Замерла, внюхиваясь, боясь того, что это может значить. Но нет, след Дэвида был свежим. Еще теплым. И ощущение от него в воздухе было скорее как от человека, чем как от волка. Он был в человеческом образе. И след его не отдавал вонью хищника, пожравшего добычу.
Она увидела его впереди — темная фигура на земле, собирающая снежинки в складки одежды. Она была сейчас в идеальной позиции, чтобы подкрасться и напасть. У нее даже руки чесались и когти просились наружу из пальцев — волк не мог упустить такую возможность.
А не будет ли это решительным и полным поражением? Она воздержалась, не желая устраивать ему сердечный приступ — или давать отличный повод обернуться волком.
— Дэвид! — позвала она самым громким возможным шепотом, подползая к нему, оказываясь совсем рядом.
Несмотря на всю ее осторожность, он вздрогнул и обернулся к ней — тут же обмяк в облегчении.
— Ты что тут делаешь? — прошипел он.
— Иду за тобой. Что-нибудь нашел?
Он сделал глубокий вдох.
— Я не думаю, что это вервольф. Остался бы какой-то след, правда ведь?
Остался бы. Ей приходилось обонять останки убитых вервольфом, и он прав. Если бы это сделал Дэвид, здесь бы пахло телами, кровью — и
— Остался бы, — подтвердила она.
Он обмяк, чуть ли не всхлипнул. Сюда он пришел лишь для того, чтобы себя уверить.
Она осторожно тронула его за плечо. Прильнула к нему волчьим жестом дружелюбия.
— Нормально. Все будет нормально. Давай вернемся. Вернемся в тепло, к эггногу, к Джимми Стюарту и вообще к замечательной жизни.
— Если я этого не делал, — сказал Дэвид, — то кто это сделал? Кто?
— Это пусть полиция выясняет.
Но им завладела какая-то идея. Целеустремленность. Будто свидетельство его невиновности дало ему уверенность в себе; что он не какое-то неуправляемое голодное чудовище.
— У нас есть возможность что-то выяснить самим, — возразил он. — Мы можем учуять след, полиция на это не способна. А если так, не должны ли мы помочь…
— Кому много дано, с того много и спросится? Ты об этом? — спросила она, ухмыляясь.
Он отвернулся, нахмурившись:
— Попытаться — вреда не будет.
Ей захотелось извиниться. Нехорошо его дразнить.
— Ладно, извини. Тянет на охоту?
Он смотрел, не отрываясь, на место преступления. Пусть он был в обличье человека, но вот так, пригнувшись, сосредоточенно и напряженно глядя, готовый в любой момент к прыжку, был по повадкам — да и по сути — волком.
И то же самое, волчье, ощущала она в себе.
— Да, — ответил он. — Тянет.
И они побежали рысцой прочь от огороженного участка, от круга огней, отмечавшего его.
Уйдя из виду полиции, они нашли след — едва уловимый запах крови в воздухе. Вряд ли на земле осталось больше капли ее, и вряд ли найдет ее полиция. Но она осталась, висела в воздухе, быстро тая из- за снегопада. Если они хотят его выследить, надо спешить.
Они помотались туда-сюда вдоль полумили прерии, уводящей от дороги, выискивая тот знак, который открыли: след крови в воздухе, машинное масло — похоже, что человек, которого они ищут, работает в гараже. И еще что-то было неопределенное, такое, что человек описать не сможет, но внутренний волк в Китти сразу понял, чем это пахнет. Это хищник, которого они ищут. Запах не страха, как от дичи, а запах агрессии, и от этого ощущения она почувствовала себя на грани. Но было ясно, что убийца — человек.
Еще несколько миль от дороги, еще группа полицейских машин возле дома рядом с чем-то вроде свалки. Акры разбитых ржавых машин, обнесенные колючей проволокой. Знакомый уже круг желтой ленты и огней вокруг дома. И привкус крови и резни в воздухе. Эта сцена была более свежей, чем предыдущая.
— Что это? — прошептала Китти. — Это кто-то шляется по округе и убивает всех, кто попадется?
Мысль о спятившем убийце рядом ее не пугала — она вервольф. Если оружие у него не серебряное, то ему не нанести ей раны, очень и очень не потрудившись. Но даже при этом она лезла сейчас в самую опрометчивую свою авантюру.
— Что будем делать, если найдем убийцу? — спросил Дэвид.
— Звонить «девять-один-один»? — Она хмыкнула. — Забудем на миг, что я не взяла свой сотовый, а у тебя его точно нет… что мы скажем полиции?
— Не знаю. Я привык, что из нас двоих ответы все у тебя.
Ха. И почему опять все так думают? То, что у нее язык без костей, еще не повод в нее
У нее не было никакого желания ближе подходить к месту убийства, а след убийцы тем временем остывал.
— Пошли, — сказала она и пустилась в бег. Дэвид после секундной заминки побежал за ней.
И она подумала, всего на миг, каково было бы снова иметь стаю, и так стало одиноко от этой мысли, что Китти тут же отогнала ее прочь. Сейчас задача — найти убийцу. И понять, как сдать его копам. Или взять его, если до этого дойдет.
Он передвигался пешком, и если остались следы от его ног, то их уже засыпало снегом. Они шли только по запаху, но он был силен — запах человечьей крови. И не тонкий запах — никаких тонкостей не было в этих убийствах. Китти это понимала по реакции полицейских, даже не видя сама тел. Не надо быть тренированным психологом, чтобы понять: ничего здесь не планировалось. Он наносил удары случайно.
Дэвид, очевидно, думал о том же. Они бежали теперь оживившись, взяв след, который еще не нашла полиция.
— Он увеличивает счет трупов, да? В этом для него все дело. Кто бы он ни был, он спятил от ярости.
— Похоже на то, — согласилась Китти.
— Если найдем, мы его убьем? — спросил Дэвид.
— Нет. — Она тряхнула головой. — Я не хочу иметь привычку убивать людей. Даже плохих. И не думаю, что тебе она нужна.
Он поджал губы, кивнул резко.
Когда они заметили впереди еще один дом, освещенный желтым кругом лампы у двери, у Китти свернулся ком под ложечкой. Они нашли его очередную цель.
Это был даже не дом, а потрепанный трейлер одинарной ширины, с белой алюминиевой обшивкой, ржавеющей на краях, и он торчал одиноко посреди длинной проселочной дороги. Тот минимум, который еще можно назвать своим домом. Но при нем был огороженный двор с торчащими из снега пластиковыми подсолнухами, телевизионная тарелка на крыше, очерченная цветной гирляндой праздничной иллюминации. Кто-то любит этот скромный дом и считает его для себя родным. И сюда как раз направился киллер.
Она потянула Дэвида за рукав и пустилась в бег. Обогнув изгородь, они оказались у двери. Все было тихо. Из неясных окон лился приглушенный мягкий свет. Доносился звук рождественских песнопений по радио, откуда-то издалека. Может, вообще тут ничего такого. Может быть, они ошиблись.
Перед тремя ступеньками крыльца они замешкались. Дыхание, частое после быстрого бега, сгущалось клубами пара. Дэвид посмотрел на Китти:
— Что будем делать? — спросил он шепотом.
— Постучимся в дверь. — Она пожала плечами. — Если все в порядке, споем «Джингл-беллз».
Он и правда засмеялся. Приходил в себя мальчик.
Она первой взошла на крыльцо, подняла руку постучать — и остановилась. Дверь уже была чуть приоткрыта… хреново.
