но, обернувшись к яхте, мог рассмотреть очень немного. Большая часть тела девушки была заслонена поручнями верхней палубы. Он достал из автомобиля бинокль, вернулся к автомату со льдом, который был его самым высоким насестом, и взобрался наверх. Начав сканировать бухту, он моментально нашел «Палому» и сфокусировал внимание на девушке. Ему удалось увидеть обнаженную спину, которая казалась до боли знакомой. Он слез вниз и направился к своему автомобилю. Насколько он понимал, у него было три варианта: дождаться, пока она не спуститься пониже и он сможет лучше рассмотреть ее; дожидаться в машине, пока она покинет судно и, наконец, встретиться с ней с глазу на глаз. Первые два варианта были не слишком привлекательными. Будучи копом, он не любил сидеть в засаде, и после ухода на пенсию, предпочитал платить за это другим. Третий вариант тоже порождал сомнения. Если девушка — не Аррингтон, то, смотря, как она среагирует, дело могло бы дойти до его ареста. С другой стороны, если она — Аррингтон, что он ей скажет?
Она бросила его ради другого. Они уже несколько месяцев не разговаривали друг с другом. Она была беременна, или сказала, что была и, возможно, ребенок был от него, но она не считала нужным сказать ему. Она, очевидно, предпочла, покинуть мужа ради любовника и, при данных обстоятельствах, вовсе не должна гореть желанием увидеть его. Если по-честному, он хотел, чтобы она была рада видеть его. Он не мог заставить себя просто подойти к ней вот так, без предупреждения.
Неожиданно его дилемма разрешилась. Он увидел, как она встала, застегнула лифчик и ушла с верхней палубы, но все это произошло так, что он видел только ее спину. Собиралась она покинуть судно или только спуститься вниз на ланч? Он решил выждать, и его ожидание было вознаграждено. Она появилась, идя по понтону по направлению к нему.
Он припал к биноклю, сфокусировал его, но теперь мешал какой-то пароходик, потом машина, потом между ними появились другие объекты. К моменту, когда она спустилась с рампы, он вновь мог видеть только ее спину, и она начала удаляться. Стоун выскочил из автомобиля и последовал за ней.
Она пошла по направлению к свечному магазинчику, обошла его, и, когда Баррингтон показался с другой стороны здания, то увидел, как она входила в ресторан. Он ускорил шаг и, когда подошел к дверям, увидел, как она садится за стойку бара, и вновь к нему спиной. Что ему еще оставалось? Он вошел в ресторан, занял стул через два от нее и посмотрел на ее лицо, отражавшееся в зеркале.
Она сняла солнечные очки, и их глаза встретились. Стоун среагировал, как будто в глаз попала соринка. У девушки и Аррингтон был одинаковый рост, сложение и волосы и больше ничего общего.
Она заметила его реакцию. — На меня так неприятно смотреть?
— Простите, — ответил он, потирая глаз, — должно быть, в глаз попала ресница. И смотреть на вас вовсе не неприятно.
Она позволила себе слабо улыбнуться и затем погрузилась в изучение меню.
— Не можете ли что-либо порекомендовать. Я здесь впервые, — попросил он.
— Здесь замечательный чизбургер с беконом, — сказала она. — Если вам позволяет ваш холестерол.
— Звучит неплохо. — Он сделал глубокий вздох и постарался говорить, как ни в чем не бывало. — Почему бы не заказать прямо со столика?
Она оценивающе взглянула на него, и, очевидно, оценка была хорошей.
— Если вы угощаете, — сказала она, слезла со стула и пошла к столику.
— Меня зовут Джек Смисвик, — представился он, протянув ей руку.
В ответ она протянула свою руку.
— Барбара Тирни.
Появилась официантка, и они оба заказали по порции чизбургера с беконом и пиво.
— Вы сказали, что здесь впервые?
— Так точно.
— А из каких мест?
— Из Нью-Йорка.
— И что вас занесло в Лос-Анджелес?
— Мне когда-то доводилось бывать здесь по делам, и так здесь понравилось, что вот думаю тут поселиться.
— А какого рода дела?
— Я — адвокат — или, скорее, им был. Теперь я — инвестор. — Он подумал, что должен произвести правильное впечатление. — А кто вы?
— Я — актриса. Приехала сюда из Чикаго несколько месяцев назад.
— Брать приступом Голливуд?
— Типа того. Джек, какого рода жилье вы подыскиваете для себя?
— Еще не решил. Слышал, что Марина Дел Рей — неплохое местечко, а я люблю корабли.
— Так отчего же, не купить судно и не жить на нем?
— Это мысль. А вы сами живете на борту?
— В настоящий момент, да. А яхта принадлежит другу.
— Я бы с удовольствием посмотрел на нее.
— Друг не любит, чтобы я принимала гостей на борту.
— Понимаю.
— Правда?
— Может и нет. Мне нужно помочь понять.
— Вы понимаете.
— Ну, в общем, да.
Им принесли чизбургеры, и оба молча ели.
Стоун не был уверен, что ему делать со всем этим. Была ли Барбара Тирни девушкой, сидевшей за рулем машины Аррингтон? Или просто девушкой, живущей на борту судна ее друга?
Барбара покончила с чизбургером и допила последний глоток пива.
— Моего друга сейчас нет в городе, — сказала она.
26
Стоун следовал за Барбарой Тирни до рампы к понтонам, затем от понтонов к «Паломе». Он оказался на борту необычайно красиво отделанной моторной яхты, довольно новой, как ему показалось, и, судя по доске приборов на капитанском мостике, очень хорошо оснащенной.
— Кто владелец? — спросил он.
— Мой друг.
— А он кто?
— Он предпочитает не афишировать свое имя, — холодно произнесла она. — Он женат.
— О, в таком случае я чувствую себя гораздо свободней.
— Послушай, — сказала она, перейдя на «ты», — я предложу тебе выпить, но чувствую себя весьма неуютно с тобой на борту. Мой друг приходит и уходит в неопределенное время, и никогда нельзя с уверенностью сказать…
— Конечно, я понимаю. Как насчет того, чтобы поужинать вечером на берегу?
— Мне это больше по душе, — заметила она. — Где ты остановился?
— В отеле Бел-Эйр, — солгал он.
— Я слышала, там очень красиво. Почему бы нам там не поужинать?
— Отлично. Я закажу столик. У тебя есть машина?
Она покачала головой.
— Я пользуюсь машиной друга, когда он в городе, но…
— Тогда я приеду за тобой в семь.
— Хорошо, я буду возле свечного магазинчика.
Стоун подал ей руку, и она протянула свою, но потом легонько поцеловала его в губы.
