России в этой революции — самая скромная, а может быть, самостоятельной роли у нее и вообще нет.
Стоит ли удивляться, что революция в Российской империи в 1917 году грянула совершенно неожиданно… по сути дела для всех, в том числе и для коммунистов. Это потом уже будет что-то придумываться, додумываться, пропагандироваться, рассказываться.
В феврале 1917 года царская власть пала за считанные несколько суток. 23 февраля 1917 года первые демонстранты вышли на улицы Петрограда, 2 марта власть перешла к Временному комитету Государственной думы. Все, революция окончена. Царская власть пала как перезревшая груша в старом саду. Никто не хотел ее защищать.
«…произошло то, что обычно называют революцией, но что не было ею. Революция началась после падения монархии, а самодержавие самосильно рассыпалось в прах». Говоря попросту: «…стихийно обрушилась, словно источенный термитами деревянный дом, внешне могучая империя наша…»[69]
Никто не ожидал такого поворота событий. Никто не готовил падения «источенного термитами дома».
— Это что, бунт?! — вскричал Николай II 23 февраля 1917 года.
— Нет, Ваше Величество, это революция, — почтительно ответили ему.
Придворные хотя бы поняли, что это начало революции… Вот большевики были куда менее проницательны.
«Нет и не будет никакой революции, движение в войсках идет на убыль, и надо готовиться к долгому периоду реакции», — говорил большевик Юренев уже 25 февраля 1917 года.
«Мы, старики, может быть, до будущей революции не доживем», — произнес Ленин за два месяца до февраля 1917 года
«Накануне революции большевики были в десяти верстах от вооруженного восстания», — полагал историк-большевик Покровский, а он многое что знал и очень обо многом мог судить.
Так же не готовы к событиям и другие партии:
«Революция застала нас, тогдашних партийных людей, как евангельских неразумных дев, спящими», — так говорил эсер Мстиславский.
«Революция ударила, как гром с неба, и застала существующие общественные организации врасплох», — это слова другого эсера, Зензинова.
В общем, «ни одна партия не готовилась к перевороту… То, что началось в Питере 23 февраля, почти никто не принял за начало революции», — говорил меньшевик Н. Суханов.
И даже когда стало понятно, что это революция, а не случайный кратковременный бунт, события оставались грозно-непонятными даже для самых активных участников. «На нас несется вал, который, если мы с ним не справимся, всех нас сметет», — произнес Павел Николаевич Милюков, принимая Министерство иностранных дел в 1917 году.
С точки зрения большевиков, это была совершщенно «неправильная» революция.
Во-первых, она произошла в «неправильной» стране, в которой не должна была происходить.
Во-вторых, в этой революции громко заявили о себе как раз «неисторические» народы.
Еще в 1905 году состоялся 1 Всероссийский съезд мусульманских народов. На нем оформилась «Иттифак» — политическая партия мусульман во главе с крымчаком И. Гаспринским. Партия требовала культурной и политической автономии для мусульман, да и социальной справедливости. Мусульманская фракция была во всех четырех думах, и она требовала примерно того же.
В 1911 году в Баку оформилась «Мусульманская демократическая партия Мусават». Мусават — значит равенство. Национал-демократия, однако.
Стоило пасть Российской империи, и началось… В начале 1917 года муфтий Крыма Челебиев возглавил правительство Национальной директории Крыма. В мае 1917 года съезд горцев Кавказа требовал создания горского государства. Узун-Ходжа предлагал создание Северокавказского эмирства. Уже в ноябре — декабре 1917 года 1 Чрезвычайный съезд народов Туркестана потребовал автономии Туркестана на основе шариата и заявил о создании Кокандской автономии.
Впрочем, все это — цивилизационный протест, принявший заимствованную у европейцев форму. Государство, а уж тем паче Директория — вах, это не восточная деталь.
А часть мусульманского духовенства в 1917 году выдвинула лозунг «За советскую власть, за шариат!». Потому что росло самоосознание мусульман как угнетенной, классово униженной общности.
Все это было совсем не по Марксу!
В большей степени по Марксу было то, что Первая мировая война вызвала революционный прилив во всех странах Европы. Во Франции, Италии, Бельгии, даже в стабильнейшей Британии проходили митинги и забастовки.
В Болгарии Владайское восстание 1918 года стало началом фактического двоевластия.
В Австрии конца 1917 — начала 1918 года городские советы начали войну с сельскими советами: начали проводить продразверстку. Только к 1920 году советы разогнали, «пролетариат» разоружили. Стало поспокойнее, но еще даже в 1927 г. на улицах Вены порой стреляли.
В Чехословакии и в Польше советы разогнали только к 1920 году.
В Северной Ирландии шло восстание за восстанием.
«Вся Европа насыщена духом революции. Глубокое чувство не только недовольства, но гнева и возмущения царит в рабочей среде против условий существования до войны. От одного конца Европы до другого больше не удовлетворяют массы весь современный строй с его политическим, социальным и экономическим укладом», — так писал Д. Ллойд-Джордж, премьер-министр Британии, в марте 1919 года.
Уже в 1918 году коммунистам начало казаться, что вот она — Мировая революция, рукой подать. Германия-то рванула!
В СССР «проходили» в школе и пропагандировали только Ноябрьскую революцию в Германии. Странно… И не берлинская она, эта революция: вся Германия полыхала и разваливалась на куски. Разваливалась буквально, до образования отдельных государств. В Рейнской области, оккупированной победителями, вообще было непонятно, какое правительство. В Баварии возникло отдельное от остальной Германии государство.
Тем более, эта революция никак не «ноябрьская». Начались события еще в конце октября, и продолжались с перерывами до 1920 года. В январе и в марте 1919 в Берлине «законопослушные» немцы стреляли из пулеметов и артиллерийских орудий, перебегали вдоль улиц с винтовками и «мочили» друг друга в рукопашных. В самой Германии писали об этом как о «Гражданской войне, продолжавшейся полтора года»[70].
Общее число жертв революции 1918 года в Германии называют разное, но не очень: от 15 до 22 тысяч человек. Видимо, цифрам можно верить.
Большевики сделали все, что могли, для победы коммунистов из возникшей еще в 1916 году группы «Спартак». Свердлов в ноябре 1918 г. создает «Федерацию иностранных групп РКП(б)» для работы среди немцев и австрийцев, которые возвращаются домой после Великой войны. «Федерация» заслала в Германию буквально десятки тысяч активистов из числа эмигрантов и бывших пленных.
Коммунисты финансировали и вооружали «спартаковцев» (на деньги немецкого Генерального штаба), обучали и натаскивали активистов. Коммунистических эмиссаров в Германии возглавлял Радек — австрийский и немецкий шпион, один из получавших немецкие денежки с февраля 1917 года.
Коммунисты готовы были бросить в Германию и армию. «Армия в три миллиона должна у нас быть к весне для помощи международному рабочему движению», — говорил Ленин. А ведь, не задумываясь, двинули бы: перед коммунистами опять замаячил призрак Мировой революции…
В январе 1919 года офицерские и рабочие дружины одолели спартакидов и расстреляли вождей революции, Люксембург и Либкнехта. Что характерно, законопослушные немцы не прикончили Радека — подданного другой державы. Они ловили его, причем полиция два раза могла его пристрелить — и не стреляла, чтобы «взять живым». Взяла. 12 февраля 1919 года Радек очутился в чрезвычайно подходящем для него месте — в Моабитской тюрьме.
