утренний продолжительный поцелуй и не отпускал, пока не почувствовал, что она улыбается.
— Ты очень красивая, — сказал он.
Она тихо засмеялась и коснулась своих коротких взлохмаченных волос.
— О да, я знаю.
— Я не шучу.
— Не стану спорить, девушки не должны оспаривать такой комплимент. — Она пила кофе и смотрела в окно, а он смотрел на нее. Нина вздохнула удовлетворенно. — И так люблю вид из своего окна.
Он тоже посмотрел. Действительно, из окна открывался чудесный вид на озеро. Солнце еще не взошло, только розовая полоска на горизонте над холмами указывала на его скорое появление. Кое-где на озере еще виднелись клочья тумана, все предвещало скорый рассвет. Стоял полный штиль. Красота природы не могла не трогать, но сегодня он предпочитал восхищаться женщиной, с которой провел ночь. Он давно не испытывал такого чувства, вернее, не испытывал никогда. Почему-то всегда бегал за такими, как Софи и Брук. С Ниной было все иначе. Она проникла в тот уголок его сердца, куда никому еще не было доступа, и заняла там место, которое он до сих пор оберегал от всех.
Грег смотрел на нее, видел ее еще затуманенные сном глаза, мягкие губы, которые ему улыбались, он буквально пожирал ее взглядом и, не в силах устоять, подошел и лег рядом под простыню. Она вдруг остановила его руку:
— Грег, подожди…
— Нина…
Оба заговорили одновременно и замолчали.
— Извини. Ты первая.
Она поставила чашку на прикроватный столик.
— Ты должен понять, что положение вещей изменилось.
Он оперся на локоть и свободной рукой продолжал гладить ее под простыней, наблюдая за ее выражением.
— Отлично. Я готов к переменам.
Она вздрогнула, но не отстранилась.
— Что это было с твоей стороны, ты нашел во мне средство от обыденности и скуки?
Он широко улыбнулся:
— Как верно сказано. Вот именно.
Она остановила его руку:
— Я не могу говорить, прекрати это. Ты не хочешь говорить о том, что случилось между нами?
— Просто в это трудно пока поверить. — Он сделал серьезное лицо. — Помнишь, тогда, на чердаке, ты спросила, с чего я вдруг стал тебе рассказывать о своем браке. Ты дала понять, что мы не настолько близки, чтобы ты выслушивала мою исповедь. И ты была права. Вот я и нашел способ все исправить.
— Но для меня все произошло слишком быстро.
— Разве? — Он вспомнил, как часто пересекались их жизненные пути. — Для меня нисколько.
— Я не смогу измениться.
— Поверь, это мне и нравится.
— Послушай, еще неизвестно, во что все выльется, изменится жизнь в лучшую сторону, превратится в нечто большее или, наоборот, усложнит и принесет одни неприятности и боль. Нам надо это прекратить.
— Ты так обреченно говоришь, как будто случилось что-то страшное и теперь нет выбора. Не надо ледяного душа, Нина, слишком поздно меня отговаривать. — Он очертил пальцем линию ее щеки. Ему хотелось знать о ней все, изучить не только каждый изгиб тела и его потайные уголки, но и ее душу, ее мысли, понять, какие секреты таятся в ее сердце.
Она неуверенно улыбнулась:
— Что мы с тобой творим, Грег?
— Мы влюбляемся.
— Очень смешно.
— Я не шучу. Мы с тобой начинаем любить друг друга. Ну, опровергни меня.
— Но ты не можешь сказать вот так сразу.
— Могу, детка. Со мной и раньше это случалось. Я могу опознать все признаки. Но одно знаю точно: такого чувства, как к тебе, я не испытывал никогда и ни к кому в своей жизни. Это впервые.
— Может быть, у меня нет такого опыта, как у тебя, но я тоже могу понять, что происходит… — Она наклонила голову, как будто хотела скрыть выражение лица.
— Ты не хочешь этого признать, но бог мой, Нина, эта ночь была незабываема. — Его тело отозвалось на воспоминания о тех безумствах, которым они предавались, прижался к ней и, заглушая протестующий возглас, зажал рот требовательным, ищущим поцелуем, руки заскользили по ее телу, ласки становились все настойчивее. На мгновение он оторвался от ее губ и сказал: — Даже ночью, в темноте некоторые вещи скрыть невозможно.
Он снова прильнул к ее губам, и она отозвалась, вздрогнув, не в силах больше противиться тому, чего желала сама.
Грег не хотел продолжения разговора, который считал сейчас неуместным и бесполезным. Он хотел ей многое сказать, но только не словами, есть много путей прекратить спор. Несколько способов они использовали вчера ночью, но осталось еще много других. И сегодня утром они откроют некоторые из них.
Глава 23
Поставив машину, Нина пошла искать Оливию и Дженни. Она приехала в «Киогу» помочь со свадебными приготовлениями. Главное — не выдать себя, не показать, что у нее произошли изменения в личной жизни. Но даже походка ее изменилась, стала легче, а лицо горело от воспоминаний о свиданиях с Грегом.
— Ты сегодня хорошо выглядишь, то есть я хочу сказать, что ты всегда хороша, но сегодня как-то по-особенному, — проницательно заметила Дженни, когда Нина вошла в главный павильон.
На длинном столе перед Дженни стояли мотки с белыми атласными лентами, лежали маленькие квадратики из ткани в сеточку и большой мешок с птичьим кормом.
Нина сделала вид, что не слышала. Наверное, ее выдает глуповато-счастливое выражение, свойственное всем влюбленным. Прошлую неделю они с Грегом провели все ночи вместе и почти не спали, занимаясь любовью. Она не могла отрицать, что была счастлива, их ночи были полны страсти, а потом она ходила целый день как во сне, вспоминая каждый миг и храня в себе сладкую тайну. Были моменты, когда она пугалась, что свалившееся вдруг счастье кончится в один миг, но гнала прочь эти мысли.
— Я была у парикмахера, — объяснила она.
— Нет, дело не в прическе. О, я знаю. Ты с кем-то переспала.
— Я не…
— Не отрицай очевидный факт. И давно пора. Я знаю с кем — с Грегом.
— Почему Грег? Что там с Грегом? — спросила Оливия, входя в комнату с корзинкой, за ней трусил верный Баркис.
— Нина спала с Грегом.
— Давно пора. — Оливия ухмыльнулась Дженни. — Но кажется, она выглядит рассерженной.
Песик свернулся у ног хозяйки клубочком.
— Она злится. Она не хотела говорить, потому что сначала хочет разобраться, это мимолетное увлечение или некто большее, долговременное. И она злится, потому что мы раскрыли ее тайну.
— Это ты раскрыла, мисс Умница. Напомни мне выдать твой секрет, когда ты мне его доверишь. — Оливия посмотрела на Дженни с обожанием.
Нина заметила между ними безусловное фамильное сходство, ведь они обе дочери Филиппа
