– На склоне аномалия, – предупреждаю громко.
Проводник на меня посмотрел внимательно, кивнул.
– И на дороге тоже, поэтому мы туда не пойдем. Вперед вдоль дороги все смотрим. Разрушенный мост все видят? – спросил наш руководитель похода.
Не скажи он, что там мост был, не сразу бы и догадался. Железо перекрученное и плиты с трубами в дикой мешанине.
– У военных там пост стационарный. Шесть человек. Пройти можно, но за деньги. Пятьсот монет с носа. Давайте в дом от лишних глаз уйдем, незачем на виду стоять, если есть куда спрятаться.
И точно – с восточной стороны домик почти целый стоял. Внутри лесенка наверх, поднялись. Проводник резко по углам метнулся, матрасы рукой потрогал, понюхал, сел на ящик.
– Что-то не так? – спрашиваю. – Матрасы в скатки скручены, ушли насовсем. На ночь не вернутся постояльцы. Не пересечемся.
– Не могу понять, кто здесь ночевал, – Проводник лоб недоуменно наморщил. – За собой убрали. Прикинь, ни одного свежего «бычка».
И сам закурил. Задумался. Блин, тебя, парень, в учебке не гоняли. Там все просто. Нашли в казарме окурок, построили роту после отбоя, и марш-бросок на двадцаточку с полной выкладкой. Там быстро к порядку приучают.
– Армейцы здесь были, – говорю, – посмотри на матрасы. Выложены ровно, как по нитке. Четыре года курсантской жизни за спиной у постояльцев.
– Не радует меня это, – Проводник вздыхает, – надежная точка была. Значит, так. Слушай все сюда! Лишних денег у нас нет, дальше пойдем не все. Я сейчас выйду, проскользну через разрыв в ограждении. Вы, два здоровяка, через час со всем грузом на пост идите. Отдайте им за проход пару «Макаровых», все равно они у торговца копейки стоят, и шлепайте по дороге до остановки автобусной. Там крыша целая – спрятаться от дождя можно. Там встречаемся. Вторая двойка нас здесь дожидается, потом помогут продукты нести до лагеря. У меня дорога длиннее и опаснее, сразу выхожу.
Часов у нас ни у кого не было, пришлось наугад время определять. По солнышку. По два рюкзака с железом за спину забросили и зашагали навстречу очередным неприятностям. Желтая колючая трава за ботинки цеплялась. Небо над головой тучами чернело, и только в разрывах виднелась весенняя синь и парящая в вышине птица. И я перестал грустить и гадать, куда приведет кривая. Меня уже не держали ни ноги, ни тормоза, а параллельным курсом, не обгоняя, не отставая, летел надо мной чернобыльский ястреб. Альбатрос был бы еще лучше, да где его взять за тысячу километров от моря?
– Стой, кто идет?! – часовой голос подал.
Сердечко защемило. Неизвестно, сколько юноша с автоматом и чего выпил, и какую травку сегодня курил. Нажмет на курок, и здравствуй, князь Люцифер. На райские кущи я никогда не рассчитывал, да и что мне там делать?
– Позови начальника караула. Два человека идут к торговцу! – кричу ему в ответ.
– Иди сюда, сталкер, разговаривать будем, – из-под сетки маскировочной у костра приглашение раздалось.
Неплохо они тут расположились, с комфортом. Протянул я капитану два пистолета, он их в ящик бросил, и рукой махнул – «проходите». Нас долго уговаривать не надо. Поганое это ощущение – на прицеле находиться. Да еще когда в ответ нельзя огрызнуться. С Проводником не разминулись – он уже на остановке сидел.
– Дорогу запоминайте, – указание получили.
Урчание у Гаргантюа в животе всех собак на дороге распугало. Он бы точно их съесть попробовал. С асфальта свернули на грунтовый проселок и сразу в поселке оказались.
Пусто на Кордоне, даже угли в кострище холодные.
– Пошли сразу к торговцу, – Проводник командует. – Там и новости узнаем.
Наш блатной из подвала соседнего вылез и не с пустыми руками. Горбушку на три части разломал: один кусок сразу в рот запихнул, а две нам протягивает. Ну, надо же. Последним куском хлеба делится – это важно.
– Ешь сам. Не хватало, чтоб ты еще в голодный обморок упал, пока торговаться будем – говорю ему.
– Точно, – Проводник усмехается. – Сидоровичу слабину показывать нельзя, сразу тушенка с колбасой в два раза подорожают.
Гаргантюа в два жевка с хлебом закончил, и еще баночку с напитком у костра углядел. Тут мы все по глотку сделали. Кстати пришлось – пить хотелось.
Прошли поселок насквозь и сразу вход в подвал увидели.
– Заходите, гости дорогие, заждались, – из динамика донеслось.
Всегда так: кто-то Зону топчет, а кто-то плюшками балуется. Коридор под прямым углом миновали и в дверь бронированную уперлись. Проводник за штурвал взялся и на себя ее потянул. Сразу резко знакомым запахом обдало.
– Ясновельможное панство «Джонни Уокера» изволит дегустировать, – заключение выношу.
И рюкзаки на стойку бросаю. Гаргантюа за мной следом разгружается.
На виду бутылочка водочки стояла. Рядом с торговцем, только ближе ко входу, паренек сидел неприметный. Настолько, что отвернешься, и не вспомнишь, как он выглядит. Снял он с полки три кружки железные и водочку в них разлил. Из рюкзака достал хлеба белого каравай и кусок сала копченого в пергаменте.
– Режьте и ешьте, – предлагает. – И штрафную пейте. Чего надо?
– Тушенки ящиков пять, сухарей мешок, масла литров пять, муки, бинтов и аптечек без счета. Патронов к «Парабеллуму» тысячи полторы, уколов противорадиационных штук десять. Если на это нашего товара хватит, – отвечаю.
Пока говорил, Гаргантюа уже сало уполовинил. Сидорович ему тарелку с курицей пододвигает, а паренек неприметный банку тушенки открытую перед ним поставил. Подумал секунду и вторую рядом пристроил. Это он правильно сделал. Курочка сразу улетела, даже крылышками не взмахнула. Вот она была, и нету. Абзац подкрался незаметно. Консервы тоже исчезли моментально: два взмаха вилкой, и кусочком хлеба внутри жир со стенок соскребается. Завелись хозяева не на шутку – сало, курочка, банка огурцов маринованных, палка колбасы, тарелка с салом, сухари горкой. А не на того напали. Они ставят, а оно исчезает! Через две минуты пусто на стойке!
– Первый раз с Нового Года не голодный, – Гаргантюа высказался.
– И мальчику два ящика тушенки сверху, – паренек говорит. – На удачу. Как монетку в море на счастье.
– Я знал, что надо идти, сердце-вещун подсказало! – наш блатной брат ликует.
Мы ржем, а паренек все из рюкзака на стол вытаскивает.
– Требую продолжения банкета! – говорит.
К закуске торговец пожилой стал спиртное выставлять. Виски с водкой вперемешку.
– Я со вчерашнего дня в завязке, – отказываюсь вежливо.
Кружку свою Гаргантюа пододвигаю…
