– Пойдемте, поговорим. У нас к вам предложение, от которого вы отказаться не сможете.
Спорить с классиками – Марио Пьюзо, «Крестный отец» – бесполезно. Это все равно, что «Капитал» оспаривать. Или Конституцию. То есть можно, конечно, но очень хлопотно и бесполезно: все равно – в дураках останешься.
– Пойдемте ко мне, там поговорим. – согласился я.
Люди в штатском были не против.
В кабинете мы расположились вокруг журнального столика, я выставил казенную (пластиковую) пепельницу, и мы дружно закурили.
– Итак, профессор, – Швондер опять начал разговор. – Что вы знаете про «О-сознание»?
– А, собственно, кто вы? – снова я ушел от прямого ответа.
Швондер пожал плечами и протянул мне «корочки».
– Здорово, конечно. – Я внимательно изучил мандат и вернул его владельцу. – А на самом деле кто вы?
– Ну, – протянул обладатель волшебного удостоверения, – профессор, какая вам разница? Достаточно того, что мы знаем про проект. Причем, из очень достоверного источника.
– Тогда, разговор наш можно считать законченным. Если вы знаете про проект, то, вероятно, догадываетесь, что распространяться о нем, мягко говоря, некрасиво.
– То есть вы подтверждаете, что имели к нему отношение? – быстро вставил второй «штатский».
– Это допрос? – решил я расставить точки над «i».
– Ни Боже мой! – Швондер успокоительно взмахнул руками и с неодобрением посмотрел на торопливого товарища. – Это – разговор по душам.
– Тогда, – я встал и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, – можно считать его законченным. Извините господа, вынужден просить вас покинуть меня. Дела, знаете ли.
– Ну, зачем вы так, профессор. – Швондер тоже встал. – Вам-то, конечно, ничего не сделается, вы – под защитой, а вот сын ваш… Он же служит, если мне память не изменяет. Армия – дело такое. Опасное, что ли?..
Тут-то я и сел! Сын мой, в самом деле, полгода назад был призван со второго курса юрфака на действительную воинскую службу. Россия ввязалась в очередные нарковойны и сейчас пыталась, вместе с бывшими стратегическими противниками, а ныне – стратегическими партнерами, выгнать талибов из их пещер. Кроме того, несколько лет коалиция стран, в которую и моя Родина входила, безуспешно пыталась обуздать еще и Зону, образовавшуюся вокруг печально известной ЧАЭС. В связи с этим отменили все отсрочки от армии, а сроки службы увеличили: пехота – три года, летуны – четыре, флот – пять. Мой мальчик служил мотострелком. Хорошо, что далеко от «горячих точек». Но, все же…
– А какое отношение к этому имеет мой сын? – я зло посмотрел в глаза оппонента. – Он тут причем?
– В том-то и дело, что он не имеет к этому прямого отношения. Служит себе под Ростовом, и пусть служит. А вот перекинут его «за речку» или нет – зависит от вас. А можно и поближе – в Чернобыль, например.
– Шантаж – не лучший способ завести знакомство. – заметил я. В голове у меня мелькнула, конечно, мысль, что шефы решили проверить меня на предмет благонадежности, но она сама собой пропала: не работают мои начальники так грубо. Не их стиль.
– Не лучший, – вздохнув, согласился Швондер. – Зато, самый эффективный. Скажу прямо, нам нужен специалист вашего класса.
– Есть получше. – опять ввернул я. – Бах, например, Золотницкий, Перельман.
– Они – слишком заметные фигуры. А вы – незаметны, и ни в чем этим китам не уступите. Работали, опять же, в свое время, с интересующим нас проектом. Идеальный кандидат, словом. Ну, так как, состоится разговор или будем дальше играть в эти детские игры?
– Черт с вами! – согласился я. – Банкуйте, господа хорошие. Кстати, вы не боитесь, что нас слушать могут?
– Нет, не боимся! – честно ответил Швондер.
Глава 2
На ночлег мы расположились у костра на свежем воздухе. Места получше, в будке и в салоне разбитого вертолета, были заняты бандитами. За ночь дождик два раза начинал накрапывать, телогрейка, перепавшая мне от щедрот хозяйских, отсырела к черту. Раскинул ее на железном ящике, рубашку снял и начал крутить комплекс два – защитные блоки без оружия. Эх, автомат бы мне в руки нормальный! Через минуту меня пот пробил, а я темп увеличил. Лучше нет средства для вывода сивухи из организма.
Закончить не дали. Выполз из будки хмырь и завопил гнусным фальцетом:
– Утренняя перекличка!
Вчера вечером такая процедура уже проводилась, только темно уже было. Нас объявили просто – пятеро новичков. А других я и не увидел. Сейчас погляжу.
Одиннадцать бандитов в подобие шеренги встали. Сам Йога – двенадцатый. Позади него еще двое болтались. С палками. Псы цепные, знаю таких. Пайку жирную отрабатывают. Работники толпились безо всякого подобия строя. Четверо по одному в стороне стояли – бригадиры. Венец карьеры, погонщики этого сброда.
Пошептались о чем-то, в бронетранспортер рядом с автобусом в центре этого кладбища техники два автоматчика залезли, и через минуту через люк механика свежий труп вытащили. Еще один отъехал, тормознулся во сне, ему приснился ништяк, его встретил зацеп. Скучно здесь не будет – однозначно.
К нашей группе подошел старый знакомый с обрезом.
– Одежды только на троих есть в наличии, двое в лагере остаются – покойника в аномалию сбросите, топлива натаскать на кухню, уборка территории. Ты и ты, – ткнул стволом в крайнюю парочку, – в распоряжение Хлебореза.
Толстяк с палкой им отмашку дал. Обрадованные простой работой бомжи радостно кинулись к новому начальству.
– А вы переодевайтесь. Здесь дожди бывают обычные, кислотные и радиоактивные. С голым торсом через три дня также не проснешься. А вы Йоге недешево достались. Два блокпоста задобрить, машина, милиционерам по сотне евро за голову. Надо отрабатывать денежки. Вы сейчас в самой глубокой Зоне, на автомобильном полигоне Свалки. На западе – Агропром, на востоке – поле радиоактивное с собачками слепыми, Темная Долина, там своя банда, не дай вам Черный Сталкер к ним в лапы угодить – лучше сразу в аномалию прыгнуть. И река ещё там – Полынь. Бывшая Припять, мать ее. На юге Киев и солдатиков немеряно и несчитано. И у всех приказ: стрелять на поражение. Все ясно?
– А на севере что? – спросил доходяга, которого мы вчера тащили.
– Сердце Зоны. Четвертый реактор ЧАЭС, слышишь – рокочет?
Вот что за гул мне ночью поначалу слегка мешал. В Чернобыль меня занесло. Украина. Что-то здесь случилось давным-давно. Редкое говно. Люди погибли, город бросили. Мутанты, значит. Да, ведь утечка радиации, как же без мутантов?
– А мы тут что забыли? Мы что, в МЧС записались последствия ликвидировать? – продолжал любопытный брат по каторге.
«Буду его, такого мастера вопросы задавать, звать Паганель» – решил про себя.
– Кроме радиации, аномалий, зверей злобных, военных патрулей, наемников и людоедов из «Монолита» здесь есть артефакты. И это перевешивает все остальное. Добыть их больше – ваша задача. Завтра учиться будете, а сегодня я вам у Йоги выходной выпросил. Вот вам две банки тушенки и водочки бутылочка. Сухарей мало, по одному на нос. Сейчас из лагеря уйдем, засядем на остановке автобусной, чтоб внимание не привлекать, вы расслабитесь, а мы с пацанами в кустах спать будем. Ночью из-за храпа глаз не сомкнули. Сегодня в БТР переберемся, раз освободился, – наш главный конвоир задачи на день наметил.
