окровавленных, искалеченных тел за последние два года на автостраде, связывающей штаты и проходящей мимо Каслфорда. Как это ни странно, мне было гораздо легче смотреть на это тело, потому что по крайней мере оно было целым. Именно по этой причине, наверное, я не так сильно расстроилась, заметив труп. Для меня он был земной оболочкой, которую покинула душа, улетевшая в свою следующую жизнь. (Я твердо верю в это. И я чувствую также, что отец мой живет где-то в другой жизни.)
Я уважительно относилась к полиции, знала, что ничего нельзя трогать, но постаралась рассмотреть человека, одновременно решая, должна ли рассказать полиции, кто просил меня сюда прибыть. Зачем Питу надо было убивать этого человека, я даже вообразить себе не могла, но подозревала, что, по всей вероятности, это дело как-то связано с его теорией заговоров.
На мужчине спортивная рубашка с короткими рукавами и, как сейчас все носят, брюки хаки. Он коренаст. На шее золотая цепочка, а на пальце печатка с бриллиантом.
И тут я вздрогнула: юный голос у меня за спиной воскликнул: «Вот это да!»
Я резко обернулась и увидела двух подростков лет двенадцати с удочками за спиной. Я тут же встала между ними и трупом, раскинув руки, чтобы не подпустить их к нему.
– Вам не следует это видеть, – сказала я, потянув любопытного за рубашку.
– Он мертв? Его убили? – спросил он с интересом.
Его приятель, бледный под рыжими веснушками, повернулся и поплелся прочь.
– Произошел несчастный случай, – сказала я. – Боюсь он мертв, и сюда уже едет полиция, поэтому вам лучше отойти в сторону.
– А нельзя ли на него взглянуть? – настаивал парнишка пытаясь обойти меня.
– Попросишь об этом полицию. – Я оттаскивала его что было мочи.
Его приятеля рвало в кустах.
Запекшаяся кровь не напугала любопытного, но вид приятеля, извергавшего из себя содержимое, – да, и он, возможно из чувства солидарности, внезапно согнулся по той же причине.
Когда приехала полиция, нас подвергли допросу: кто что видел и когда и как каждый оказался на пруду. Девон приехал тоже, и ему удалось сделать несколько снимков.
Ответственным за расследование был назначен детектив Бадди Д'Амико. Я его знала. Когда-то мы не только вместе учились, но и целовались в классе. Я сразу рассказала Бадди всю правду: что Пит Сабатино оставил для меня номер телефона, по которому я должна была ему позвонить, а когда позвонила, женский голос назвал место встречи в полдень. Приехав, я нашла здесь труп.
Бадди с подозрением смотрел на меня и спросил лишь, уверена ли я в том, что говорю. Я ответила «да».
Полиция окружила место происшествия желтой лентой криминальной полиции. Мальчиков отпустили домой, а меня Бадди задержал и продолжал задавать вопросы, игнорируя тот факт, что я делала пометки в блокнот.
Было около пяти вечера, когда Бадди наконец отпустил меня, предупредив, что я не должна покидать город. Помня о назначенной встрече в Нью-Йорке, я упросила его разрешить поездку, и он, заметив, однако, что проверит, вернусь ли я в город к двум часам, дал согласие. Облегченно вздохнув, я повернулась чтобы уйти, но Бадди окликнул меня:
– Послушай, Салли, если Пит даст о себе знать…
– Я попрошу его связаться с тобой.
– Нет, позвони мне, и мы приедем за ним.
– Хорошо, – ответила я и подумала: «Бедный Пит, что же ты наделал?»
Вернувшись в редакцию, я рассказала все Алу. Затем вошла в свою кабинку, чтобы изложить версию случившегося. Я оказалась свидетелем чего-то, но мои мысли отвлекала история Касси Кохран.
Вскоре я собралась с мыслями и приступила к статье об убийстве. У моей кабинки остановился Девон и бросил мне на стол конверт.
– Жертва? – спросила я.
Он кивнул.
– Не говори Алу, что они уже готовы.
Он, снова кивнув, ушел, а я позвонила Бадди.
– Есть ли у тебя пожелания, Бадди, – сказала я, – относительно того, сколько материала можно дать о том мужчине в завтрашней газете?
– По возможности меньше.
– А что я получу взамен, если, скажем, мы не напечатаем, что у него черные волосы с легкой проседью, что ему около сорока пяти, что у него карие глаза, что он крепкого телосложения и что носил золотую цепочку и печатку с крупным бриллиантом? И если не будем публиковать фотографию.
– Продолжай, Салли.
– Это ты продолжай, Бадди, – сказала я.
– И как насчет того, если я, – он вздохнул, – сообщу тебе его установленную личность и дам фотографию, как он выглядел в лучшие дни?
– Не уверена, что этого достаточно, Бадди.
– Ты первой узнаешь, когда мы произведем арест.
– Договорились, – сказала я.
Повесив трубку, я перечитала статью, которая пойдет в завтрашний номер:
«Я обнаружила тело мужчины у каменоломни. В интересах следствия редакция не дает описания жертвы и не разглашает обстоятельства его гибели».
К семи часам я освободилась и могла ехать домой. Я наняла своего соседа пенсионера мистера Квимби (он всегда оставался для меня мистером Квимби, так как был в моих глазах настоящим джентльменом, и я так никогда и не осмелилась узнать его имя, а сам он не назвался) выводить Скотта на прогулку дважды в день. Если я задерживалась допоздна, он приходил кормить Скотти и часто оставался с ним, глядя телевизор, и разрешал бесконечно счастливому псу посидеть рядом ним на тахте, что Скотти строго-настрого запрещалось.
Скотти опрометью бросился на улицу, а я прочитала факс в Лос-Анджелеса. Мой договор с «Экспектейшнз», сообщал друг-юрист, правильно сформулирован и гораздо более щедр, чем стандартные документы. Он хотел знать, с кем я для этого переспала.
Впустив Скотти в дом, я села за письменный стол и стала читать новые полученные материалы о Касси Кохран, делая пометки. Я все еще не решила, стоит ли рисковать, отправляясь в Манхэттен на встречу с Верити Роудз на машине. Или лучше поездом?
Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
– Господи, Сэл, – прогремел в трубке голос Дага, – ты нашла тело недалеко от Каслфорда? Почему не сообщила?
– Собиралась, – ответила я рассеянно.
Я все еще усваивала статью о Касси Кохран, в которой говорилось, что первый муж Касси, Майкл, был уволен с работы за беспробудное пьянство. Я также подчеркнула строчку о ранней смерти отца Касси и о том, что во всех материалах, которые я прочитала, этот факт умалчивался…
– Кто-нибудь знает, кто он такой? – рассеянно спросила я. Наступило молчание, затем он спросил:
– Что с тобой сегодня? Кому, как не тебе, устанавливать, кто он такой.
– У меня нет времени. Этим занимается Джо.
– Тут событие года, а ты сосредоточилась на какой-то чепухе для «Экспектейшнз».
Его враждебность и сарказм привели меня в чувство. Я догадалась, что ему уже не хочется, чтобы я работала в Нью-Йорке. Раз он переменил свое решение, переменю его и я.
– Хорошо, Даг, – сказала я и повесила трубку.
Чуть позже одиннадцати часов, когда я соображала, что мне надеть на завтрашнюю встречу, кто-то постучал в дверь кухни, и Скотти выжидательно насторожился. Я знала, что это не Даг (он всегда входил в переднюю дверь), но, только подойдя к кухонной двери, вспомнила, что убийца гуляет на свободе и что мне, возможно, стоит быть осмотрительнее.
Если сумасшедший Пит Сабатино убил сегодня в лесу того мужчину, то мне тем более стоит быть начеку, так как именно Пит приплюснул свой нос к стеклу моей кухонной двери.
