Леди Изабелла всегда сохраняла горячую привязанность к своим детям, и самой тяжелой пыткой было для нее горькое осознание, что, ослепленная ревностью, она изменила святому материнскому долгу и покинула детей. Что теперь с ними станет? А ее дочь? Вырастет ли она с мыслью, что ее мать была бессердечной, жалкой женщиной?
В последнее время желание леди Изабеллы увидеть своих детей стало настолько нестерпимым, что она почти заболела. Бледные губы ее были постоянно сухи, а горло болело от сдавленных рыданий.
Прошло уже три года после ее свидания с лордом Моунт-Сиверном, и с тех пор она ничего не слышала об Ист-Линне. Она могла бы о многом расспросить миссис Дучи, но как ей это сделать? Под каким предлогом? О! Если бы она могла увидеть своих детей и запечатлеть поцелуй на их устах! Она не могла больше обходиться без этого, не могла жить, не видя своих детей!..
В это время в Шталькенберг приехала миссис Лэтимер, обитательница Вест-Линна, а с ней и Эфи Галлиджон — в качестве горничной и компаньонки. У миссис Лэтимер был прекрасный характер, и она привязалась к Эфи. Последняя сумела по-своему изложить ей обстоятельства, сопровождавшие убийство, так что хозяйка отнеслась к ней с состраданием.
В Шталькенберге миссис Лэтимер остановилась в одной гостинице с миссис Кросби; не прошло и недели, как дамы познакомились; они стали часто видеться и даже поклялись друг другу в вечной дружбе.
В тот вечер, когда Элен Кросби сообщила о своей помолвке леди Изабелле, бедная женщина пошла в сумерках в уединенную часть сада, к скамейке, на которой любила сидеть. Так случилось, что Эфи пришла в ту же самую аллею.
«А! Вон и гувернантка Кросби, — подумала Эфи, увидев леди Изабеллу, — ее за милю видно по этому старушечьему чепцу. Пойду поболтаю с ней».
Эфи, никогда не отличавшаяся застенчивостью, села возле леди Изабеллы.
— Добрый вечер, миссис Вин, — сказала она.
— Добрый вечер, — ответила Изабелла, вовсе не подозревая, кто такая Эфи.
— Вы, кажется, не знаете меня, — продолжала Эфи, — я компаньонка миссис Лэтимер. А так как миссис Лэтимер в гостях у Кросби, то я вышла немного погулять. Какая тоска в Шталькенберге!
— Вы находите?
— По крайней мере для меня; я не говорю ни по-французски, ни по-немецки. Меня так тянуло сюда, но теперь я раскаиваюсь в том, что не осталась в Вест-Линне…
Леди Изабелла не поощряла свою собеседницу ни словом, ни взглядом, но последняя фраза заставила ее сердце забиться сильнее.
— Так вы из Вест-Линна? — прошептала она.
— Да. Препротивное местечко! Миссис Лэтимер переехала туда вскоре после того, как я поступила к ней.
— Вы, конечно, знаете и Ист-Линн? — осторожно спросила Изабелла, слегка отвернувшись в сторону.
— Как же мне не знать Ист-Линн, когда моя родная сестра, мисс Галлиджон, в нем главная горничная! А вы откуда его знаете, миссис Вин?
— Несколько лет назад я какое-то время жила рядом с поместьем, — сказала леди Изабелла после минутного колебания. — Мне хотелось бы узнать о Карлайлях — это была славная семья.
— А! У них в доме произошло много перемен. Вы, вероятно, знали их при леди Изабелле?
— Да, кажется, это была жена мистера Карлайля…
— Нечего сказать, хорошая была жена! — с иронией воскликнула Эфи. — Вы, конечно, слышали о ней, миссис Вин. Ведь она покинула Ист-Линн, бросив и мужа, и детей…
— А живы ли ее дети?
— Да, бедняжки! Но один ребенок очень болен и, похоже, скоро умрет. Джойс — моя сестра — ужасно рассердилась на меня, когда я сказала ей об этом. Она уверяет, что дитя непременно поправится.
Леди Изабелла вытерла носовым платком свой влажный лоб.
— Какой это ребенок? — спросила она слабым голосом. — Не Изабелла ли?
— Изабелла? — с удивлением переспросила Эфи. — Кто это — Изабелла?
— Старшая дочь — мисс Изабелла Карлайль.
— Изабеллы у них никакой нет. Есть Люси — единственная дочь.
— Когда… когда я знала Карлайлей, у них была только одна дочь, и ее звали Изабеллой.
— Постойте, — сказала вдруг Эфи, — я вспомнила. Кажется, Уилсон говорила мне… Да, именно, Уилсон говорила, что в ту самую ночь, как жена Карлайля убежала, он приказал, чтобы девочку называли не Изабеллой, а Люси, ее вторым именем. Неудивительно, что он не желал больше слышать этого имени и не позволил ребенку носить его.
— Разумеется, неудивительно, — прошептала леди Изабелла. — Какой же ребенок болен?
— Уильям, старший мальчик; он худ, как селедка, на щеках у него яркий болезненный румянец, а глаза так и блестят.
— А видели вы когда-нибудь леди Изабеллу?
— О нет, не видела, да никогда и не желала бы увидеть.
— Если я не ошибаюсь, — продолжала бедная гувернантка, — у Карлайлей был еще один мальчик… Арчибальд… кажется, так его звали…
— О да! Шалун и прездоровый мальчишка! За него нечего бояться, у него чахотки не будет. Он живой портрет мистера Карлайля. И вот что я скажу вам, — продолжала Эфи, резко меняя тему разговора, — если вы когда-нибудь бывали в Вест-Линне, то, может быть, слышали злые сплетни на мой счет?
— Да, помнится, я слышала ваше имя, но точно не могу сказать, по какому поводу.
— Быть может, вы слышали о том, что моего отца убили…
— Да-да, это я помню.
— Его убил Ричард Гэр, который тотчас после этого убежал неизвестно куда. Вы, вероятно, слышали о Гэрах… После похорон я уехала оттуда. И что же, вы думаете, обо мне сказали? Что я последовала за Ричардом Гэром! Не правда ли, это самая гнусная клевета, которую только можно придумать?
— Так вы не последовали за этим молодым человеком?
— Да разве я могла бежать с убийцей моего отца? Вот если бы этих сплетников повесили, другие, быть может, побоялись бы выдумывать разный вздор! Я так и сказала мистеру Карлайлю.
— Мистеру Карлайлю? — повторила Изабелла.
— Да, и это замечание заставило его рассмеяться. Он единственный человек, который не судил обо мне дурно; мистер Карлайль — благородный и добрый господин… А что касается меня, то я сначала была компаньонкой одной старушки, а затем прожила два года у графини Моунт-Сиверн.
— У графини Моунт-Сиверн? — с живостью переспросила леди Изабелла. — Позвольте… это, кажется, родственница жены мистера Карлайля.
— Да, я жила у них как раз в то время, когда это случилось. Леди Изабелле порядочно досталось от графини. Она целыми днями толковала об этом с миссис Левисон. Но что с вами, миссис Вин? У вас голова разболелась? Что вы так поддерживаете ее руками?
— Ничего, ничего, продолжайте!..
— Так вот, после лестных комплиментов, которыми меня наградили в Вест-Линне, я, разумеется, не торопилась туда возвращаться, миссис Вин. И если бы место у миссис Лэтимер не было таким превосходным, я отказалась бы от него, чтобы только не жить там. Но теперь все сгладилось… Кстати, знакомы ли вы с мисс Корни?
— Я видела ее.
— Эта особа всю жизнь была со мной на ножах.
— Она все еще в Ист-Линне?
— Как можно? Ее давно выпроводили и очень хорошо сделали, потому что у нее были бы вечные препирательства с миссис Карлайль.
При этих словах кровь застыла в жилах леди Изабеллы.
— С миссис Карлайль? Кто такая миссис Карлайль?
— Жена мистера Карлайля, разумеется.
