– Сколько? – пискнула Настя. Мадлен заинтересованно на нее посмотрела. – Папа, как всегда, пожадничал, – криво улыбнулась Настя.
– Раз обещала, сделаю. Милая, очень милая у тебя родственница. Пойдем, солнышко.
Хозяйка бутика снова расплылась в улыбке и проводила Настю в просторную зеркальную комнату с мягким ковром на полу. Дальше все закрутилось, как бешеная карусель. Платья, брюки, купальники, джинсы, футболки, рубашки, белье, туфли, босоножки – все нереально красивое, приятное, необыкновенное. Насте все нравилось, но Натали жестоко выбраковывала восхитительные вещи и лишь изредка кивала, складывая рядом на диванчике то, что нравилось ей. Через час Насте захотелось Натали убить. Она отмела почти все, что Насте особенно приглянулось. Например, божественный сарафан цвета хаки, широкие песочные брюки, длинную рубашку мужского кроя и холщовое платье-макси. Пришлось смириться. Одежду Натали выбирала явно в соответствии со стилем Ханны, все лаконичное и сдержанное. Мадлен деловито суетилась рядом, приносила новые и новые модели.
Пришел черед свадебного суррогата. Для церемонии Натали выбрала вечернее кремовое платье на тонких бретелях. В тон ему подобрала босоножки и маленькую сумочку.
– Кажется, все… – вздохнула она с облегчением. – Если что упустили, там купишь. Сейчас пальтишко с сапожками тебе подберем, чтобы до аэропорта доехать, и можем двигать домой. Мадлен, у тебя есть что-то не слишком дорогое для девушки? Иначе, боюсь, в смету нам не уложиться, – спросила Натали. – Мадлен?
Хозяйка салона не отвечала. Она что-то сосредоточенно разглядывала в углу магазина. Настя поняла, что именно, и покраснела до корней волос. Мадлен любопытства ради сунула нос в чехол с бабкиным платьем, и теперь у нее, похоже, случился культурный шок. «Бедная женщина», – с сочувствием глядя на хозяйку бутика, подумала Настя.
– Откуда у вас это? – наконец оторвалась от платья Мадлен. Взгляд у нее был удивленный до крайности.
– Мы это… Просто в салон свадебный не успели, – откашлялась Настя.
– Потрясающе! – воскликнула Мадлен. – Это же настоящий винтажный Диор пятидесятых годов. Это платье побывало на страницах «Вог», его демонстрировала одна из любимых моделей Диора. Невероятно! Где вы раздобыли такую роскошь?
– В шкафу. Моя бабушка в этом платье замуж выходила, – сообщила Настя и глупо улыбнулась. Она и представить себе не могла, что платье представляет какую-то ценность.
– Ваша бабушка бывала во Франции?
– Нет. Она купила это платье на блошином рынке в Москве, потому что на новое у нее денег не было. Теперь вот я замуж собираюсь в нем выйти.
– Что же вы стоите? Надевайте скорее! Мне не терпится увидеть его на вас! – воскликнула Мадлен.
– Мне тоже, – ошарашенно сказала Натали.
Платье село по фигуре, как влитое, словно было сшито на Настю. Восхитительное жемчужно-серое платье на корсете, с открытыми плечами и юбочкой-тюльпаном чуть ниже колена. Единственным украшением платья был большой шелковый бант, так замысловато драпирующий юбку, что простенькое по силуэту платье приобретало изысканность и шик. Мадлен тут же принесла туфли в тон, остроносые, на невысоком каблучке.
– Шарман! Вы будете самой красивой и счастливой невестой на свете! – с восхищением сказала она.
– Угу, – невнятно прошептала Настя. Красивой она, может, и будет, но счастливой вряд ли.
У хозяйки салона зазвонил сотовый. Мадлен извинилась и вышла в подсобное помещение.
К Натали, которая во время демонстрации наряда сидела с вытаращенными глазами и молчала, наконец-то вернулся дар речи.
– Офигеть! Почему ты не сказала, что платье от Диора?!
– Да я сама не знала, – пожала плечами Настя, с удивлением разглядывая себя в зеркале.
– М-да… Тяжелый случай. Вернешься, в шкафу поройся. Вдруг у тебя там еще что-то эксклюзивное завалялось, – вздохнула Натали, сняла с вешалки скучное черное пальто и набросила его на плечи Насти. – Отлично, как раз в стиле Ханны. Головной убор еще надо, – Натали сняла с витрины фетровую шляпку-клош в стиле двадцатых годов, украшенную вышивкой и декоративным цветком, и напялила Насте на голову.
– Я ненавижу шляпы, – вяло возразила она. – Их носят только чокнутые тетки.
– Твоего мнения никто не спрашивает, – отрезала Натали. – Прическа к свадебному платью подойдет высокая. Дома я тебе эскиз нарисую. За тобой будет закреплен свадебный координатор, который отвечает за весь процесс подготовки и проведения церемонии. Завтра днем он отвезет тебя к стилисту и косметологу для предварительной «примерочной» прически и мейк-апа или стилист сам приедет в отель, уточнишь. Затем – в цветочный салон, где надо будет выбрать дизайн букета и декорации. Я думаю, этим Егор займется сам, но ты можешь присоединиться. Далее муниципалитет, где вы подадите заявление на регистрацию брака. Сама церемония послезавтра. Дома я тебе сценарий бракосочетания дам. Посмотришь место, речь выучишь…
Натали что-то еще говорила, но ее голос вдруг стал уплывать… Кажется, только сейчас до Насти дошло, что все это происходит на самом деле. Завтра она по чужим документам пересечет границу, а послезавтра выйдет замуж. За человека, от которого убежала собственная невеста. Предстанет с ним перед алтарем или что там у них на Кипре? И будет клясться незнакомому мужику в вечной любви и верности. В бабушкином платье от Диора. В то время как ее собственный мужик ублажает другую на том же курорте. Какой кошмар. Ужас! Голова закружилась, зазвенело в ушах, во рту появился неприятный металлический привкус. Магазинчик закачался, как лодка на волнах, и Настя провалилась в густое темное облако.
Не помогло ничего: ни лед, ни троксевазин, ни свинцовые примочки. К утру Настин нос распух и увеличился в размерах вдвое, а под глазами растеклись жуткие синяки. Угораздило же ее вчера упасть мордой в стеклянную витрину. Все нормальные девушки лишаются чувств, вскрикнув, медленно осев в реверансе на пол, – она же упала рублем, молча, без жеманных кривляний. Благо витрина не разбилась, а то ушибом физиономии дело бы не обошлось. Лицо потом пришлось бы из лоскутов сшивать.
– Господи, ты выглядишь как жертва маньяка! Тебя через границу не пропустят, – стонала Натали, накладывая ей на лицо третий слой тональника. – Какого хрена ты не сказала, что тебе плохо? Я бы тебя поддержала!
– Морально или физически? – вяло пошутила Настя: ее трясло так, что она не могла попасть ногой в чулок.
– Да оставь ты чулки в покое! Зачем они тебе вообще в самолете? Носки и джинсы надевай. Опаздываем! Карамзин через пару минут приедет, а тебе еще перекусить надо. Он повезет тебя в аэропорт. Сашка с Егором уже выехали, им из пригорода ехать дольше. Чемодан я тебе упаковала. Платье отдельно повезешь в чехле.
В штанину попасть тоже не получилось. Натали опрокинула Настю на диван, как куклу, изловчилась и натянула на нее джинсы, потом носки. Посадила, напялила на нее футболку и свитер.
– Пойдем, я приготовила тебе омлет, – устало сказала Натали.
Настя с трудом встала на ноги, поплелась на кухню, взглянула на омлет, зажала рот и бросилась в туалет. Похоже, у нее началась анорексия, обнимая унитаз, размышляла она. Когда ее уволили и Алеша ушел, еду она в себя заталкивала силой. Вчера вообще забыла, что надо есть, с утра только два глотка кофе сделала. Вот результат – хлопнулась в обморок. Спасибо хозяйке салона, платье в порядок привела, отпарила, отутюжила. Домой они обе вернулись в шоковом состоянии. Натали напоила Настю чаем с мятой и накормила пиццей, ничего другого в холодильнике «девушки в стиле минимализма» не оказалось. Пицца была божественно вкусной, но желудок, отвыкший от еды, тут же запротестовал и избавился от ужина. Потом они учили чешские расхожие выражения и собирали чемодан. Натали собирала, а Настя со льдом на носу учила. Потом Натали прочитала ей лекцию по мейк-апу, практический сеанс пришлось отменить из-за разбитой физиономии. Потом они делали маникюр. Поспать почти не вышло. Натали разбудила ее в четыре утра.
