вылетели в окно, зомби успели уже прийти в совершенное неистовство. И тут же громадное помещение наполнилось многоголосым ревом, смешавшимся с длинными очередями: преследователи шли по пятам.
А потому, чтобы запутать следы, беглецы осторожно двинулись вдоль стены в обратную сторону. Все, что им было нужно – это добраться до туннеля, ведущего к подземельям Агропрома. Вряд ли преследователи знали, куда именно держат путь беглецы. По идее Агропром – самое последнее предположение, которое они могли бы сделать. Слишком уж неуютное место просто для того, чтобы найти укрытие от опасности. Догадаться же о том, что беглецы намеренно направляются в эти мрачные места, было, наверное, непросто.
Мауса быстро ввели в курс дела. Он ничего не ответил – просто поманил за собой рукой – и они прибавили темпа, хотя казалось, что ни сил, ни дыхания на это уже не осталось. Люк обнаружился в неприметном закутке за старым, будто выжженным изнутри БТРом. Бука не знал этого пути к Агропрому – да и невозможно знать всю Зону в деталях. Так что, если бы не Маус, ему бы и в голову не пришло искать люк под грудой кирпичных обломков. Надо думать, засыпан был вход неслучайно. Когда они уже нырнули во влажную темноту подземелья, а сталкер аккуратно закрывал присыпанный мусором люк, последнее, что он увидел в щели под чугунной крышкой – это безобразное, искаженное смертью лицо: рядом рухнул подстреленный преследователями зомби.
Пробежав по инерции несколько метров, Маус обессилено повалился на цементный пол, привалился к стене, по которой стекали тонкие струйки конденсата. Луч, бивший в потолок из сталкерского фонарика создавал слабое, но вполне сносное освещение. Не прошло и секунды, а сталкер уже чиркнул зажигалкой и с кайфом затянулся. Рядом, отшвырнув в сторону пулемет, рухнула Ника.
– Вот это гонка! – пробормотала она, и вдруг тихо рассмеялась. По лицу ее расползались темные разводы, волосы растрепались, покрылись пылью, но от этого она казалась лишь еще более красивой.
– Крошка, ты просто супер! – обнимая Нику одной рукой, а второй поднося ко рту сигарету, блаженно сказал Маус. – Про этот рывок сквозь зомби я буду рассказывать детям…
Он прижал к себе девушку и добавил низким, глубоким голосом:
– Нашим с тобой детям!
– Да пошел ты! – вяло отругнулась Ника, пытаясь вырваться. – Вот, дурак…
Но сталкер, продолжая улыбаться, не выпускал ее из цепких объятий. Наверное, это была лишь шутка, игра между здоровым мужиком и красивой бабой, один из способов снятия стресса в момент смертельной угрозы. Бука не разбирался в таких играх, он просто сказал с плохо скрываемо угрозой:
– Отпусти ее, Маус.
– Ого! – чуть ли не радостно воскликнул сталкер. Возбуждение погони еще не покинуло его, и он, будто нарочно, обхватил девушку – теперь уже основательнее, двумя руками, между пальцами одной из которых продолжала дымиться сигарета. Наверное, именно эта сигарета и стала для Буки последней каплей. Ведь, по сути, все было довольно невинно: Ника улыбалась, отпихивая небритую физиономию, лезущую к ней с шутовским поцелуем, и даже смертельно уставший Антонов улыбался.
Уж и непонятно, что на него нашло, но в глазах у Буки вдруг потемнело от ярости – и он бросился на старого друга, будто на злобного кровососа. Он буквально оторвал его от девчонки, как присосавшуюся пиявку – и швырнул к противоположной стене. И там, навалившись на него сверху, принялся душить – с жуткой, совершенно животной ненавистью, рыча: «Не смей, не смей ее трогать!». Обалдев от неожиданности, Маус никак не мог противостоять такому напору, и дело стало приобретать совершенно неприятный оборот. Короткие удары кулаками в торс и в скулы на разозленного Буку почти не действовали. Теперь и Антонов всполошился, метнулся к дерущимся, пытаясь их растащить, но толку от его усилий было мало.
– Прекратите вы, идиоты! – заорала Ника, бросаясь на помощь Антонову. – Вы что, с ума посходили?!
Она с силой отвесила Буке пару смачных оплеух, и только это вернуло ему ощущение реальности. Он разжал пальцы, отпустил хрипящего товарища, торопливо отполз к противоположной стене.
– Я… Я не знаю, зачем я… – пробормотал он, хлопая глазами, вытирая лицо грязной ладонью. – Маус, я не хотел…
Но сталкер уже поднялся, потирая шею, пришел в себя и даже захохотал – слабо, сквозь хрип, сквозь слезы. Проговорил сипло:
– Охренеть… Надо же – герой-любовник! Чуть не придушил меня… В следующий раз буду правильно слова подбирать и скабрезные анекдоты исключу – а то ведь проклянет, чего доброго…
– Заткнитесь оба! – жестко сказала Ника. – Я вам не кусок мяса, чтобы из-за меня устраивать драку!
– Тем более, э-э, в такой обстановке, – озабоченно вставил Антонов. – Давайте-ка лучше, соберемся с силами – и двинем дальше, пока нам снова на хвост не сели…
Бука шел позади всех, уныло понурив голову, не в силах смотреть в глаза Нике. Однако, не смог не заметить, как та, в свою очередь, время от времени, бросает на него взгляды – с каким-то новым интересом. Ему было стыдно и горько, и понять, отчего это, он был не в силах. Тем более, что Маус быстро пришел в себя, и на лице его появилась неизменная циничная ухмылка. Все ему, как с гуся вода, и, казалось, на внезапный конфликт он смотрит как на какой-то забавный казус. Или же вообще никак не смотрит. Потому, как примерно через час пути по извилистому туннелю, он сказал, как ни в чем не бывало, вполне дружелюбно глядя на приятеля:
– Ну, вот и пришли. Дальше проход завален. Уж и не знаю – ведет ли он к Агропрому, или нет, только нам туда придется добираться поверху. А потому у меня здесь для вас сувениры припасены…
Он пнул ногой крышку старого оружейного ящика, примостившегося у стены. Оружия в нем не оказалось, зато были беспорядочно свалены противогазные сумки. Что характерно, именно с противогазами внутри.
– Настоятельно рекомендую натянуть «морды», – сказал Маус. – Местность тут хреновая, можно радиоактивной пыли наглотаться или еще какой дряни похуже. Резинизделия, конечно, не самые модерновые, но лучше, чем ничего…
Что сталкер имеет в виду, все поняли, уже извлекая противогазы из брезентовых сумок с крепкими, подернутыми ржавчиной, защелками. Маски из грубой резины были снабжены длинными гофрированными шлангами, ведущими к объемистым фильтрам цвета «хаки» – такие без сумки не потягаешь.
– Предварительно стоит вытряхнуть из них пыль, а лучше – еще и протереть изнутри, – посоветовал Маус. – Иначе тальку нанюхаетесь, будет не дорога, а сплошное рыдание.
Бука мысленно посетовал на то, что удобные и надежные шлемы, как и оружие, остались в руках врага. Однако стоило радоваться и этим штуковинам. Натянули резиновые маски, проверили герметичность, протерли стекла, пристроили поудобнее брезентовые подсумки.
– Порядок? – из-под противогаза прогундел сталкер. – Тогда на выход!
Он взобрался по ржавым скобам, вбитым в облезлый бетон, осторожно приоткрыл люк, просунув вперед толстый ствол «винтореза». Огляделся и сделал знак остальным. Один за другим повылазили наружу. Это был какой-то пустырь с холмиками из застарелого мусора, успевшими порасти жухлой травой. Вдалеке виднелись какие-то невысокие строения, теряющаяся в тумане труба – то ли заводская, то ли древней котельной. Темнело.
Антонов близоруко огляделся и сообщил приглушенным противогазом голосом:
– А вот это знакомые места. Вот там у нас раньше вертолетная площадка была.
– У кого это – у вас? – поинтересовался Маус.
– У исследователей от Института, – уточнил Антонов. – Позже площадку перенесли на другую сторону от корпусов – здесь было мощное выпадение радиоактивных осадков. Кстати, что там с радиацией?
– Да ничего хорошего, – глянув на экран детектора, сообщил Маус. Вскочил на ноги, огляделся. – Давайте-ка улепетывать отсюда, да поскорее. Нужно обход искать.
– А что его искать? – отозвался Антонов. Ткнул пальцем куда-то вправо. – Вон там проход между пятнами был. Думаю, он и сейчас остался…
