— Ничего, если я переброшусь с ней парой словечек?
— Можете позвонить и спросить у нее самой.
Я позвонил. Мгновение спустя я услышал за дверью быстрые, легкие шаги. Дверь распахнулась. И я внезапно забыл о снеге на улице и пожалел, что не прихватил с собой еще один костюм, чтобы иметь возможность переодеться. Я был весьма огорчен своим внешним видом.
Передо мной стояла темноглазая брюнетка, чрезвычайно привлекательная.
Фигурка у нее — лучше не бывает, одета в бледно-голубую блузку, темно-синюю юбку, капроновые чулки и синие туфли на высоком каблуке. Похоже, ей нравится синий цвет. И мне он тоже начинал нравиться. Улыбка у нее приятная, и, когда она улыбалась, губы не теряли красивых очертаний. И тело у нее на редкость гибкое, что было отчетливо видно, когда она двигалась.
Девушка улыбалась, открывая дверь. Но как только увидела меня, улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Видимо, она надеялась увидеть кого-то другого.
Я широко улыбнулся, воскликнув:
— Как мне повезло!
— Неужели? — холодно ответила она.
— Еще бы! Ведь я нашел вас. А мне было известно только одно — что Хоуп Дерлет дома. Вы, я надеюсь, и есть Хоуп?
Она снова улыбнулась, и губы ее красиво изогнулись.
— Да, я.
Мне нравилась ее улыбка. Как и все остальное у этой милашки.
— Мое имя — Шелл Скотт, — сказал я. — Был бы очень признателен, если бы вы согласились побеседовать со мной. Ничего, если я войду?
Девушка бросила взгляд на охранника:
— Ничего.
Я вошел, закрывая за мной дверь, она слегка нахмурилась и сказала:
— Шелл Скотт? Я уже слышала это имя.
«Еще бы!» — подумал я, но сказал:
— Похоже, мое имя передается тут из уст в уста. Все, с кем я здесь встречался, оказывается, наслышаны обо мне — и все морщились, словно у меня какая-то неизлечимая болезнь и они боятся заразиться. Пожалуйста, хоть вы не хмурьтесь.
— И кто же морщился? — спросила Хоуп.
— Например, некая шишка на ровном месте — Аббамонте.
Реакция была именно такая, какой я и ожидал. Если Аббамонте косился на меня, она должна улыбаться. И я добавил с надеждой:
— И двое мерзавцев, некие Ровер и Очкарик. Они меня просто ненавидят.
Хоуп ответила мне улыбкой:
— Ну, тогда с вами наверняка все в порядке. Давайте присядем на диван.
Боже, все складывается замечательно! Я, чрезвычайно довольный, направился к дивану. Вашингтон при ближайшем рассмотрении оказался не таким уж и паршивым местом. И у меня возникло ощущение, что я начинаю его узнавать. Мы уселись, и я сказал:
— Морти тоже меня ненавидит. Но больше всех — Майк Сэнд. Меня ненавидят все.
Хоуп хихикнула:
— Не ищите моего сочувствия, мистер Скотт.
Это было сказано непринужденно и беспечно.
— Шелл.
— Шелл. Зачем вы хотели со мной встретиться?
— Ну, по нескольким причинам, мисс Дерлет. — Я сделал паузу в надежде, что она попросит называть ее Хоуп, но этого не произошло. — У меня сложилось впечатление, что вы не в восторге от тех мерзавцев, имена которых я назвал.
— Не в восторге.
— В Лос-Анджелесе имеется еще один поганец по имени Джон Рейген, — сказал я.
Естественно, она знала о Рейгене и кивнула в подтверждение моих слов.
— У меня с этим человеком возникли трения, и, как я понял, он связывался совсем недавно с вашим непосредственным начальником Таунсендом Хольтом, верно?
Хоуп кивнула, и я продолжил:
— Поскольку вам это известно, я надеюсь, вы сможете изложить мне смысл этих переговоров. Прежде всего меня интересует беседа, состоявшаяся в прошлый понедельник, когда Хольт звонил Рейгену.
Теперь девушка, казалось, насторожилась.
— Буду вам признательна, если вы объясните мне, почему вас это так интересует.
— Ну, полагаю, Рейген обрадовался бы, если бы Таунсенда убрали. Его и парня по имени Драм. Все так складывается, что...
— Что?! — Ее темные глаза неожиданно расширились. А на лице появилось очень странное выражение. — Что вы сказали?
— Я сказал, Рейген, вероятно, был бы...
— Нет, о Чете... Драме. Что вы сказали?
— А, о Чете Драме. Вы с ним знакомы? Я отдал бы коренной зуб, чтобы найти этого парня. Где он сейчас?
— Он не сказал, — поспешно заговорила Хоуп. — С ним... все в порядке, не так ли? Он не... не ранен?
Здесь что-то не так, решил я.
— Пока нет, — медленно заговорил я. — Но я с ним так и не встретился. А что, Чет по уши увяз в этом дельце? И не говорите мне...
Она перебила меня.
— У меня такое впечатление, что вы не слишком почтительно относитесь к мистеру Драму, — сказала Хоуп со зловещим спокойствием.
— Как могу. В конце концов, он...
— Уходите сейчас же! Лучшего человека, чем Чет, не существует на свете! — Голос ее сделался более высоким и звонким. Она вскочила с дивана, приняла высокомерную позу и продолжала: — Вам повезло, что его сейчас здесь нет.
— А может, это ему повезло...
— Эй, вы! Пришли сюда без приглашения да еще пытаетесь заставить меня отвечать на всякие заковыристые вопросы! Не удивительно, что Аббамонте вас невзлюбил!
Хоуп даже топнула при этом ногой. В ее глазах был не просто блеск, а настоящий огонь. Но увы: эти глаза горели не от страсти ко мне. Мне был предназначен только пепел.
Чтобы посыпать им голову. А греться у огня будет Драм. Чет.
Милый Чет.
Я встал:
— Леди, надеюсь, вы не позволите этому парню одурачить вас вместе с половиной Соединенных...
— Пожалуйста, уходите, мистер Скотт.
Ее намерения не оставляли никаких сомнений. Тон, поза, жест, указывающий на дверь, взгляд — все свидетельствовало о том, что она не шутит. От нее я больше ничего не добьюсь. Если честно, то я не получил от нее вообще никакой информации.
А может, все-таки получил? Ясно было, что они с Драмом в одной команде. А эта команда — не моя. Итак, если считать, что я по одну сторону баррикад, то она с Драмом — по другую. Хотя почему-то мне это казалось неправильным. Это не доставило мне никакого удовольствия. Еще две минуты назад я мог бы поспорить на свой подоходный налог, что Хоуп Дерлет — наш человек.
Я подошел к двери, сетуя на себя за то, что ввязался в дурно пахнущее дельце. Я задержался на секунду и сказал Хоуп:
— Леди, мне неприятно думать, что такая девушка, как вы...
