— Я не желаю стать причиной того, что она потеряет ваше покровительство. Это было бы несправедливо. Столь досадное недоразумение произошло исключительно по моей вине. Умоляю вас принять мои извинения.
Он полез в карман и вынул оттуда проклятый медальон.
— Ко мне попала одна вещица, которой она очень дорожит, и я нечестно воспользовался этим обстоятельством в своих интересах. Это был поступок, недостойный джентльмена, и теперь я стыжусь своего поведения. — Капитан подошел к Темперанс и вручил ей медальон. Он висел на новой цепочке, которая была значительно толще, чем прежняя, дешевая.
— Прими мои извинения. Мне очень жаль, что я принес тебе такие страдания.
Темперанс сунула медальон в карман. Капитан подвернулся к леди Хартвуд и произнес:
— Позвольте вас заверить, что о моей ужасной ошибке знают только те, кто находится в этой комнате. Я никому не говорил, ничего такого, что могло бы вызвать хотя бы намек на скандал в связи с вашим приютом.
Потом он вновь повернулся к Темперанс. Его лицо выражало удовлетворение оттого, что он совершил благородный поступок, и еще намекало, чего ему это стоило. Он ведь, несомненно, очень гордый человек. Нелегко ему, должно быть, было признаться в не джентльменском поведении перед чужими людьми, к тому же аристократами. Однако он поступил именно так и взял вину на себя, хотя прекрасно знал, что она нарочно подставила его.
С чего это он вдруг стал защищать ее? Ей не хотелось думать, что это всего лишь простая порядочность.
Но если и было какое-то иное объяснение его галантности, она не могла его найти. Он снова вмешался и спас ее от последствий ее же непродуманных поступков и в этот раз заплатил более высокую цену, чем несколько фунтов, которые небрежно бросил сапожнику.
Чтобы спасти ее на сей раз, ему прилюдно пришлось признаться в недостойном, неджентльменском поведении.
Почему? Он ведет себя так, будто она небезразлична ему. Ручеек исцеляющего тепла потек в сердце, кровоточащее после вчерашнего открытия. Он пожертвовал ради нее своей гордостью. Несмотря на то что она ничем не заслужила это, а только воровала, флиртовала и обманывала его.
Затем капитан повернулся к двери. Еще секунда, и он навсегда уйдет из ее жизни.
Этого она не могла вынести.
Слова вырвались сами собой:
— Не уходи!
Она повернулась к леди Хартвуд:
— Все, что он тут сказал, неправда. Он просто пытается спасти меня от наказания. Но он не виноват. Во всем виновата я. Я внушила ему мысль, будто это публичный дом, и пригласила встретиться со мной здесь, чтобы смутить его.
Леди Хартвуд устремила на Темперанс суровый взгляд:
— Хорошо ли ты знаешь этого капитана Тревельяна?
— Почти совсем не знает, — возразил капитан.
— Достаточно хорошо, — сказала Темперанс.
— Откуда ты его знаешь?
— Я соблазнила его.
Он сжал губы.
— Нет. Это я преследовал ее.
Леди Хартвуд строго посмотрела на Темперанс:
— Он возлюбленный или враг?
— Я не знаю, — прошептала она.
— Ты должна решить.
— Не могу. Я не знаю как.
Леди Хартвуд повернулась к капитану:
— Чего вы на самом деле хотите от Темперанс? Скажите мне правду.
— Ничего такого, что я счел бы неприличным упоминать в присутствии леди.
— Ничего такого, чего я бы ему не предлагала.
— Я озадачена твоим поведением, Темперанс, — сказала леди Хартвуд. — Ты же знаешь, я вынуждена выдворить любого, чье поведение наносит вред приюту. Однако ты упорно утверждаешь, что сделала именно это, несмотря на галантные попытки капитана спасти тебя. Почему?
Из чистого упрямства? И больше ничего?
Но тут она поняла. Галантность капитана — прекрасный выход из этого тупика. Он предлагал хорошо заплатить за ее услуги. Почему бы не воспользоваться его предложением? Это позволит ей избавиться от жалости Бекки и решимости леди Хартвуд изменить ее. На деньги, которые он ей заплатит, она купит билет до Америки. И с ее стороны это совсем не будет жертвой.
У нее не осталось причин сопротивляться влечению, которое завладело ею с первого раза, когда он обнимал ее на улице. Рэндалл, живой и здоровый, в Бостоне, с этой сучкой Салли, а вовсе не погиб от рук драгуна. Ей не из-за чего испытывать угрызения совести, удовлетворяя желания, разбуженные в ней капитаном. Быть может, если она отдастся ему, то сумеет избавиться от воспоминаний о Рэндалле.
Она встала и шагнула к нему.
— Вы по-прежнему хотите взять меня на содержание?
Его синие глаза удивленно расширились.
— Разумеется, нет.
— Хотите. Но не признаетесь в этом. Или вы боитесь, что они плохо подумают обо мне? — Она указала на леди Хартвуд. — Но у меня нет желания исправляться, и, кроме того, моя натура не из тех, что может извлечь пользу из ее системы.
Темперанс повернулась к лорду Хартвуду, который стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за разворачивающейся сценой так, словно находил ее забавной.
— Ваше сиятельство, сколько капитан Тревельян предлагал за мои услуги?
— Эдвард! — В голосе леди Хартвуд послышались предостерегающие нотки. Ее супруг понял это и благоразумно промолчал, лишь слегка приподняв бровь.
Темперанс снова обратилась к нему, с большей настойчивостью:
— Если вы не скажете мне, ваше сиятельство, каким было его предложение, он может недоплатить мне. Вы хотите, чтобы меня обманули? Сколько он готов был заплатить?
Губы леди Хартвуд были сурово сжаты, но они с супругом обменялись каким-то странным взглядом, а затем на их лицах появилось выражение едва сдерживаемого смеха. Через пару секунд они справились с собой, и лорд Хартвуд проговорил:
— Ну если вопрос стоит так, то я должен ответить. Он предложил мне пятьдесят фунтов за неделю вашего общества.
Темперанс снова повернулась к капитану Тревельяну.
— Я принимаю ваше предложение. — Пятидесяти фунтов с лихвой хватит, чтобы купить билет до Америки, и еще немного останется на жизнь, когда она приедет туда.
Краска залила загорелое лицо драгуна, отчего шрам над губой стал еще заметнее. Она окончательно сконфузила его своим непристойным предложением. Возможно, было ошибкой говорить об этом здесь, перед аристократами, которые выше его по положению. Но она чувствовала странную необходимость сделать это в присутствии своих возможных благодетелей.
Это был способ гарантировать, что она в последний момент не струсит и не спрячется в обманчивой безопасности приюта. Теперь им не останется ничего другого, как выгнать ее. Но разумеется, у капитана есть альтернатива. Он может незамедлительно уйти из ее жизни, и если он человек благоразумный, то скорее всего так и поступит. Зачем ему оставаться, когда она до сих пор только и делала, что водила его за нос?
Темперанс пожалела, что вела себя с ним так жестоко. Грустно будет, если она больше никогда его не увидит. Он был достойным противником. Но после ее последней выходки одного физического влечения
