– Точно. И занесла их судьба нелегкая в Мертвый город, в Припять. И зажали их на открытом месте слепые псы. А Серый Волк зажат в кольце собак, и рвется, оставляя клочья шкуры на снегу, кричит: «Держись, Царевич, им меня не взять, держись, Иван, я отобьюсь и прибегу, нас будет ждать «Рогар» на рейде и янтарный пирс Валгаллы, светел и непобедим, но только через танец на снегу, багровый вальс «Гемоглобин». Только понял сталкер – не выкрутиться ему. И когда ему ноги прокусили, успел он шашку термитную достать. Ничего там кроме пепла не осталось. А Царевич за периметр поначалу ушел. Но, только возвращаясь раз домой, засунувши в компостер разовый билет, он оглянулся, и увидел – серый волк несется за троллейбусом, а значит, он в строю, его ведет кровавый вальс веселою тропой, как прежде, след в след. И вернулся. И когда хороший человек в беду попадает, иногда ему на помощь приходит сталкер в черном кожаном плаще с простым автоматом.
«Мне этот парень не пригодится» – подумал я. Никогда не стану наобум куда-то лезть. У меня впереди долгая и счастливая жизнь. Сейчас золотой нагрудный знак добуду, от титула откажусь вежливо, и буду самым довольным собой и миром человеком на Земле.
А тут наемники наконец явились.
– Так, подключаем дополнительную камеру, – щелкнул Сидорович клавишей.
На экране появились две фигуры, крадущиеся в засаду. Один решил осмотреться и на колено опустился. Второй устал сильно за переход тяжелый и сразу плашмя лег. Это он погорячился, право. Забился в корчах, как рыба на песке, и еще пару ежей собрал. Напарник его сплоховал. К раненному товарищу кинулся. А экипирован был неважно. На ногах черт знает что, а надо армейские ботинки обувать. С титановой пластинкой в подошве. Сразу колючку стальную в ступню себе засадил. Вой, мат, соседняя двойка круговую оборону занимает, врага ищет.
– Что у вас там? – кричат.
«Два дегенерата, считающие себя бойцами» – ответил я им про себя.
Наемник резким движением «ежика» из ноги выдрал. Зря он так поступил. На каждом шипе насечки сделаны. Когда его обратно выдергиваешь, он дырку раза в два увеличивает. А крови течет раз в пять больше. Сразу раненный сложился. Зато затих. Один за двоих разоряется, кроет их по матушке богородице, зачавшей непорочно.
– Вы, – кричит, – твари поганые! Выберусь, не жить вам! Лично глаза чайной ложкой буду выковыривать!
Переглянулись бойцы между собой и стали к неудачникам кругами приближаться. Тут бабка-гадалка не нужна. Кончать они их будут – некогда им с ранеными возиться, да и не к чему. Я, тоже не торопясь, с места встаю.
– Они не услышат, если мы дверь откроем? – спрашиваю.
– Нет. Но если ты будешь стрелять, надо за порог выйти. У меня нейтральная территория. Традиция такая, – пояснил Сидорович.
И под столом рукой шевельнул. Дверь тихо в сторону скользнула. И я по ступеням вверх метнулся, три пролета и два поворота надо успеть проскочить, пока не началось.
Наемники не стали зря патроны жечь. Поставили «Калашниковы» на одиночную стрельбу, и в упор подранков добили. А тут и я у них за спинами нарисовался. Слов тратить не стал, вначале было слово, потом меч, теперь – пуля. Или заряд картечи, как в моем случае. На курок нажимаю – «Винчестер» из рук рвется, затвор лязгает, гильзы вправо летят. Шесть раз выстрелил – учили меня знающие люди обойму до конца не жечь, резерв оставлять. Два выстрела в запасе. Автомат с земли подбираю, магазин отстегиваю, из ствола патрон затвором выщелкнул. Перезарядил ствол трофейный, ставлю стрельбу очередями. Вот сейчас можно и ружье за спину убрать. Приступаем к сбору трофеев. Что мне тут сегодня перепало?
Не стал долго возиться, достал нож и все лямки с ремнями вульгарно перерезал. Подкладку и внутренние карманы прощупал, два паспорта и одни водительские права достал. Рюкзаки и разгрузки в руки сгреб, автоматы за спину забросил, и обратно в подвал метнулся.
– Неплохо для новичка, – ухмыльнулся Сидорович. – Вот так и понимаешь, какие приоритеты в жизни настоящие, а какие нет.
И налил мне бокал на треть. Хлопнул я его залпом и вывалил все добро на прилавок. Стали мы в добыче разбираться. Первым делом я все оружие разрядил: и автоматы, и пистолеты. Выбрал себе самый ухоженный ствол, на нем и оптика стояла. Всего лишь двукратный прицел, но на безрыбье и колбаса – мясо. Сгреб все патроны и магазины – это мне. Две гранаты тоже пригодятся, остальное добро мне ни к чему. Придвинул к торговцу. Тот сидит довольный, контейнеры потрошит, артефакты рассматривает. Десятка полтора их на поясах и в рюкзаках оказалось.
– Тебе вот эти три стоит оставить, – рекомендует. – Это «бенгальский огонь», видишь, как сверкает. На треть выносливость организма увеличивает. Но уменьшает сопротивление к электрическим разрядам. Наткнешься на простой оголенный провод, тут и наступит конец летальный. Поэтому, в пару к нему надо на поясе закрепить «батарейку». Она от электричества – лучшая защита. И лечебный артефакт – «ломоть мяса» – всегда пригодится. Только его надо использовать в тихом, спокойном месте, а перед выходом на улицу с пояса снимать и убирать в рюкзак. Очень много у него неприятных побочных свойств. Зато с ним аптечек можно в два раза меньше с собой носить. А в походе и иголка тяжела. Вот так.
И выкладывает на стол из сейфа деньги пачками. Довольно много, кстати.
– Был бы ты ловец удачи, мог бы сразу домой возвращаться. Или здесь остаться – Кордон под себя подгрести. Тут основные деньги не на новичках делаются, что с них взять? Выход безопасный и вынос хабара из Зоны – вот бизнес пограничный. Если столбик стоит с проволокой на этой земле, значит, он не одного человека кормит.
Загрыз я кусочек ветчины, артефакты в карманы пояса убрал. Все – встал на путь превращения в сверхчеловека. Некоторым для этого пакета кокаина хватает, только дорога к вершинам у них коротка. Вынослив, значит, стал невероятно. Посмотрим по ходу жизни.
– Оставайся, тут иногда такие дела закручиваются, что даже для нас с тобой куш приятен будет. Если у человека есть личный самолет, то ему хочется и яхту. Девочек на ней покатать. А, барон? – Сидорович меня вскользь прощупывает.
– Мне, – говорю, – предлагали живым богом работать. Отказался – не мое. А добычу отбирать на переходе – низко это, даже если и очень выгодно.
Прибрал деньги, с оружием и боеприпасами разобрался.
– Что же, – спрашиваю, – здесь четыре года назад случилось?
– Кто знает – не скажет, а придумать все что угодно можно, – вздохнул торговец. – Нашли дети спички, решили поиграть, тут городу и конец. От копеечной свечки Москва сгорела, да. А у местных ребят под руками была небольшая атомная станция. Они получили результат эксперимента, а мы – Зону. И пусть нас хранит Черный Сталкер от третьего взрыва.
Да, так оно обычно и бывает. Напишет где-то в Европе бородатый дядя работу по экономике, прочитают ее у нас, и ходим потом по колено в крови сто лет. С такими научными традициями от физики стоило подальше держаться.
– Кто из ученых на станции и в окрестностях выжил, те и силу обрели. Подмяли под себя остатки охраны, последние мозги им припудрили окончательно, бойцы их легко в огонь пойдут, если приказ будет, и тут-то все и закрутилось. Никого к ЧАЭС не пускают. А люди все равно проходят. За удачную ходку можно на всю оставшуюся жизнь заработать. Кто же из братьев-славян рискнуть откажется? Это же наша национальная идея – лежи на печи да жуй калачи! А сдохнешь – тоже неплохо. Все равно – каждый день на работу ходить не надо.
Представил я себя на работе, преподавателем в университете, и содрогнулся. Да, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Кивнул согласно и бокал пододвинул: «Наливай!»
От КПП плотной группой двинулись. Случись автоматчик в засаде – один бы всех положил. Только псы слепые не дали бы ему долго под кустом сидеть, поэтому людей мы не опасались, а от мутантов толпой отбиваться легче. Зверье это тоже понимало и в безнадежные атаки не кидалось.
Дошли до мест, мне знакомых. Вон у тех ферм я в себя приходил. Вот такие повороты судьбы – все, кто недавно там над бродягами измывался, уже сдохли, а мы еще живы.
