— Хоть один добрый человек нашелся — вздохнула я, благодарная за единственный дельный совет.
— Эт ничего: просто я целых десять медяков поставил на то, что у вас хоть что-то, да вырастет, — бесхитростно ответил фермер.
Придя домой, я обнаружила, что к нам вернулся учитель математики. Вид у него был понурый: бедняга больше не рвался жать мне руки и показательно игнорировал Ерема. Юный гений воспринял его появление с завидным спокойствием, не желая знакомиться с вульгарными муками совести. Интересно, если однажды Ерем решит, что мы ему тоже надоели, от нас он избавится с таким же равнодушием?
Я просунула голову в комнату брата:
— Ерем… — голос пришлось понизить до шепота, потому как Оська спал, раскрыв рот и пуская слюни в подушку. Причем лежал он в обнимку с каким-то свертком материи, подозрительно напоминавшим послушническую рясу, которую в такой панике искал внизу Ивар, — если тебе наскучила математика, может, не побоишься начать решать задачи посложнее?
Ерем посмотрел на меня недоверчиво: видимо, логика старшей сестры никак не поддавалась пониманию даже для гениального ума. Видя, что ребенок колеблется, я подошла и прислонилась к его письменному столу:
— Дано: семена озимой мари и участок земли, ну, скажем, — я хитро улыбнулась, — где-то недалеко от Кладезя. Необходимо вычислить оптимальный день для их посадки. Берешься?
Мальчишка пожал плечами.
— Ну да, прости, — я потрепала его по вихрам. — Это сложно. А мне должно быть стыдно сваливать свои проблемы на ребенка.
Вздох получился отменный. Я направилась к выходу из комнаты, будто бы устыдившись своих эксплуататорских мыслей. Ерем не должен был заподозрить, что здесь разворачивается игра, на которую ведутся все дети его возраста. И гениальные тоже…
— Я же не сказал, что не возьмусь, — пробурчал он мне вслед.
Я остановилась и обернулась, будто бы удивленная, а сама старалась скрыть ликование, которое могло предательски проступить во взгляде и испортить чудную картину семейного взаимопонимания.
— Спасибо.
На самом деле, фабрикант был в чем-то прав со своими идеями о доверии. Только вот почему я действительно чувствовала себя так, словно перекладываю заботы на других? Хотя в данном случае Ерему это явно пойдет на пользу. Он привык сталкиваться с тем, что можно описать формулами и просчитать с помощью логики. А попробуй загони в уравнение наших селян и их суеверия? Ни один мало-мальски приличный лесовик или подкочник не станет чесать уши и петь по полям в рамках выведенных законов. Пожалуй, что столкнувшись с иррациональной частью мира, этот ребенок либо испугается, либо, наконец- то, почувствует вкус к жизни.
Я улыбнулась. Столько психологии! В последнее время со мной что-то определенно не так.
Мне так понравилось раздавать задания братьям, что под вечер я созрела для продолжения воспитательных работ и решила по совету фабриканта еще разок осчастливить Ласа своим «доверием». Постучала в дверь его комнаты — ответом мне было молчание. Постучала еще — ничего. Ну ладно, Лас ушел, но вот Ивар обычно в это время корпит над своими фолиантами так, что над пером вьется легкий дымок.
Я аккуратно приоткрыла дверь и увидела страшное: не было не только братьев, но и мешков с семенами. Если с отсутствием первых я еще могла смириться, решив, что они вышли по каким-то своим естественным или не совсем естественным нуждам, то вот моему будущему урожаю вряд ли понадобился бутерброд с колбасой для крепкого сна или уединение в маленькой квадратной постройке рядом с домом.
Не зная, что и подумать, я кинулась к соседней двери в надежде, что у Ефима с Михеем найдутся какие-то логичные объяснения. Но ни Ефима с Михеем, ни тем более логичных объяснений там не было. И самое страшное: не было семян…
Понимая, что дело принимает скверный оборот, я забарабанила в третью дверь. Как оказалось, тройка не зря считается счастливым числом: тут мне ответили.
— Кто там? — голос Оськи звучал настороженно.
— Это я!
— Заходи, только убедись, что рядом с тобой никого нет.
От неожиданности такого предостережения я даже оглянулась, но потом опомнилась и сердито вошла в комнату. Помещение оказалось забито под завязку: во-первых, моими братьями, за которых я переживала, и, во-вторых, мешками с семенами, за которые я переживала еще больше. Атмосфера была тесная и напряженная.
До моего прихода мальчишки явно что-то обсуждали, лишь Ерем пытался писать за своим столом, но мешок с семенами с одного бока и острая коленка Ивара с другого мало этому способствовали.
— Что здесь происходит? — задала я закономерный вопрос.
— К нам в комнату кто-то пытался залезть, — сообщил Ивар.
— И что вы сделали?
— Я открыл окно и пригрозил им, что прокляну именем Богов. Больше никто не лез — вот что значит священная сила!
— Ага, — фыркнул Ефим — особенно, если вся эта священная сила была вложена в удар оконной рамой по голове злоумышленника.
— Что с ним стало?
— Да леший его знает, мы потом под окном ничего, кроме следов, и не нашли.
— А мне почему не сказали?
— Ты же у нас «хрупкая», плакать еще начнешь, — передразнил разбойник, — сами как-нибудь справимся, спи иди.
Я даже немного растерялась: первый раз вижу, чтобы моя воспитательная работа давала такие бешенные результаты.
— А здесь-то вы чего собрались?
— Ивар сказал, что так безопасней, — пояснил Оська, за что удостоился уничтожающего взгляда от автора идеи и пренебрежительного хмыка от Ерема. — Ты сама-то чего пришла?
— Да хотела Ласу сказать, чтобы занялся починкой экипажа…
— Он займется, а ты спать иди. Говорят, что девицы, кто поздно ложится, быстрее стареют, а нам еще тебя замуж сбагрить надо.
Все шестеро, наверное, впервые в жизни закивали в абсолютном согласии — семейная идея для сплочения была найдена.
— И помолиться на ночь не забудь, — добавил Ивар.
Я оторопело вышла в коридор. Было ощущение, что у меня из рук только что вырвали любимую игрушку. Может, я тоже хочу отбиваться от воров! Но в маленькой комнатке для меня не было места ни в прямом, ни в переносном смысле. Снова вспомнились слова фабриканта о доверии, но вот как раз с доверием к тому, кто их произнес, у меня возникало все больше и больше проблем. Поскорей бы уж засеять поля — земля станет лучшим хранилищем для семян.
За мной следом с недовольным ворчанием, больше всего напоминавшим слова «нигде нет покоя с вашим зерном» вышел Ерем. В руках он держал стопку исписанных вычислениями листов и парочку замшелых томиков из отцовской библиотеки. Решение «задачи» идет полным ходом, подумала я, но все же отважилась спросить:
— Когда будем сеять?
— Теперь мне бы и самому хотелось это знать, — ответил мальчонка и мрачно оглянулся на дверь собственной комнаты, оккупированной неожиданными захватчиками. Я испытала прилив душевных сил оттого, что с этого момента хоть кто-то меня понимает.
