глаз начинает различать легкие, устремленные ввысь кровли восхитительных индусских сооружений — купола, шпили, стрельчатые арки.
Примерно в часе расстояния от городских ворот меня ждал пышно разубранный слон, вместе с почетным конвоем высланный навстречу мне повелителем, и я был торжественно препровожден во дворец.
Я хотел было переодеться в парадную форму, но его высочеству радже не терпелось меня принять. Он жаждал немедленно познакомиться со мной и решить, в какой мере я могу развлечь его, а дальше будет видно.
Эскортируемый бронзовыми, как статуи, солдатами в сверкающих мундирах, я был введен в большой зал с галереями, где стояли люди в яркой одежде, расшитой драгоценными камнями.
На скамье, напоминающей наши садовые скамейки без спинки, но покрытой изумительным ковром, я разглядел нечто блистательное и неподвижное, вроде солнца, воссевшего на трон. Это был раджа, поджидавший меня в наряде великолепного канареечного цвета. Бриллианты, усыпавшие его одеяние, стоили миллионов десять — пятнадцать, а на лбу одиноко сиял знаменитый камень «Звезда Дели», фамильная драгоценность прославленной династии Парихара из Мундоры, чьим отпрыском являлся мой хозяин.
Хотя этот молодой человек лет двадцати пяти принадлежал к чистейшей индусской расе, при первом знакомстве с ним создавалось впечатление, что в жилах его есть негритянская кровь. У него были широко расставленные неподвижные глаза с поволокой, выдающиеся скулы, толстые губы, курчавая борода, низкий лоб и ослепительно белые острые зубы, то и дело обнажавшиеся в непроизвольной улыбке.
Он встал, по-английски пожал мне руку и усадил меня рядом с собой на такую высокую скамью, что ноги мои едва касались пола. Сидеть на ней было чрезвычайно неудобно.
Он сразу предложил мне завтра же поохотиться на тигра. Охота и состязания бойцов были его излюбленной забавой, и он просто не понимал, как можно заниматься чем-нибудь другим. Он, по-видимому, свято верил, что я забрался в такую даль лишь с одной целью — немножко развлечь его и разделить с ним его радости.
Он был мне очень нужен, и я постарался польстить его вкусам Беседа со мной так ублаготворила его, что он пожелал безотлагательно показать мне своих бойцов и повел меня в глубь дворца, где оказалось нечто вроде арены Раджа отдал приказание, и появились два обнаженных медно-красных человека со стальными когтями на руках; они тут же ринулись друг на друга, нанося удары своим острым оружием, которое расчерчивало их темную кожу длинными кровоточащими царапинами.
Это тянулось долго. Тело у соперников уже превратилось в одну сплошную рану, а они все еще раздирали его острыми зубцами этих своеобразных грабель. У одного была искромсана щека, у другого порвано на три части ухо.
Раджа со свирепым восторгом взирал на поединок. Он дрожал от наслаждения, удовлетворенно урчал и, бессознательно имитируя движения дерущихся, поминутно вскрикивал:
— Бей, бей!
Наконец один из противников замертво рухнул. Его пришлось унести с окровавленной арены, и раджа глубоко вздохнул, сожалея, что все закончилось слишком быстро.
Затем, повернувшись ко мне, он спросил, понравилась ли мне схватка. Я негодовал, но выразил горячее одобрение, и он распорядился отвести меня в Куш-Махал (Дворец наслаждений), где мне предстояло поселиться.
По несказанно прекрасным садам, какие встречаются только в этой стране, я добрался до своей резиденции Куш-Махал — настоящая жемчужина. Он расположен в самом конце княжеского парка, и стены его с одной стороны омыты священным озером Вихара. Это квадратное здание, все четыре фасада которого обнесены трехъярусной галереей с божественно изукрашеннои колоннадой На каждом его углу высятся
