— Читай, что там написано!
— Лейтенант Исаев Егор Иванович!
— Почему Исаев? Да притом еще и Иванович?!
— Что значит — «почему», отец мой был Исаев, а звать — Иван, что тут не ясно.
Но мужчина, будто не слышал, он, уставившись в удостоверение, все смотрел и смотрел. Потом подал бумажник Егору.
— Фамилии у нас одинаковые. У меня такая раньше была, даже отчество такое же. Твоя взяла, лейтенант, не надо мне от тебя ничего. А жаль, такой план срывается, вроде вначале так повезло, и вдруг...
— Смешно — бандит, и такие фамильярности, мало ли на земле Исаевых, а Иванов и того больше. Говори твой план.
— План-то простой, отомстить хотел.
— Кому и за что?
— Буржуйчику одному, за себя и за жену.
— Быстро, суть дела! Только без лирики!
Мужчина быстро рассказал. У Егора глаза на лоб полезли: перед ним сидел Иван — муж Зинаиды.
— Я тебя понял. Теперь слушай меня внимательно: сейчас идешь туда, куда я тебе скажу, понял? Пробудешь там ночь, утром выходим, любым встречным поездом возвращаемся обратно в Саратов. Я тебя привожу обратно туда, откуда ты сбежал, а сам возвращаюсь в Москву, и если все, что ты говорил, правда, твой приговор будет приведен в исполнение. Кем — тебе знать незачем. А если я невыполню своего слова, ты найдешь меня вот по этому адресу. Идет?
— А тебе какой резон? Буржуйчик-то видный!
— У меня с ним свои счеты, но я не всех подряд, как ты. Мы действуем по-другому, однофамилец.
— Кто это — «мы»? А фамилия моя — Голубев.
— Много будешь знать — состаришься. Вон уже щетиной зарос, а лет-то всего двадцать пять, значит, две фамилии носишь?
— Как ты сказал? Сколько-сколько?
— Двадцать пять — я сказал, возьми, вон там в чемодане бритву и побрейся, из вагона не выходи. У меня две робы есть, как раз на обоих. Только завтра обратно! Понял, Исаев-Голубев?
— Все понятно, но откуда ты года мои знаешь? А насчет возврата в тюрьму — так у меня отгул есть на двое суток. Только вот не успеваю я. Могу документ показать.
— Хочешь сказать, что вернешься один?
— Я ничего еще не хочу сказать, поклялся отомстить, значит, отомщу.
— А если после отсидки?
— Чтобы опять сесть? Да и ждать еще три года?!
— Ладно, брейся, а то скоро и ночь закончится, через пять минут, чтобы был готов. А я выйду пока, в туалет надо, и потише тут.
Егор вышел, подошел к служебному купе, Зина не спала — читала. Потихоньку постучал, зашел.
— Извините, пожалуйста, я вам сюрприз приготовил, вы только не кричите, отнеситесь к этому спокойно.
— Что это значит? — испуганно посмотрела Зинаида. — Я могу и заорать!
— Ну вот, неужто я на идиота похож! Просто сейчас к вам в купе придет хороший ваш знакомый, он вас очень любит, постарайтесь его понять.
Следователь районной прокуратуры Андрей Исаев зашёл к своему дальнему родственнику, инспектору по кадрам полковнику Сердюченко.
— Значит, отдохнуть решил?
— А сколько же можно? Два года без выходных и проходных, не знаете, что ли?
— Знаю-знаю, чего уж. А все-таки у вас преступность в районе не убывает, а, наоборот, возрастает.
— Смотря как глядеть!
— Да как ни гляди: воровство — пожалуйста, убийства — пожалуйста, если бы ты не был моим негласным родственником, не отпустил бы тебя, как пить дать!
— Так Егор на Дальний Восток едет, три года не виделись, когда еще встретимся.
— Я сам два раза его только и видел, нет — вру, еще, когда Оксана в положении им ходила, и ты знаешь, где это было? Ни в жизнь не догадаешься!
— Куда ж там, аж в Молдавии!
— Ага, а вот и нет! В Афганистане!
— Ну, вы, товарищ полковник, тут уж загнули! Мамка никогда в Афганистане не была.
— Была, еще как была! Когда-нибудь расскажу. Слушай, как я тебе завидую, поедешь отдыхать. А тут: сводки, отчеты. Может плюнуть на все, а? Пенсия есть, здоровье пока в норме, сколько той жизни! Дети взрослые. Надо подумать.
— А чего вам думать, Владимир Яковлевич, не до семидесяти же лет погоны эти таскать! Дом-то, небось, в вашей Масловке уже под крышу подвели?
— Какое там! Вот ты что, так в районе и останешься? Хотя квартира у тебя — ничего, только вы что-то никто никак жениться не можете?
— Это о ком вы? Если обо мне, так вы же знаете, женился и разженился, а если о Егоре, так ему, вроде бы, и рановато, вот Петру с Павлом — в самый раз. Так кто же с ними в эту дыру поедет? Надо же! Взбрело в голову дуракам фермерство! И охота в грязи по уши лазить, гамно за свиньями убирать!
— Так они же родились и, почитай, выросли в деревне, на хуторе, как же? Там их родина! А потом, наслушались рассказов о березовой роще, вот и уехали. Только где деньги взяли?
— Они проскочили под указ о беспроцентной ссуде. Взяли по десять лимонов, купили сразу щитовые домики, они тогда стоили по девять, — вот и все. Камня там — навалом, покупай цемент и строй. Они наняли экскаватор, докопались до глины, и песок там же. К тому же и мамка наша малость помогла.
— Так что, уже построились?
— Ну да! Только начали. Они умные малые: сделали навес, сложили все туда, построили рядом времянку, купили два трактора, в воинской части машину «Урал» с прицепом, отсеялись, сняли урожай, продали, отдали ссуду, со всеми расплатились и только потом, на второй год, стали строиться.
— Ты там был?
— Конечно, два раза сейчас и один — еще в детстве.
— Место как?
— Да не лучше Масловки, правда, они там пруд выкопали, когда глину добывали, рыбу запустили.
— Молодцы, хваткие парни, я бы поехал с вами, так не отпустят же летом.
— А как Вера Васильевна?
— Прибаливает, но тоже пока работает.
— А Яков, Надежда? Все там же? Да, учиться Яков уже заканчивает, а Надежда на четвертом, вот ради них и тружусь пока.
— И куда потом? Яков — политех, кому эта специальность теперь нужна, сейчас — «купи-продай» или под мост.
— Насчет, «под мост» — однозначно, а «продай-купи» — чем черт не шутит?
— Вот как вы оцениваете теперешнюю обстановку? Кто такой Чубайс?
— А ты что, не знаешь?
— Я-то знаю, что он подонок, продал Россию, ведет политику геноцида, губительную для русского народа.
— И это говорит капитан полиции! Ты думаешь, что говоришь?
— Ну, если вы этого не понимаете, бывший полковник Советской Армии, дважды побывавший в
