Они стояли так, и впервые за последние дни в голове у Тараса было пусто. Он не думал ни о чем. Он снова чувствовал себя маленьким мальчиком, у которого есть такой сильный, смелый, самый хороший в мире отец. К нему можно прижаться вот так и забыть про все беды, потому что нет на свете такой беды, с которой папа не смог бы справиться. Правда, он не справился с мамой, но это не в счет.
Тарас наконец-то разжал руки и слегка отстранился.
–?Знакомься — это моя Галя, — сказал он, глянув на оторопевшую любимую.
–?Я знаю, — кивнул отец. — Одобряю твой выбор. — Затем он подошел к Гале и снова коротко кивнул: — Румянов Артем. Очень приятно.
Тарас подумал, что отец щелкнет сейчас каблуками, но тот воздержался. Зато Галя его удивила. Она сделала книксен и протянула отцу ладонь тыльной стороной кверху:
–?Галина. Пока Пыльева.
Тарасу очень понравилось это Галино «пока». Между тем отец галантно поцеловал Галину ручку и снова повернулся к Тарасу.
–?Вы к Кириллу? — спросил он столь буднично и просто, будто собрались они к общему знакомому на чашечку чая.
— Ты его… знаешь? — ахнул Тарас. В голове невольно забили в набат былые подозрения.
–?Да, — нахмурился отец. Он снял кепку, и под ней неожиданно обнаружилась лысина, кожа которой была нежной и розовой, словно у новорожденного, и блестела от пота. Отец вытер пот ладонью и вновь надел кепку. Осмотрелся и, увидев чуть поодаль лавочку, кивнул: — Пойдемте-ка, сядем.
Тарас дернул плечами. Хотел сказать, что не время вроде бы, но по выражению отцовского лица понял, что как раз самое время. Он повернулся к Гале, но та уже была рядом. Шепнула, коснувшись губами, в ухо:
–?Валера пошел.
Отец, как ни странно, услышал.
–?Кто он, этот Валера?
–?Мой приятель, — сказал Тарас. — Коллега.
–?А что ему надо от Кирилла? — еще больше нахмурился отец, подходя к лавочке. Сел и снова, сняв кепку, вытер розовую лысину.
Тарас с Галей опустились рядом.
–?У него отец пропал. Вот он и хочет его с помощью экстрасенса найти. Только не найдет…
–?Почему?
–?Его отец… Это тот самый человек, с которым ты тогда… дрался. На даче. На пожаре… — Тарас мучительно подыскивал слова. Он не знал, что стоит рассказывать отцу, а что не нужно. Но еще больше у него было вопросов к нему, которые он тоже не мог пока решиться задать.
Но отец помог ему сам.
–?Это плохо, что твой приятель пошел к Киру. Впрочем, может и обойдется. Надеюсь, тот не станет говорить ему правду. Главное, чтобы он самого парня не использовал…
–?Как нас? — быстро вставила Галя.
–?Да, — чуть помедлив, ответил отец. — И не мнитесь вы так! Я на вашей стороне. И не знаю я деталей, что именно и, главное, зачем делает Кир.
–?Почему ты его называешь Киром? И откуда ты его вообще знаешь? И как ты уцелел после такого взрыва? Как ты вообще там оказался? — прорвало вдруг Тараса.
–?Ого, сколько вопросов, — усмехнулся отец. Потянулся было к кепке, но опустил руку. — И, чувствую, это еще не все. Подробно рассказывать долго. А пока почитайте вот это. — Он полез за пазуху и достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок.
Тарас развернул бумагу и увидел, что это ксерокопия газетной страницы. Сверху страницы был нарисован падающий самолет, а над ним — какое-то пузатое веретено. Ниже шел текст:
После выполнения учебно-тренировочного задания летчики А. Румянцев и К. Голубев, пилотирующие истребители-перехватчики «МиГ-31» в небе Кольского полуострова, возвращались на родной аэродром, до которого оставалось уже менее ста километров. Но в районе горного массива Ловозерские тундры, над лесом, случилось невероятное. Вот что рассказывает майор Румянцев, который был в той паре ведущим:
— Совершая полет на высоте 4000 метров, я визуально обнаружил цель, обозначенную тремя голубыми проблесковыми огнями. Цель меняла высоту в пределах 1000 метров и направление полета. С разрешения КП включил прицел на излучение. Наблюдал цель на экране. На запрос «Я-свой» цель не ответила. Дал приказ ведомому следовать за мной и выполнил сближение с целью примерно на 500–600 метров. Форму объект имел чечевицеобразную, длиной около 100 метров. Проблесковые огни прекратили свечение, зато сам объект стал светиться, словно вспышка сварки, но не мгновенная, а постоянная. На объект стало больно смотреть даже из-под солнцезащитного щитка. Внезапно вся электронная аппаратура, а затем и спецоборудование вышли из строя. Сильно заболела голова. На какое-то время я потерял сознание. Когда пришел в себя, самолет с выключенными двигателями падал. Но аппаратура работала. Уже над самой землей удалось запустить двигатели и поднять машину на безопасную высоту. Ни неизвестного объекта, ни самолета ведомого ни в зоне видимости, ни на экране не было. Ведомый на запросы не отвечал. На его поиски не хватало горючего, и после доклада на КП я получил приказ возвращаться на аэродром базирования.
Что же произошло с ведомым, капитаном Голубевым? Он тоже был ослеплен вспышкой загадочного объекта и потерял сознание. Но пришел в себя слишком поздно, на спасение падающего с неработающими двигателями «МиГа» не оставалось времени. Летчик катапультировался. Однако на полное раскрытие парашюта не хватило высоты. Капитан Голубев получил серьезные травмы, в том числе перелом позвоночника.
Отправленный на его поиски спасательный вертолет обнаружил раненного пилота и доставил его в госпиталь.
33
Галя забрала у Тараса листок и перечитала заметку еще раз.
–?Погодите, — сказала она, — но это же обычная утка. Дикость!.. Не хотите же вы сказать, что это случилось с вами? Да и фамилия тут другая.
–?Фамилия — это единственное, что переврали. Все остальное, кроме некоторых технических мелочей, — истинная правда. Только никакого интервью я никому, понятно, не давал. В основном это цитирование моего отчета командованию. Вот так.
–?А Голубев — это… Кирилл? — спросил Тарас и мотнул головой в сторону подъезда: — Тот самый?
–?Да, — грустно улыбнулся его отец. — Знаете, как нас в эскадрилье называли?
–?Кирилл и Мефодий? — догадалась Галя.
–?Точно. А коротко: я — Миф, он — Кир. — Он вздохнул и снова повторил: — Вот так.
–?А что потом? — подалась вперед Галя.
–?Потом Кира комиссовали, а я… Мне с тех пор тяжесть вот тут, — стукнул он кулаком в грудь, — подняться в небо не давала, к земле тянула.
–?Какая тяжесть? За что вы себя вините?
–?За то, что ведомого бросил, — сказал бывший летчик. — Грех это.
–?Папа, но ты же не виноват! — воскликнул Тарас. — Что ты мог сделать? И ведь тебе приказали
