вынужденные, из-за того, что девушка нечаянно залетела. То есть в силу определенных обстоятельств, когда беременность является причиной брака. Мои родители поженились, потому что ждали меня. И хотя у них были благие намерения, в конце концов они разошлись. — Дэзи намеренно упростила ситуацию и сгустила краски. По правде говоря, их семья долгое время была счастливой и не отличалась от других таких же семей. Постепенное охлаждение и отдаление родителей не было заметным, оно начиналось и развивалось исподволь поэтому дети жили спокойно, и это не превращало их жизнь в постоянную пытку.
— Но ты решила родить ребенка. А это навсегда.
— У меня совсем другая ситуация.
— О, интересно, ну, расскажи мне. Послушай, я месяцами разыскивал тебя. Но думал о тебе постоянно, каждый день. И до сих пор, просыпаясь по утрам, вспоминаю, как ты смеешься, как держишь камеру, какие у тебя волосы, какое выражение лица, когда слушаешь по радио любимую песню. И вдруг как удар под дых — твое письмо. — Он кивнул на письмо. — Но я не собираюсь отказываться от ребенка и не отступлю.
— Придется. Послушай, ты не несешь никакой ответственности, и я не требую никаких обязательств.
— А может быть, я хочу нести ответственность. Речь идет о ребенке, он не виноват, что у нас так все случилось. И что, когда он вырастет, ты скажешь, что у него нет отца? Я не согласен. Это тебе мой окончательный ответ.
Она не могла понять, что он предлагает и к чему клонит.
— Чего же ты хочешь, Логан? Официально считаться его отцом, принимать участие в его воспитании? Жениться на мне?
Ее прямой вопрос расставил все по своим местам. Он молчал, запал прошел, на лице отразилось сильное замешательство.
— Я так и думала. Поезжай домой, Логан. Возвращайся в город, в университет. И совсем не обязательно было приезжать и уверять меня, что тебе не безразлично мое положение и судьба ребенка.
— Не учи меня, — огрызнулся он, — сам знаю, что надо и что не надо. — К нему вернулась прежняя воинственность. — Это и мой ребенок. Мы оба отвечаем за его судьбу.
— Это мальчик, — неожиданно вырвалось у нее. И она увидела, как его губы растянулись в широкой глуповатой улыбке.
— Правда?
— Я хочу назвать его Эмиль.
— А, как у Руссо, я помню. Мы читали на уроке филологии.
Она почувствовала, как у нее от неожиданности перехватило дыхание.
— Не могу поверить, что ты помнишь!
— Ты удивишься, когда узнаешь, как много я помню. — Кажется, его обидело ее удивление. — Я помню, как менял расписание, чтобы попасть вместе с тобой на эти уроки и в одно время на обеденный перерыв. Помню, как стоял в очереди всю ночь, чтобы достать нам билеты на «Роллинг стоунз», помню…
— Зато я помню, — прервала она поток его сентиментальных воспоминаний, — как ты меня стеснялся, боялся, вдруг узнают, что мы с тобой встречаемся.
— Ничего подобного. Ты прекрасно знаешь сама, что это не так. Я вел себя иногда странно, признаю, но совсем по другой причине, совсем не потому, что я тебя стеснялся.
— А почему? Просвети меня.
Дэзи теперь была заинтригована. Она никогда не считала их отношения серьезными. Думала, что его объяснения в любви — результат пьяной сентиментальности и полового влечения, того непреодолимого желания подростка, который стремится удовлетворить его любой ценой. И не принимала их всерьез, считая пустой болтовней под кайфом. Они оба были глупыми, избалованными, испорченными, и им было всего семнадцать.
— Я никогда не стыдился тебя. Это ты так решила.
— Тогда почему?
— Я не хотел, чтобы у тебя была дурная репутация.
Она расхохоталась, настолько это было неожиданно и так мало ему соответствовало. Логан О’Доннел заботился о ее репутации!
— Это настолько нелепое объяснение, что ты меня ничуть не убедил.
— Так ты мне не веришь.
— Конечно, я тебе не верю.
— Тогда дай мне шанс доказать тебе. Возможность помочь, — он показал на ее живот, — ради него. Мои чувства к тебе были очень глубоко спрятаны, и я не хотел никого сюда вмешивать. Чтобы не выслушивать обычную дребедень. Что мы слишком молоды, что нам еще рано, надо учиться и так далее… Но, поскольку так получилось, я вынужден был тебе открыться.
— Да, мы вели себя как пара глупых подростков. Не мы первые, и не мы последние. Я сама виновата и сама справлюсь. У меня есть планы, как я это сделаю. Мне никто не нужен, ясно?
— Нет. — Лицо Логана приняло упрямое, злое выражение. — Во-первых, я открою трастовый счет в банке на имя ребенка. Я хочу регулярно навещать его…
— Логан, перестань. Я пыталась не усложнять тебе жизнь. И мне не нужно ничего от тебя, поверь.
— Но это не для тебя. Это для Эмиля.
Было так странно услышать от него имя ребенка.
— И кстати, — прибавил он, — не уверен, что имя подходит для мальчика. Люди не знают, как правильно произносить, и я не хочу, чтобы его звали Эмили, как девчонку, и дразнили.
— Но как быть с Жан Жаком, великим французским автором?
— Да, он великий. Но пойми, парню надоест всем объяснять, как правильно произносить его имя.
Она задумалась. Пожалуй, Логан прав.
— Его второе имя будет Чарльз, в честь моего деда. Я буду звать его Чарли.
— Это другое дело. — Логан одобрительно кивнул.
Дэзи подумала, как он изменился. Раньше это был легкомысленный веселый парень, который беспрестанно смеялся. Помня его таким, она считала, что он будет только рад, когда узнает, что к нему нет претензий, его оставили в покое, и он не несет никакой ответственности. И вот его неожиданное появление. Мало того, он еще предъявляет ей претензии, что ему не сообщили раньше. Он оказался порядочным и совсем не таким легкомысленным. Но это ее не радует, это только осложнит ее жизнь.
— Что решили твои родители? — спросила она.
— Они сказали, чтобы я соглашался на твои условия, забыл об этом, как о неприятном эпизоде, и не портил себе жизнь в самом начале.
— Потому что они понимают — это единственное, что можно сделать.
— Не им решать. — Он вдруг схватил ее руки и крепко сжал. — Не надо гнать меня, Дэз.
Он очень изменился, даже его манеры стали взрослыми, уверенными.
— Но разве ты не понимаешь, что все кончено между нами.
Он не выпускал ее рук.
— Ты ведь знаешь, где я был прошлой зимой? — В его глазах мелькнуло что-то затравленное, такое она видела впервые. Раньше в его глазах она видела только самоуверенность и дерзость.
— Тебя отправили за границу для реабилитации.
— Это ни для кого не секрет. Все было ужасно, зато я понял одну вещь: нельзя бежать от ответственности надо всегда держать ответ за то, что натворил.
— Значит, я и ребенок — первые шаги в твоей программе по восстановлению?
Она попыталась вырвать руки, но он не отпускал.
— Ты — часть меня. Часть моей жизни. Дай мне шанс доказать тебе, что я могу быть полезен, тебе и
