– Это значит, что можно будет пройти между воронками к самому зданию и не подорваться! – догадалась я. – Отлично! Давайте, ищите, у кого остались браслеты, камеры или переговорные устройства…
– Аня, на этот грохот сбежится охрана со всего Острова! – осторожно возразил Никита. – Они же не идиоты, заходят узнать, что случилось…
– Вот и отлично, пусть сбегаются, – подсел к нам Дан. – Мы будем одеты охранниками: очки, шарфы, снегоходы. В суете, в толчее никто не обратит на нас внимания, и сами нас впустят и в здание, и на вертолетную площадку – куда угодно!
– Если у нас получится…
– Обязательно получится!
Зашуршали рюкзаки. Пока все выгребли остатки техники – у кого что нашлось, а Лысый прикидывал, как сподручней воспользоваться таким сомнительным богатством, бросила взгляд на Ника, потом оттащила Дана в сторону, чтобы поговорить подальше от чужих ушей, твердо сказала:
– Дан, я пойду с вами!
– Мы уже договорились – с нами идет Никита. Что еще выдумывать? Угомонись…
– Угомониться? Знаешь, лучше я пойду и постучусь к ним прямо в двери!
Дан поймал мою ладонь и потянул меня к себе:
– Погоди…
– Я должна туда попасть! – Дан оглядел меня с головы до ног: я сжимаю кулаки так, что костяшки пальцев белеют, пусть поймет, наконец, – меня не остановить. – Ты же шулер, придумай, как можно обдурить тупиц из охраны?
– Сейчас… – Он вскинул бровь. – Сделать из тебя охранника не получится… Значит, надо превратить тебя в труп.
– Ты что, издеваешься? – Я с силой отпихнула его в сторону.
– Нет. Охранники собирают тела «выбывших» по всему Острову. Правильно? Потом отвозят их в Центр Управления. Мы сделаем точно так же – привяжем тебя к снегоходу, если ты будешь лежать и не шевелиться, мы провезем тебя внутрь как «выбывшую».
– А мое оружие?
– Оружие спрячешь под куртку.
– Ладно, поняла… – Лысая голова Алекса все еще склоняется над горой железяк, но раз он клянет все и всех, значит, получается у него плохо, а у меня есть чуток времени поспать. Я зевнула. – Пойду, потренируюсь лежать неподвижно!
Очень хочется выспаться.
Поцелуй
Уже не помню, когда я спала нормально. Верчусь, ложусь лицом вниз – лежу без сна, приходится накрыть голову запасным свитером, но безжалостный свет все равно просачивается через трикотажное полотно.
Как бы я хотела уснуть сейчас и проснуться в другом мире – где по ночам темно, в небе светит луна и звезды, где нет этого изнуряющего света и белизны. Или еще лучше – не просыпаться вообще. Но только- только мне удается сползти в сон достаточно глубоко, как меня начинают трясти за плечо:
– Анна, просыпайся! Вставай!
Рядом со мной стоит Глеб – паренек, который прибился к нам вместе с Алексом и рыжей Лерой. Я нехотя села, потерла глаза кулаками:
– Что еще стряслось?
– Они пошли ставить бомбу, и Никита примерз к железке…
– Какая железка? Где он? – Сон никак не дает мне выбраться из липкого тумана, пока паренек тараторит мне на ухо:
– Дан с Лехой пошли откапывать снегоходы, а мы лежали тут и сторожили, пока Лысый пополз ставить свою бомбу… – Я начинаю отчетливо соображать уже рядом с оградой минного поля: Никита лежит около металлической планки, на которую подвешена колючая проволока, голова в каком-то напряженном, неявственном положении.
Наверняка прислонился к ней щекой, слезинка от ветра сбежала по лицу или просто слишком долго пролежал, не знаю, но теперь его щека накрепко спаялась с металлом. Ник заметил меня, попытался повернуть голову и вскрикнул от боли – едва не выдрал кусок щеки до самого мяса, кожа треснула, выступила капелька крови, ее сразу же прихватило морозом.
– Осторожнее, не шевелись!
Оборачиваюсь на парнишку:
– Глеб, беги – принеси свечи и кружку, надо полить теплой водой… – Если на небе появится вездесущий вертолет, нас обязательно заметят, нам негде укрыться на границе этого снежного поля. Что тогда будет? Появятся охранники, или Господин Ведущий отправит за нашими головами уцелевших игроков, пообещает им легкую победу?
Значит, мне надо торопиться.
Я подбираюсь поближе к Никите, теперь мы лежим близко-близко. Высвобождаю ладонь из перчатки, прижимаюсь к его щеке, около самых губ, и ощущаю холод металла.
– Нет, Аня, так ты тоже примерзнешь… надо подуть…
Склоняюсь к самому его лицу и нежно дышу на щеку – мои губы совсем рядом с его кожей, лед начинает таять…
– Ну, вы молодцы, нашли время! – гогочет около нас Алекс. – Прекращайте ерундой заниматься, надо бежать подальше отсюда, пока не рвануло!
– Почему должно рвануть?
– Потом, все потом! Скорее отсюда!
Вскакиваю и дергаю бедного Ника, так что на щеке все же появляется ранка, и во весь дух мчимся за Алексом. За нашей спиной настоящее светопреставление: в синее небо взмывают фонтаны огня, земли и снега. Фейерверками разлетаются куски льда, пыль и камни, они нагоняют нас и сыплются на головы, за шиворот, больно колотят по спине. Мы падаем, и зарываемся головами в снег, и лежим так, пока в ушах грохочут звуки канонады. Взрывы заставляют скалы дрожать и откликаться жалобным эхом, транслирующие антенны раскачиваются и скрипят громче, чем во время снежной бури. Ближайшая к серой коробке Центра Управления антенна внезапно падает и развеивается на куски, ее верхушка с грохотом катится по снегу, оставляя за собой глубокую рытвину. Скалы глухо гудят, стряхивая с себя панцирь из снега и льда. Лавины катятся вниз.
Весь Остров уже мелко дрожит, готовый развалиться на куски. Лед у берега надсадно хрустит и раскалывается, вода выплескивается в трещины, все птицы разом взвились вверх, орут, кружат и хлопают крыльями так, что неба не видно.
Только серая коробка Центра Управления незыблемо остается на месте!
Мы еще долго лежали в снегу. Пока в голове шумело и в ушах колотили маленькие молоточки, я села и потерла затылок. Моя перчатка улетела неизвестно куда. Бесполезно искать ее среди рытвин, в серо-белой каше из пыли и снега, которая теперь покрывает пространство до самого Центра Управления. Счастье, что мы успели отбежать от минного поля достаточно далеко, нас бы в мелкие клочки разнесло. Мы отдышались, кое-как поставили друг друга на ноги и направились к берегу искать остальных.
Остров притих после взрывов, ветер утих. Даже усталое солнце спряталось, а небо стало блекло-серым – начинается куцая северная ночь. Кажется, и мороз стал крепче и щиплет за щеки. Руки, даже в перчатках, хочется скорее сунуть в карманы, и я поеживаюсь под круткой.
Лешка еще сидел прямо на земле, переваривая впечатления, остальные помогали девчонкам раскопаться из-под осыпавшегося снега и повылавливать в сугробах уцелевшие вещи. Один из снегоходов свалился и сломался, теперь его придется тащить за собой, хотя в таких обстоятельствах это будет выглядеть вполне естественно.
– Адский ад… – бормочет Дан и спрашивает Лысого: – Как ты это сделал?
– Тоже мне бином Ньютона!
– Кого-кого?
