— Силовое Министерство убеждает Президента признать дело об Акварели делом особой государственной важности, — говорил на последней летучке генерал Барановский. — А такие дела передаются Силовому Министерству. Не исключено, что кто-то из высших силовых начальников лично контролирует рынок Акварели. Конечно, они сами хотят расследовать собственные преступления…
— Доверь щуке за карасями присматривать, — глубокомысленно изрёк Рундуков.
— Им нужно во что бы то ни стало опустить наше ведомство, — продолжал Барановский, — Возможны провокации против вашей группы…
Силу таинственного врага группа уже почувствовала.
Матадор, имея на руках постановление прокурора, приехал в Госдуму проводить обыск в кабинете погибшего депутата Значкова. Но думская охрана наотрез отказалась пропустить эфэсбэшников в здание в Георгиевском переулке. Было заявлено, что бумажки от прокурора мало, нужно разрешение от самого Силового Министра и подпись спикера. Особый, видите ли, объект.
Спикер уехал в срочную командировку в Северную Корею, а Анисимов, гандони-ще, разрешения не дал и стал требовать на кабинете министров перепоручить дело его хлопцам. Вопрос завис.
Пока в бюрократических коридорах шла перепалка, старлей Рундуков с парой способных парнишек, проникшие в Думу по пропускам помощников депутатов, круглосуточно дежурили у опечатанной двери значковского кабинета.
Барановский строго-настрого запретил ломать дверь, ограничив задание наружным наблюдением. Рундуков скрежетал зубами: всего один удар плечом и, пожалуйста, документы в руках…
Матадор был взбешён ещё больше. Он даже строил планы войти в Думу и произвести обыск, не обращая внимание на парламентскую секьюрити. А что? Отодвинуть от турникета холёных думских молодчиков — дело двух-трёх секунд. При взламывании двери можно собрать журналистов и показать им постановление прокурора.
Не начнут же охранники стрелять. Понимают, что их первыми вынесут после этой пальбы ножками вперёд.
И делу польза, и силовикам нос утереть…
И вот, пожалуйста, кто кому утирает нос… Сиреневые люди в полумасках споро и грамотно обыскивали лежащих. Недалеко от Матадора тихо плакала, хлюпая разбитой сопаткой, девчушка, по лицу которой совсем недавно гуляли оранжевые и голубые спирали.
Жёсткие пальцы силовика сыграли гамму на матадоровых костях. Человек в камуфляже выдернул из кармана Матадора сотовый телефон и легко разломил пополам.
Матадор поймал сиреневого человека за запястье, сильно крутанул его против часовой стрелки и, когда человек ойкнул, Матадор, приподнявшись на одном локте, вторым резко двинул назад и вверх. В чёрный треугольник склонившейся над ним полумаски…
Матадор вздохнул: нет, нужно терпеть. При малейшем сопротивлении его изрешетят автоматными очередями. И спишут на борьбу с наркомафией…
Славка лежал метрах в десяти, почти напротив. Чуть-чуть подняв и повернув голову, Матадор смог увидеть его. Успел ли он избавиться от пузырька? Или будет официально объясняться с силовиками?
Это опасно. Никаких ксив на операцию «Акварель» не существовало. А устный приказ к делу не подошьёшь.
Какая удача: Силовое Министерство поймало эфэсбэшника с Акварелью! Конечно, после такой пенки расследование дела о героине с мухоморами следует отобрать у Лубянки…
Приподняв голову, Матадор заглянул Славке в глаза. Два провала, полных холодной свистящей пустоты. Славка успел избавиться от Акварели. Он её выпил.
Сиреневый силовик нагнулся над Карауловым, пробежал ладонями по рукавам, по бокам, по штанинам… Вытащил сотовый телефон, швырнул его об стену.
Караулов поймал сиреневого человека за лодыжку, сильно и неожиданно дёрнул, и когда человек споткнулся и опустился на одно колено, Караулов приподнялся, обхватил силовика сзади за горло, повалил и начал душить…
Матадор вздохнул и ткнулся носом в пол.
— Здесь аккуратнее, корень…
Всякий раз, когда Матадору доводилось нести гроб, он не уставал удивляться его тяжести.
Почему так? Потому что смерть должна быть тяжела…
Всякий раз, когда Матадор видел циничные лица отечественных гробовщиков, он вновь подтверждал однажды данную себе странную клятву: не быть похороненным в России.
— Аккуратнее, корень!
Матадор всё же запнулся о толстый, хитро заверченный корень дуба. Как по заказу, с утра на Москву обрушился дождь. Ботинок заскользил по мокрой глинистой почве.
Матадор удержался на ногах, но гроб уже потерял равновесие, и Матадор почувствовал, как там, наверху, Славка начинает заваливаться набок… Чьи-то руки подхватили гроб. Матадор отошёл в сторону.
— …навсегда останется в наших сердцах…
Ну, а где ещё? Ясно, что в сердцах. Никак уж не в жопах.
Матадор бросил на крышку гроба горсть земли. Арина взяла его за руку, прижалась к нему, заглянула в лицо. Дождь продолжался.
— Я тебе рассказывал про племя… В Африке… Там человека не хоронят в земле. Его кладут в пирогу и отправляют в последнее путешествие по реке. Птицы выклёвывают ему глаза, а потом вырывают из него куски мяса. Если буря — лодка переворачивается…
— …сыночек…
— …навсегда…
— …сыночек…
— …лодка переворачивается, и он становится добычей рыб.
— Рыбы тоже едят человека? — Арина вздрогнула от порыва ветра.
— Рыбы тоже едят человека… Всё равно гроб сгниёт, все равно червяк проползёт к телу… Зачем прятать тело от птиц и рыб и отдавать его на растерзание червякам? Глупо…
Арина взяла Матадора за руку, крепко сжала его ладонь.
— Новые русские, знаешь, какие себе гробы мастырят? С окошечками, пуленепробиваемые…
— Видал…
— На ВДНХ была ярмарка гробов, — оживилась Арина. — Презентация её была с Hennesi… Прикол: там был хрустальный гроб.
— Хрустальный? — удивился Матадор.
— Хрустальный, как у Пушкина. Десять тысяч баксов. Или пятнадцать, не помню. Ещё был гроб с автоотвечиком.
— Да, как раз Славка рассказывал… — улыбнулся Матадор, — Можно, значит, позвонить в гроб, а тебе: «Извините, не могу сейчас вам ответить…»
— Или просто: «Братки, я сдох, лежу тут трупак трупаком»…
— Можно мобильник взять с собой в гроб.
— Глеб, тише, что-то мы развеселились… Неудобно. Похороны…
Да, похороны. Второй день подряд.
Вчера хоронили Дениса Огарёва. «Комсомольская газета» пустила слезу размером в две полосы.
Предположила, что смерть Огарёва связана с его последней публикацией: он оказался первым, кто «рассказал людям правду про Акварель».
Наехала на ФСБ, которая «в очередной раз демонстрирует свою полную профнепригодность».
Матадор редко читал газеты. Но когда читал, то и дело хотел свернуть газету в тугой жгут, поймать автора статьи, засунуть газету ему в задний проход и поджечь зажигалкой Zippo.
Впрочем, в данном случае следовало признать, что в словах «Комсомольской газеты» есть чайная, но горькая ложка правды.
Иван прозевал Дениса в гостинице. Кто бы мог подумать, что он перелезет на балкон соседнего номера и удерёт через другой выход?
