«Мудак», – Полину затопила ненависть к этому высокомерному элегантному мужчине, который сверлил ее презрительным взглядом.
– Юлиан Дмитриевич, – она попыталась дотронуться до его руки, но он быстро отодвинулся, – поверьте… – и замолчала, понимая, что ничего не добьется объяснениями. – Что вы хотите? – Голос Полины стал резким.
– Колье.
– Я не это имела в виду.
– Что же тогда?
Полина молчала, не зная, как произнести вслух то, о чем она думала. Воскресов облегчил задачу, заговорив первым.
– Это дело чести, – сказал он. – Не играйте со мной.
– Иначе…
– Не люблю, когда обманывают мои ожидания, – голос Воскресова стал мягким, вкрадчивым. – Вам ведь нравится ваша работа? – Он подождал, когда Полина кивнет, соглашаясь. – Тогда дайте мне то, что я желаю, в противном случае вы ее лишитесь. Причем не только вы, но и ваши братья. Компания – ваш хлеб, не так ли? Не заставляйте меня разрушить эту «золотую» пекарню, – усмехнулся он, всем видом показывая, что разговор окончен.
Полина поднялась, понимая, что ее только что загнали в угол. Юлик более чем понятно выразил свою мысль: если он не получит колье, то у Полины будут серьезные проблемы.
– Кстати, – добавил он, – ты сегодня очень красива.
Полина сжала губы, не позволяя обидным словам, которые вертелись на языке, вырваться наружу. Она, улыбнувшись, поблагодарила за комплимент, попрощалась и вышла из ресторана. Постояла несколько минут на ступенях, пытаясь унять противную дрожь внутри, а после направилась в офис. Секретарь Виктория с восторгом сообщила, что в кабинете ее ожидает сюрприз. Полина съежилась в ответ, чем очень удивила девушку.
– Цветы, – быстро сказала она.
Полина открыла дверь и замерла, так как по всей комнате были расставлены ее любимые желтые розы. Кабинет буквально утопал в них, заставляя голову кружиться от душистого аромата, наполнившего собой воздух. Она подошла к корзине, которая стояла на столе, и вытащила из нее карточку. «Я умею быть щедрым, когда люди того заслуживают. И наоборот», – таким было послание. Подписи не было, но Полина и без нее поняла, от кого оно. Тяжелое предчувствие накрыло ее, заставив сердце гулко застучать в груди.
– Уходи! – проворчала баронесса, подтолкнув Тоню к двери. – Задерживаешь подруг, – она комично сморщилась и взмахнула руками, когда послышались гудки автомобильного сигнала.
– Подождут, – ответила Тоня. – Слушай, может, я останусь?
– Нет!
– Подумай, – настаивала Тоня.
– С чего это вдруг? – прищурилась баронесса. – Всю неделю ты ждешь пятницу, чтобы потрясти задницей в клубе. Вот она пришла и ты отказываешься?
– Сегодня хочу остаться с тобой, – упрямо повторила Тоня, но потянулась за маленькой сумочкой, понимая, что Астрид в любом случае выставит ее за дверь. – Выпили бы, посмотрели кино или разложили бы пазлы.
– Пила бы я, – улыбнулась баронесса, пригладив светлые волосы девушки, – ты на полу управлялась бы с этими гадкими картинками, а телевизор работал бы для фона. Нет уж! Иди, развлекайся с ровесниками, а не проводи скучные вечера со старухой.
– Мне интереснее с тобой…
– Хватит врать! – Баронесса рассмеялась, счастливо, мелодично и звонко, как юная девица, которую только что позвали замуж.
– Сама ты лгунья, – Тоня надела босоножки. – Я же вижу: ты не хочешь, чтобы я уходила…
– Завтра на весь день уедем из Мюнхена, – перебила баронесса. – Хочу показать тебе поместье Рихтгофенов.
– Правда? – обрадовалась Тоня.
– В одиннадцать. Позавтракаем и отправимся.
– А новые хозяева не будут против нашего визита?
– Не посмеют.
– Почему тебя туда потянуло?
– Воспоминания, – отвлеченно проговорила баронесса и бесцеремонно вытолкнула девушку за дверь.
Домой Тоня вернулась лишь в пять утра, разгоряченная и взволнованная от танцев и общения с приятелями. Приняла душ и легла в постель, безуспешно пытаясь уснуть. Сон не желал приходить к ней, и она едва дождалась семи утра, потом с облегчением поднялась и спустилась в кухню. Чашка мятного чая подняла и без того хорошее настроение. Тоня с удовольствием прислушивалась к тишине в доме, ожидая, когда наверху раздадутся шаги и Астрид, ворча на крутые ступени, начнет спускаться по лестнице. Шло время, но баронесса не спешила выходить из своей комнаты. Тоня бросила удивленный взгляд на часы. Начало девятого. Обычно в это время они уже готовились завтракать: Астрид варила кофе, а Тоня накрывала на стол. Но сегодня привычный распорядок дня изменился уже в самом его начале.
Тоня быстро поднялась наверх и остановилась перед комнатой баронессы, прислонившись к двери.
– Астрид, – позвала она, постучавшись. – Можно войти?
Ответа не последовало, тогда Тоня осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. В комнате было темно из-за опущенных занавесей и тихо. Она посмотрела в сторону кровати и от неожиданности отпрянула в сторону. Баронесса лежала на постели поверх покрывала. Судорожно сглотнув, Тоня приблизилась к ней, не отрывая взгляда от скрюченных пальцев, в предсмертной судороге сжавших плотную ткань покрывала. Самым страшным было то, что на лице баронессы лежала подушка. Без страха или каких-либо эмоций Тоня провела пальцами по ней и убрала в сторону, заглянув в полуприкрытые глаза, уже ставшие мутными и пустыми. Губы Астрид были растянуты, словно перед смертью она пыталась что-то сказать, но не успела. Посмотрев на плоскую грудь, которая уже больше никогда не будет вздыматься, Тоня осторожно присела на краешек кровати и отвернулась. Осознание того, что баронессу убили, пришло лишь несколько минут спустя, заставив с испугом подняться и осмотреться.
– Господи, – прошептала она, вслушиваясь в тишину, накрывшую дом, и, подойдя к телефону, трясущимися руками набрала номер полиции.
Глава 8
– Итак, дамы, для чего вы меня вызвали?
– Хотели отблагодарить чашечкой кофе за пригласительные, которые ты любезно нам предоставила, – сказала Елизавета Карловна, с улыбкой посмотрев на Ксению, глазами спрашивающую, можно ли ей вступить в разговор.
Полина практически сразу отметила изменения в девушке, произошедшие в очень короткий срок, и внутренне поразилась мастерству матери, способной влиять на поведение, казалось бы, уже совсем «запущенных» людей. «И почему у тебя со мной ничего не получилось? – со злостью подумала она, разглядывая Елизавету Карловну, которая изящным движением взяла чашку с кофе в руку и сделала маленький глоток. – С чужой девчонкой нянчишься, словно с родной. Она уже в рот тебе заглядывает! А на меня, мамочка, ты никогда не обращала внимания». Обида накрыла Полину плотным покрывалом, но тут же улетела, едва она посмотрела на счастливое лицо девочки, увлеченно рассказывающей о прошедшей выставке.
– Полина, – щебетала она, – я никогда не видела такой красоты. Столько народа… – Ксения замолчала на мгновение, и щеки ее окрасились легким румянцем, оттого что она выразилась не так, как требовала Елизавета Карловна, – то есть выставка пользовалась огромным успехом. Было много посетителей.
– Напомните, – улыбнулась Полина, – кто выставлялся?
