около того, прежде чем появляться вдвоем и собирать людей на ужины.
— Я это выдержу, если ты будешь любить меня достаточно часто.
— Что значит «достаточно часто»?
Она рассмеялась.
— Догадайся сам!
— Давай подождем, я немного отдохну, и мы займемся этим опять!
Она погладила его по щеке.
— Прости, любимый. Я не хотела так тебя замучить.
Майкл вздохнул.
— Послушай, нам надо поговорить о делах.
— Хорошо, давай.
— Я хочу, чтобы ты сказала Гелдорфу, что хочешь продать все акции «Центуриона».
Она удивилась.
— Ты с ума сошел? Я думала, что ты хочешь получить мою долю, чтобы править студией.
— Теперь самое время продавать. Японцы опять стучатся в нашу дверь, и мы в достаточно хорошем положении, чтобы запросить высокую цену.
— А как насчет доли Лео?
— Попроси Гелдорфа продать его акции.
— А остальные директора?
— Когда они увидят, что большая часть акций продана, они быстро избавятся от своих.
Аманда опустила глаза.
— Майкл, ты помнишь, я говорила тебе как-то о своих отношениях с Лео?
— Вроде да.
— Я сказала, что могу пригласить на ужин кого угодно, помнишь?
— Да, помню.
— И это могло быть только лишь потому, что мой муж стоял во главе студии.
— Да, я помню, но Лео умер.
— Но когда мы с тобой поженимся, я хочу, чтобы ты был во главе студии.
Это было первое упоминание о женитьбе, и Майкл попытался не выдавать своего волнения.
— Не беспокойся, я и буду заправлять студией, только она будет принадлежать другому владельцу.
— Но я могу быть в этом уверена, только владея своими акциями.
— Но… один раз, перед смертью Лео, ты сказала, что продашь их. — Он потянулся к ней и взял ее лицо в свои руки. — Аманда, я хочу, чтобы ты мне поверила. Это нужно сделать, поверь мне. Японцы предложили мне хороший контракт.
— Но они могут и обратно выкупить твой контракт. В этом городе это происходит часто. Они устанут от тебя, захотят перемен, выпишут миленький чек и выкинут тебя вон. Лео это мне всегда говорил.
В нем начало нарастать раздражение.
— Черт побери, Аманда, делай, как я говорю!
Она вскочила.
— Мне кажется, что ты забываешь, с кем ты разговариваешь, — сказала она и выбежала из дома. Майкл не смог задержать ее, на нем был только купальный халат.
Во второй половине дня Маргот вошла в его кабинет.
— Майкл, — произнесла она, садясь, — я перечитала свой контракт и нашла, что меня могут уволить в любой момент по любой причине с уведомлением за девяносто дней.
Майкл оторвался от своих бумаг.
— Я сделал тебя коммерческим директором. Зачем я буду тебя увольнять?
— Ты не уволишь меня, — сказала она, — потому что я слишком много знаю о тебе, но представь, что с тобой что-то случится? Совет директоров выкинет меня пинком под зад, и я останусь всего-навсего с трехмесячной зарплатой.
— Маргот, — произнес он раздраженно, — ты уже дожила до пенсии: если даже такая неприятность и произойдет, ты останешься при своем.
— Этого недостаточно, — произнесла она. — Я ушла с головой в новую деловую игру, мне она нравится. Но я не хочу быть в положении человека, с которым могут сделать все что угодно. Ты можешь это понять?
— Ты хочешь сказать, что тебе недостаточно моего слова?
— Да! — сказала Маргот.
Майкл был вне себя; он получил сегодня слишком много пощечин от женщин.
— Твой контракт останется таким, как он есть, — произнес он. — Если ты не доверяешь мне, то можешь убираться к черту.
Маргот побледнела.
— Я рада, что вы указали мне мое место, — холодно произнесла она и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Майкл принялся было читать сценарий, но не мог сосредоточиться. Наконец он встал, открыл дверь и вышел к своим заместителям.
— Маргот, — произнес он. — Я прошу прощения, я…
Но в комнате никого не было.
Глава 60
Майкл стоял перед зеркалом и старательно завязывал вечерний галстук. Зазвонил телефон.
Это был Томми, голос его показался Майклу расстроенным.
— Томми, как ты там?
— Не очень. Я только что пил с Норманом Гелдорфом.
— И что?
— Он не продает акции.
— Подожди, я сказал Аманде Голдман, чтобы она попросила продать все, включая акции Лео.
— Она не сделала этого.
— Слушай, Томми, я все устрою! Она сделает так, как я ей скажу, я обвел ее вокруг пальца: она думает, что мы поженимся.
— Гелдорф сказал мне, что она ни за что не расстанется с акциями, потому что только так надеется удержать тебя у власти на студии.
— Томми…
— Вообще-то у Гелдорфа создалось твердое убеждение, что ты играешь с ней сам, чтобы заставить сделать ее именно это.
— Томми, это не так, я…
— Прощай, Винни, — сказал Томми, — или Майкл? Ведь так тебя теперь зовут, верно?
Он повесил трубку.
— Вот черт! — воскликнул Майкл.
Он опаздывал на деловой ужин в «Беверли хиллз отеле». Сбежав по лестнице вниз в гараж, он увидел шофера, лежащего под машиной.
— Что случилось? — спросил он.
— Я прошу прощения, мистер Винсент. На стартере нет напряжения от аккумулятора. Я думаю, где-то порвался провод.
— Ничего, я поеду сам, — сказал Майкл, садясь в «порш». Выехав из гаража, он помигал фарами охраннику, который вовремя открыл ворота, и поехал в сторону Тихоокеанского Хайвея, заставляя себя держаться в пределах восьмидесяти километров в час. Он должен был получить сегодня вечером награду за
