При ярком солнце, видимость на мониторе была не очень, но приемлемая. Егор удивился, насколько на американской карте точно была изображена его застава, включая футбольное поле и вольеры для собак. А Энн продолжала:
– Мы шли, расставляя маяки: отсюда – сюда, потом сюда… правильно?
– Правильно.
– Последний маяк поставили вот здесь и взяли курс на остров… конечная точка где-то тут… вот в этом кружочке, правильно?
– Правильно.
– Посмотрите, какая здесь глубина. Откуда здесь могут быть подводные камни?
– Да… я сразу это понял. Звук был совсем не тот. Киль обит железной полоской – на камне был бы скрежет, а тут был хлопок… так кнут хлопает. Что бы это было?
– Ответ может быть только на том компьютере…
– И тем не менее, давайте не будем его трогать, как можно дольше… а то вообще никогда не узнаем.
Игорь взял удочки потащил с собой жену, сам, не очень представляя себе, что там надо будет делать. До этого он ходил на рыбалку всего один раз, еще ребенком, когда с дедом жил в цековском пансионате «Поляны». Сам пансионат располагался в не очень большом, но очень солидном здании темно-красного кирпича, а забор отхватывал у соснового бора приличную площадку и некоторую часть берега Москвы-реки. Дед справедливо считал, что ребенка нужно приобщать к природе. Взял у кого-то удочки, и они отправились на речку. Из этой затеи не вышло ничего хорошего. Они, конечно, поймали несколько окуньков, которых потом съела толстая кухонная кошка, но намучились, перепутали лески и больше к этому занятию не возвращались.
При всем этом, теорией дела Игорь владел неплохо – он регулярно смотрел телепередачи о рыбалке. Блесну на спиннинг ему привязал Казак. Он же научил забрасывать. А в своих способностях Игорь никогда не сомневался.
Идти по заросшему лесом берегу оказалось сложнее, чем предполагалось. Поверхность земли здесь составляли, в основном, крупные валуны, подернутые тонким слоем мха, который, если неудачно наступить, соскальзывал под ногой, обнажая базальтовую сущность камня. Валуны нужно было обходить, постоянно глядя себе под ноги, поэтому продвигались рыбаки медленно.
Ольга, периодически оступаясь, взвизгивала и хваталась за мужа. Она всё еще была в белом махровом халате, пододела, правда, подсохшие уже брюки и мокрые кроссовки. Удочки нес Игорь, они, хоть и были сложены, но все время задевали за ветки и мешались.
Идти пришлось примерно с километр. В течение всего пути лес подходил к самой воде, но на другой стороне острова была небольшая песчаная площадка, где у знающих людей получалось ловить рыбу с берега.
Сразу, по приходу на место, Игорь не без труда наладил удочку Ольге и даже насадил червяка, а сам занялся спиннингом. Это тоже оказалось не так просто, блесна цеплялась своими крючками за всё, что только можно, леска путалась, но терпение и труд, как говорится, всегда принесут результаты. Постепенно он приспособился и стал бросать всё дальше и дальше. В прозрачной воде блесну было видно издалека, и он стал добиваться того, чтобы она, действительно походила на плывущую рыбку. После каждого заброса он оглядывался на жену. И постепенно им стало овладевать необычное для него чувство. Жена, уже давно привычная и не интересная, вдруг стала ему нравиться. И не просто нравиться, а стала выглядеть какой-то таинственной красавицей, вызывавшей в нем непонятную дрожь от излишнего прилива крови. Она часто вынимала удочку из воды и забрасывала обратно, хмурилась на поплавок и что-то шептала себе под нос. Светлые волосы, высохшие после принудительного купания, естественным образом, вздыбились и затеняли её лицо, придавая ей немного ведьмины черты.
В очередной раз оглянувшись, Игорь не застал жену на месте. Удочка лежала, а жены не было. Он обнаружил её в самом углу площадки – она стояла, облокотившись на толстый сосновый сук, и смотрела в воду. Игорь положил спиннинг на песок и направился к ней. Сильно наклонившаяся вперед очень женственная фигура в белом была необыкновенно привлекательна, и он совершил абсолютно противоестественное для себя действие – откинул халат вверх и сдернул с неё брюки.
За несколько секунд до этого, Ольга, еще не поняв намерений мужа, показывала ему на воду:
– Посмотри, там какая-то большая рыба.
Но Игорю было не до рыбы. Он прислонился разгоряченным телом к её холодной от влажных штанов попе и даже застонал от удовольствия. Всё произошло как бы само собой, хотя и неожиданно для обоих. Ольга смолчала именно от неожиданности, но когда она уже собиралась открыть рот, почувствовала себя настолько странно, что говорить расхотелось. Что-то невыразимо приятное, теплое и пушистое распространилось по всему её телу, наполнило её всю и плавно ушло. Даже голова закружилась. Когда всё кончилось, Ольга попятилась назад и легла на теплый мох. Игорь пристроился рядом. Оба молчали.
Никогда в жизни до этого момента, Ольга не знала оргазма (да простит меня читатель за это гадкое слово). Это был первый раз в её жизни. Ольга происходила из вполне успешной семьи: отец её работал заместителем гендиректора крупного авиационного завода, пойдя по стопам деда, который стал в своё время даже героем социалистического труда. Второй дед тоже славно закончил жизнь – его хоронили до перестройки в лампасах и с двумя звездочками на погонах.
Женщины этого достаточно высоко поставленного семейства за глаза ругали друг дружку, однако, собираясь вместе, говорили между собой очень чинно и интеллигентно на разные темы, но смысл этих разговоров, которые Ольга впитывала в себя с детства, сводился к простой формуле: мужчина должен работать и приносить в дом деньги и почести, а женщина должна, по мере необходимости всячески ублажая мужа, пользоваться этими благами, оставаясь непременно комильфо, т. е. достойной своего супруга. Когда Ольгу познакомили с Игорем, тот вполне соответствовал её представлениям о замужестве. Во-первых: он был несомненным красавцем и с ним можно было показаться в любом обществе; во-вторых: его родители безусловно могли поддержать карьеру сына. Что касается любви и секса – тут было сложнее. Надо признаться, что Ольга имела сексуальный опыт до свадьбы, но Игорю этого не показали. Родители заплатили определенную сумму за операцию, и статус-кво вернулось на своё законное место. Толку от этого, приобретенного заранее, опыта особого не получилось. Ни до замужества ни во время него Ольга не получала удовольствий в постели, она сама себя считала фригидной и даже не стремилась к удовольствиям этого рода, хотя, на словах, иногда изображала неудовлетворенность, например: периодически рассказывала, что её чуть было не изнасиловали, но всё это были фантазии. Игорь тоже быстро остыл. Их супружеская жизнь протекала свободно и тихо, к взаимному удовольствию, до сегодняшнего дня.
Ольга приподнялась, опираясь на локоть, и склонилась над Игорем, лежавшим на спине с закрытыми глазами. Глядя на его лицо, она почувствовала новую для неё нежность, и аккуратно пальчиком убрала песчинки, застрявшие у него в морщинках лба. Игорь открыл глаза. Ольга вдруг вспомнила про рыбу:
– А рыба то? Пойдем, я тебе покажу!
Ольга потянула мужа за руку, подняла и потащила к воде. Они оба повисли на сосновом суку, наклонившись к воде. Здесь, под кустом, было сумрачно. Когда привыкли глаза, Игорь увидел большую щуку, стоявшую под кустом совершенно неподвижно. Это был её, щукин, боевой пост, уплывать отсюда она не собиралась. Игорь оставил жену наблюдать за щукой, а сам взял спиннинг. Он старался провести блесну как можно ближе к щуке. Ольга, с её позиции хорошо видела искусственную рыбку, проплывавшую мимо пятнистого полена, но щука была равнодушна к приманке. На пятый или шестой раз Игорь промахнулся – блесна упала слишком далеко. На этот раз Игорь не прикладывал старания, а крутил катушку абы как, лишь бы вытащить. И случилось чудо – в месте, где только что стояла щука, образовалось облачко мути, а рыба исчезла. Ольга не успела еще завизжать, по своему обыкновению, когда Игорь почувствовал рывок лески. Он подумал, что зацепил за что-то, дернул удилище, чем окончательно подсек щуку на крючке, и только по торжествующему визгу жены понял, что тащит рыбу.
Рыбаки появились с разных сторон, почти одновременно. Игорь с Ольгой положили свою рыбу возле костра и плясали, бегая вокруг неё, как древние охотники около убитого мамонта (щуку взвесили, она потянула почти на пять килограммов). Энтузиазма у них несколько поубавилось, когда Казак принес полведра окуней и точно такую же щуку – они с майором, возле соседнего острова, бросили за лодкой блесну в проводку. Сети пришлось привезти обратно – камни никак не желали становиться якорями.
