непонятным мужем, который иногда исчезал на месяц, а иногда приходил и улыбался, предлагая вложиться в очень выгодное дело. Ее работа, ее клиенты, карты и кофейная гуща, ее прошлое, о котором мы за пять лет так ничего и не узнали… она была странной, уж это определенно. Она встала.
– Давайте я все же принесу печенье. А то оно у меня в машине обледенеет.
– Ну, неси, – кивнула Бася, а Марлена, вздохнув, достала торт. Мы сели и некоторое время ели молча, просто не зная, что сказать. Потом, конечно, первой подала голос Бася:
– А знаете, мне кажется, он от Сашки всегда как-то немного погуливал.
– Кто? – спросили мы хором.
– Дед Пихто, – фыркнула она.
– Стас? – вытаращилась я.
– Да, Стас. Я видела такие, знаете, приметы. Он приходил и уходил, переодевался посреди дня. Никогда не оставлял телефон. Есть такие знаки, на которые надо бы обращать внимание. Но Сашка, она всегда была раззявой. Да? – Басе требовалось одобрение, чтобы продолжать разговор в таком контексте. Авенга молчала, Марлена тоже, а я была слишком зла на Карасика, поэтому кивнула и добавила от себя:
– Нельзя быть такой вареной. Мужики – за ними нужен глаз да глаз. И потом все-таки надо за собой следить. А то выйдут замуж, и все. Халат, тапки, журнал «Садоводство».
– Ну, девочки, не уверена, что мужчину можно удержать, если не носить халат, – усомнилась Марлена.
– Да, но ты-то вот в платье. И дом у тебя сияет. А в Карасиков дом иногда войти страшно. Разве это нормально? – продолжала я, хоть мне и было немного стыдно… в глубине души. – Нет, я не оправдываю Стаса. Это просто свинство. И потом, у них же дети. И все же… мне кажется, тут не все так уж просто.
– Может, и гулял, – вдруг высказалась Авенга, заглянув в Марленину чашку из-под кофе.
– Это что, ты там прочитала? А что там еще пишут? – моментально заинтересовалась Бася, пытаясь сунуть нос в чашку.
Но там, если чего и было написано, видно было только Авенге. Да и то наверняка она просто всегда придумывала все эти «дальние дороги», «неожиданные известия». Впрочем, мы не жаловались. Всем нравилось, как она гадает. В прошлый раз мне она пообещала «самый странный роман в моей жизни», который придет оттуда, где он уже давно меня ждет. Супер? Вот поэтому-то и не иссякает поток ищущих Авенгиных услуг дам. Умеет она ввернуть пару загадочных слов.
– Ничего не пишут, – фыркнула Авенга, продолжая с интересом вглядываться в чашку. – Пишут, что все будет зашибенно. И вообще, я не на работе, так, решила размяться.
– Мне тоже погадай, – попросила я. – Разомнись на мне.
– Я вообще считаю, что Стас Дробин жил с ней из-за сына, – подлила масла в огонь Бася.
Марлена положила всем по куску торта и подлила чаю.
– И что? Это повод теперь вот пойти и переспать с ее же подругой? – возмутилась хозяйка дома.
Разговоры, разговоры, разговоры. Все мы не прочь почесать языки. А все равно, когда я уезжала от Марлены, меня не покидало чувство, что сегодня я сболтнула что-то лишнее. Нечасто, но такое со мной бывает. Ничего не могу с собой поделать. И вообще – куда это годится, когда три взрослые женщины бросают все дела и бегут, чтобы утешать одну конкретно пострадавшую брошенную подругу, а она не является за этим утешением! Это разве по-человечески? Это по-дружески? Ну так пусть и не жалуется. Но, впрочем, я бы очень не хотела, чтобы Карасик каким-то образом узнала о наших сегодняшних разговорах. Ну, просто так. Зачем? Меньше знаешь – лучше спишь.
Глава 3,
в которой я играю несвойственную мне роль
Считается, что Новый год – это семейный праздник, верно? А моя семья – это пожирательница пирогов Элька, и только. Технически, я имею в виду. Мать и дитя, без мужа (хвала небесам) и, соответственно, свекрови, тещи и прочих членов семьи. Именно в таком составе я изначально собиралась праздновать этот светлый праздник. Хотя почему светлый? Темень же, ночь на дворе. Спать хочется. В общем, думала, посидим с Элькой, наряженной в костюм снежинки, который я купила (а всем сказала, что сшила сама, предусмотрительно срезав бирки) для садовского утренника. Посидим, съедим покупную селедку под шубой, чтобы не рисковать желудками, выпьем чаю с тортом, сожжем что-нибудь… Я имею в виду бенгальские огни. Или какие петардочки с балкона запустим – и всего делов. Но не тут-то было.
Первым пришел и самодобавился в список гостей Тимка. Сейчас вы спросите: а это еще что за ком с горы? Ответить на этот вопрос будет непросто. Тимка – это Тимка. Человек, которого как-то прибило к нашей с Элькой не хлебосольной квартире, хотя быть его тут никак не должно бы. Изначально Тимка чинил моего «старика». Конечно, мы виделись часто. Моему старику в обед сто лет, а точнее, скоро будет двадцать. Тимка считал, что его давно пора уже сдать на свалку или хотя бы на органы, хотя тут же уточнял, что не дай бог кому эти органы достанутся. Не видать тому больше счастья.
– Знаешь что. Со своей рухлядью можешь делать что хочешь – хоть под пресс засовывай, а мне пока что еще рано нового брать. Да и не в том я финансовом положении. И вообще, он же немец. А они по сто лет живут.
– Да, только их в этом случае натирают вазелином и выставляют на показ как раритеты. И потом, «Опель» – не та марка, чтобы ее выставлять для будущих поколений. А уж твоей машине этого и подавно не светит.
Тимофей вообще-то к «Опелям» относился вполне уважительно. Хорошая марка. Хорошие машины. Но не к моей. Так уж получилось. С самого знакомства, причем и со мной, и с моим «стариком», он проникся некоторыми сомнениями на наш счет. Это и объяснимо. Познакомились мы с Тимкой где-то года три назад. Я тогда своего «старика» только купила, год где-то, как жила с ним… Горя не знала. Машина, хоть и досталась мне старой, а бегала, как молодая. А тут, как назло, что-то начало с ней происходить. То кондиционер откажет, то что-то под капотом начинает чихать и кашлять. И вонять. А последней каплей в моей чаше терпения стало то, что переключать ручку скоростей стало почти невозможно – тяжело в прямом, физическом, смысле этого слова. Это притом, что машина у меня с коробкой-автоматом. И не должна бы никак упираться и сопротивляться переключению. В общем, после очередного поединка по типу армрестлинга с ручкой переключения передач я, злая и мрачная, заехала в первый попавшийся сервис, призывавший к себе клиентов с помощью от руки написанной картонной вывески «Сервис». Так я познакомилась с Тимкой.
– На что жалуетесь? – спросил он совсем тем же тоном, что и я спрашиваю у своих пациентов в поликлинике.
– На машину. Она барахлит.
– Что вы говорите, – удивился он, дергая за всякие ручки. Я стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, и обдумывала вопрос: стоило или нет поискать более приличное место для ремонта, или старый гараж с ямой меня реально устраивает?
– Я говорю, там стало трудно ручку дергать.
– А когда вы масло в коробке меняли? – спросил он, и тут на меня нахлынуло смутное воспоминание.
– Масло? – переспросила я, а перед глазами встало лицо мужичка, продававшего мне эту машину года полтора назад. Его губы произнесли что-то, кажется: «У нее скоро триста пятьдесят тысяч». «Тогда поменяете масло», по-моему, он добавил.
– Да, масло. И фильтры. И тосол, – перечислял Тимка, с интересом изучая выражение моего лица.
– Ну… как бы… а что, пора?
– А когда было последнее ТО?
– Что ТО? – переспросила я. – Что именно ТО?
– Вы масло хоть раз меняли? – нахмурился Тимка, но через несколько секунд сделал весьма
