Итак, теперь я увидел страну и глазами правящей элиты.
Ни от одного вывода, к которым я пришёл в ходе предыдущих «полулегальных» заездов, я не отказываюсь. Народ кубинцы — по-прежнему бедный и в большинстве несчастный. Однако из поездки на Кубу в январе 2008 года я вернулся с чувством, которого раньше у меня не было. Страна всё ещё очень бедная, но всё более... перспективная.
И дело не только в кадровых переменах на кубинском политическом Олимпе. В конце концов, сменивший Фиделя Рауль вряд ли возьмётся за совсем уж радикальную перетряску существующих порядков (хотя в первой же своей речи в качестве главы Госсовета он и обещал отменить наиболее очевидные ограничения и запреты, не уточнив, правда, какие именно).
Дело и в том, в какой форме страна подошла к этой дате.
Впрочем, до письма Фиделя 19 февраля надо было ещё дожить. Но сначала, за месяц до этого, 20 января, должны были пройти «выборы» нового парламента: событие для всех, кто следит за Кубой и загадывает на будущее, абсолютно системное. Событие, с которого, как предполагали знающие люди, и мог начаться «обратный отчёт», постепенный отход Фиделя отдел и постепенный вход Кубы в новую эпоху.
Именно под эти выборы я наконец и смог испросить визу. Правда, и на этот раз бюрократы в гаванском Центре международной прессы давать мне её не торопились. Но теперь у меня была «паланка»: знакомство с Фиделито. Звонок в его аппарат, звонок кубинскому послу Хохе Марти, звонок пресс-секретарю кубинского посольства Хеорхине Камачо (кстати, дочери ещё одного легендарного революционера из «старой гвардии») и — виза в кармане. Можно лететь.
Почему же я так хотел оказаться в Гаване в день «выборов»? Ведь в условиях однопартийности и безальтернативности акт голосования настолько формален, что само слово «выборы» приходится ставить в кавычки. Но в том-то и дело, что кубинские кавычки ещё надо знать, как расставлять.
Конечно, в последние годы Фиделя стали называть «максимо лидер», то есть «верховный вождь». Он таковым всегда и являлся: лидер революции, лидер процесса. Тем не менее, с годами (и особенно после принятия «социалистической конституции») стал важен и набор его формальных должностей. На начало 2008 года Фиделя уже 19 месяцев как можно было видеть только в официальной хронике, но, не появляясь на людях, он сохранял за собой следующий перечень должностей и званий: премьер-министр, первый секретарь ЦК, главком и председатель Госсовета. С точки зрения внешнего мира, главная должность — это последняя. Глава государства.
Обратите внимание на одну тонкость, особенность. Иностранцы по привычке обращались к Кастро «господин президент». Но президентом он не был. Может, когда-нибудь на Кубе и восстановят такую должность, которая сохранялась только в первые годы после революции и которую сам Фидель, кстати, не занимал. Может быть, со временем главу государства опять будут выбирать напрямую. Пока же на острове сохраняют аналог должности председателя Президиума Верховного Совета СССР. На Кубе такой Президиум — это Госсовет, который выбирают из числа депутатов «большого» парламента, то есть Национальной ассамблеи народной власти.
И ещё в канун этих выборов на острове стали загадывать, что Фидель войдёт в парламент уже только как рядовой депутат, но не станет выдвигаться ни в Госсовет, ни в его председатели. В канун первой сессии новоизбранного парламента об этом скажет сам Фидель. Но у кого об этом спросить в канун ещё только выборов Национальной ассамблеи?
Как и в России, на Кубе выборы проводят по воскресеньям. В последний рабочий день, в пятницу, аккредитованные на выборах иностранные журналисты получили в пресс-центре МИДа довольно обширный список участков, где должно было голосовать высшее руководство страны. Правда, на то она и есть «кубинская Византия», что список участков был, а кто и где будет голосовать — не говорили.
Оставалось рыскать по городу в поисках внешних проявлений. Аналитика нехитрая. В субботу надо было высмотреть, где будут вставать на прикол автобусы с передвижными телевизионными станциями кубинского ТВ. А потом сопоставить географию расположения таких станций со списком ВИП-участков. Так как передвижных станций у кубинцев немного, то получалось, что там, где станции, — там и будет голосовать не просто ВИП, а ВИП, как говорят на московских тусовках, «элитный».
В субботу накануне голосования я такой разведкой местности и занялся, а в пятницу, пока ещё все на работе, решил прошвырнуться по старому городу в поисках каких-нибудь оригинальных участков, где будут голосовать рядовые гаванцы.
Должен признаться, что после всего-то полуторагодичного отсутствия старая Гавана меня приятно удивила. Её, к счастью, взялись активно реставрировать. Становится видно, каким должен быть Малекон. Не узнать и несколько обновлённых площадей ближе к порту. Конечно, проходишь пару кварталов и оказываешься в прежней нищете, и всё-таки прогресс — налицо. Кстати, на фоне варварской перестройки иных европейских и особенно российских городов здесь всё делается с любовью. Там, где можно не реконструировать, а именно реставрировать, — бережно реставрируют, сохраняя все изначальные детали. Всё это — под эгидой «Приёмной историка города». Получается действительно красиво.
Но это — больше для туристов. Меня же, естественно, тянуло туда, где живу! и голосуют кубинцы. К сожалению, до той части старого города руки ещё дойдут неизвестно когда. Улицу Эмпедрадо, где я снял всё, что мог, ещё в прошлый раз, пропускаю. Захожу, конечно, выпить «мохито» в бар Хемингуэя, но снимать иду на соседнюю улицу: на О'Райли.
И там нахожу избирательный участок по-настоящему уникальный: фабричка, где работают инвалиды. Часть из них здесь же прописаны. И они сказали мне, что только рады будут видеть нашу съемочную группу с утра 20 января. Когда приходить? Лучше пораньше: потому что гражданский долг все будут отдавать с утра.
Ну хорошо, посмотрим. И мы пошли разведывать кубинские реалии дальше. Как выясняется, участки расположены через каждые пятьдесят метров. В окнах вывешены списки избирателей. Очень компактные: человек по сто с небольшим. С одной стороны, удобно: не будет толчеи. С другой стороны, не проголосовать и остаться незамеченным невозможно. Но об этом — позже.
Пока же видим, как вперёд нас по улице идёт пара. Он с пачкой листовок. Она с баночкой клея. Расклеивают листовки.
— Все на выборы! Голосуйте за всех! — зачитывают они нам на камеру содержание листовок.
— А вы кто?
— Мы из Комитета защиты революции. — Я уже писал, что такие комитеты на Кубе представляют из себя некий гибрид из домкома и общественных помощников МВД и госбезопасности.
— А что такое «Голосуйте за всех»?
— В каждом бюллетене будет список из пяти фамилий. Один кандидат на одно место, но идут они таким «пучком». Проголосовать за всех — значит выразить солидарность.
К такому солидарному голосованию призывал и Фидель. Потом, в день голосования, мы увидели бюллетень. Так и есть: кандидатов — пять, а клеточек — шесть. Можно ставить или не ставить галочку напротив каждой фамилии, а можно — одну галочку «за всех».
Потом, в другой компании, мне объяснили, что перечеркнуть бюллетень раньше значило «против всех», а теперь такой бюллетень будет засчитан как «за всех».
Расстаёмся с активистами, попадаем на рядовых граждан на входе в магазин по «либрете». Теперь уже этого никто не стесняется. Заходим. Нормы — всё те же.
Ну а вечером той же пятницы знакомые ведут меня в гости к писателю Хулио Травиесо. Легендарная, между прочим, личность. При Батисте — сидел: активист фиделевского «Движения 26 июля». Прошёл через пытки. Освобожден революцией. Но остался беспартийным. В 2007 году стал одним из трёх кубинцев, которых по итогам Года русского языка президент России наградил медалью Пушкина. Травиесо — переводчик булгаковских «Белой гвардии» и «Мастера и Маргариты».
— Кубинцам проще переводить советские реалии?
— Так точно.
— Вы пойдёте голосовать в воскресенье?
— Конечно!
— Почему «конечно»?
— Все голосуют. Все кубинцы голосуют. Я тоже. На выборы — обязательно ходить.
