Прадед, однако, не только не остановился, но и прибавил скорость.
— Дедушка! — удивленно произнесла Агата. — Неужели вам ее не жалко?
— Мне вас жалко, — пробормотал Константин Макарович, когда «Запорожец» проскочил мимо черной фигуры. И добавил загадочно: — На этой дороге никого в машину подсаживать нельзя.
— Почему? — спросила Агата.
— После объясню…
Вовка украдкой глянул назад и удивился. Хотя «Запорожец» успел отъехать не так уж и далеко от того места, где осталась черная фигура, ничего похожего на нее позади не оказалось. Исчезла! Как корова языком слизнула…
Младший Куковкин почувствовал, что тот непонятный страх, донимавший его в последние четверть часа, заметно усилился.
Агата, которая назад не смотрела, ничего такого не заметила. Однако и ей стало как-то не по себе. Уж больно странно вел себя старик. Несмотря на то, что Агата утверждала, будто помнит в лицо и прадеда, и прабабку, за семь лет их лица у нее в памяти сохранились не очень четко. А как известно, все старики и старухи чем-то похожи друг на друга. Вообще-то, если бы «бомж» с палкой к ним сам не подошел, ей бы его нипочем не узнать. У Агаты даже шевельнулась в голове непрошеная мыслишка: а вдруг это вовсе не прадедушка? Вдруг это бандит какой-нибудь?!
Но тут внимание девочки привлекло еще одно странное явление: в лесной чаще, справа и чуть впереди «Запорожца», но довольно далеко от дороги мелькнули два ярких, но маленьких зеленых огонька. Мелькнули и пропали…
— Там волк! — вскричала Агата.
— Где? — обернулся Вовка, но ничего не увидел.
Константин Макарович тоже беспокойно скосил глаза и пробормотал себе под нос:
— Помоги, Господи…
Это Вовку очень удивило. Неужели прадедушка боится волка, сидя за рулем автомобиля? Какие бы зубы у этого зверя ни были, он ведь не прогрызет стальные дверцы. Да и не догонит он машину. Все-таки сорок километров в час.
Между тем Константин Макарович надавил на педаль газа и заставил свою колымагу ехать гораздо быстрее. Стрелка спидометра подползла к шестидесяти.
В этот момент сразу с обеих сторон дороги загорелись аж по четыре пары зеленых огоньков. На сей раз они не погасли сразу же и не исчезли, когда машина проехала мимо них. Нет! Зловещие светлячки словно бы полетели рядом с «Запорожцем», не отставая, не обгоняя и не скрываясь за кустами и стволами деревьев.
— Что это? — испуганно спросила Агата.
— Это не волки… — пробормотал Вовка, чувствуя, как переполняет его леденящий страх.
— Мать Пресвятая Богородица, спаси и помилуй! — произнес прадед, с усилием, будто она была приклеена, оторвал правую руку от баранки и перекрестился. В ту же секунду огоньки как по команде исчезли.
Ребята даже и спрашивать побоялись, отчего так получилось. Но оба сразу поняли: неспроста эта станция и село носили название Чертогоново…
Впрочем, через несколько минут лес поредел, а потом и вовсе расступился. Дорога пошла в горку, на которой светились уже вполне мирные, уютные желтоватые огоньки в окнах сельских домов. Правда, очень редкие. Должно быть, большинство жителей уже спать легли.
— Уф-ф! — вырвалось у Агаты.
— Рано радуешься, внученька… — произнес старик. — Еще пять километров осталось…
«Запорожец» благополучно доехал до села и покатил мимо домов. Здесь Вовкин страх на некоторое время притупился. Тут и окна светились, и телевизор кое-кто смотрел, и даже несколько прохожих попалось навстречу. Но вскоре машина миновала село, поехала через поле и опять стала приближаться к лесу. Страх вновь начал нарастать, быстро, буквально с каждым оборотом колес «Запорожца».
— Ну, помоги, господи, до полуночи мостик проехать! — прокряхтел Константин Макарович.
— Какой мостик? — робко поинтересовалась Агата.
— Такой… — махнул рукой старик. — Нехороший…
Ни Вовка, ни Агата не решились уточнять, почему этот мостик нехороший. Машина въехала на исковерканную тракторными гусеницами лесную дорожку, по сравнению с которой та, что вела от станции в село, казалась прямо-таки автострадой. Здесь пришлось плестись как черепаха — всего-то на двадцати километрах в час. А до полуночи оставалось не более десяти минут.
— Опять! — испуганно взвизгнула Агата. — Опять огоньки!
Вовка тоже увидел. Теперь от двойных зеленых огоньков рябило в глазах, они, казалось, заполнили собой весь лес. Огоньки светились и низко над землей, и на ветвях деревьев, и даже в воздухе, в промежутках между верхушками елок. Больше того, зеленые точки попарно порхали над дорогой, проносились над крышей «Запорожца», то обгоняя его, то вылетая ему навстречу невесть откуда. При этом раздавался не то свист, не то шелест, сперва тихий, а потом все более громкий и действующий на нервы.
— Мама! — пискнула Агата. — Дедушка! Надо быстрее!
— Нельзя быстрее… — вздохнул Константин Макарович. — Здесь машину загубить проще простого. А если остановимся…
Он не стал договаривать, но ребята сразу поняли: ничего хорошего не получится. Тем более что пары зеленых огоньков стали с бешеной скоростью носиться вокруг машины. Образовалось зеленое мерцающее кольцо, вращающееся по часовой стрелке не выше, чем в метре над крышей автомобиля. При этом со всех сторон к кольцу стали подлетать все новые и новые огоньки: десятки, сотни, может, даже тысячи. Какая-то неведомая сила втягивала их в это кольцо, заставляла вращаться, и кольцо с каждой минутой и даже секундой становилось все шире, светилось все ярче. Но больше всего ужасало то, что светящееся чудо-юдо — оно уже стало напоминать по форме зеленый полупрозрачный стакан — неотвратимо опускалось все ниже и ниже.
— Пару минут бы еще! — пробормотал Константин Макарович, напряженно глядя на часы. Нижний край кольца из вращающихся огоньков зловеще мерцал уже почти на уровне стекол «Запорожца» и сильно мешал старику смотреть на дорогу.
— Ой! — закричал Вовка. — Они теперь и снизу вверх крутятся!
Действительно, какая-то часть огоньков принялась вращаться вокруг машины, пролетая между передними и задними колесами.
В считанные секунды эти огоньки тоже слились в мерцающее кольцо, и оно очень быстро догнало по ширине первое. А первое кольцо уже почти полностью закрывало обзор через лобовое стекло.
— Дедушка, миленький, только не останавливайся! — умоляла Агата. А Вовка от страха и слова вымолвить не мог.
— Врешь! Не возьмешь! — отчаянно заорал старик и, судя по всему, все же рискнул нажать на газ. Вовка мог бы голову на отсечение дать, что Константин Макарович не видит ничего, кроме почти сплошной мельтешни из зеленых огоньков, образовавшей что-то вроде шара, внутри которого оказался «Запорожец». Даже свет фар через эту мельтешню не просматривался. А тот самый свист-шелест огоньков усилился до того, что уши сверлил и даже, кажется, по коже царапал.
Вовка зажмурился, поскольку очень боялся, что прадедушка, ничего не видя, с разгону врежется в дерево или свалится с того самого «нехорошего» мостика. Впрочем, попасть в аварию — это еще не самое страшное. Что будет, если весь этот рой таинственных, похожих не то на волчьи, не то на кошачьи глаза огоньков ворвется в кабину? Но даже сквозь закрытые веки Вовка видел отблески сверкающих колец, а жужжание вращающихся огоньков стало заглушать рокот мотора. Надо было ждать самого худшего…
Однако через минуту или меньше свист-шелест вдруг оборвался, мерцание сквозь веки перестало ощущаться, и Вовка рискнул открыть глаза.
Ни вращающихся колец, ни отдельных огоньков больше не было. Даже тогда, когда Вовка посмотрел в
