любой из стран, имеющей здесь свой воинский контингент.
…Это был опасный переход – хотя бы по потому, что патронов на двоих было, мягко говоря, маловато: полтора рожка у Антонова, пара запасных магазинов у Мауса. В случае серьезной угрозы со стороны местной живности этот недостаток мог оказаться фатальным. Если удастся отстреляться от одной атаки, скажем, со стороны болотной твари, то на следующего монстра может и не хватить силенок. А если учитывать, что многие мутанты здесь предпочитают передвигаться стаями – встреча с такой была бы равносильная приговору. Не зря на Болото предпочитают ходить вооруженными до зубов группами.
Старательно забивая в себе мерзкие предчувствия, сталкер пробивался вперед по тягучей жиже, волоча за собой совершенно усталого и разбитого Антонова. В другой ситуации такого слабака стоило бы использовать в экстренной ситуации в качестве отмычки или приманки для отвлечения мутантов. Но ведь не поступишь так с другом. Вот и получается, что Антонов становился просто дополнительной обузой.
– Ну, давай, давай же! – подбадривал ученого Маус. – Надо успеть к Дому засветло, иначе нам гарантированная крышка!
Он тут же прикусил язык: не стоит гневить Зону болтовней о смерти. Это ведь только хорошие желания здесь игнорируются, а всякая дрянь происходит стремительно и просто с волшебной легкостью.
Все же, на это раз Черный Сталкер оказался на из стороне – словно чья-то сильная рука хранила их от смертоносных сюрпризов болотных топей. Если не считать того случая, когда Антонов, потеряв равновесие, ухнул с кочки в мутную воду, и пришлось его торопливо вылавливать, пока не сожрали его болотные пираньи (вряд ли эти существа имели отношение к настоящим пираньям, но случалось, что неосторожно оказавшегося в воде сжирали заживо в течение минуты). На это раз Антонов отделался обглоданной подошвой ботинка. Да еще оказалась на пути вовремя замеченная болотная тварь. Было до нее метров тридцать – приличный запас, чтобы схватить оружие и прицелиться, так что для Мауса не составило большого труда разделаться с ней из «винтореза». И с наступлением сумерек, когда туман начал сгущаться и стали раздаваться леденящие кровь голоса ночных монстров, впереди в серой дымке показался клочок суши, обжитый небезызвестным Болотным Доктором.
– Давай, немного осталось, – поднимая упавшего на колени, совершенно вымотанного Антонова, устало сказал Маус. – Видишь, пришли почти что…
Пошатываясь, с хлюпаньем загребая ботинками воду вперемешку с тиной, направились к невысокому, подымавшемуся из воды холму. Уже должен был показаться старый, призрачный, как и все в этих местах, дом. Но первое, что они увидели – была стоявшая в воде, у самого берега, худая длинная фигура в облепившем ее мокром плаще с поднятым капюшоном. В руке у стоявшего была винтовка с оптическим прицелом, лица в черном провале капюшона не было видно, и эта его мертвая неподвижность у случайного человека могла вызвать оторопь. Но и Маус, и Антонов давно уже прошли через эту неизбежную стадию. Сталкер мог бы даже испытать радость от того, что встречать их вышел сам Доктор. Только вид этой фигуры внушал, скорее, тревогу – таково уж свойство всех порождений Зоны, даже сохранивших в себе остатки человечности.
Вот и сейчас, вместо приветствия, вместо обычных для такого случая дежурных фраз, которые можно адресовать двум измученным, чудом прорвавшимся сквозь Болото людям, Доктор спросил сухим, надтреснутым, даже резким голосом:
– Что с ним случилось?
Глава пятнадцатая. Нелюдь
Он не знал, куда идет, зачем. Ноги сами тянули его в черную пустоту. И нельзя сказать, что это вызывало внутренний протест или тревогу. Вовсе нет – он все больше сживался с этой мощью, наполнявшей все его существо, более того – начинал самого себя ассоциировать с той силой, что так пугала его поначалу. Теперь они были едины – человек по имени Бука и густой концентрат темной энергии, пронизывающей просторы Зоны. И теперь казалось, что эти силы все больше подчиняются его воле – в противоположность тому, как представлялось это в самом начале перемен, начавшихся в его внутреннем мире. С некоторым удивлением он вдруг понял, что перестал противопоставлять себя Зоне, словно утихла в нем эта бескомпромиссная ненависть. Пропало острое желание бежать, навсегда распрощавшись с этими местами.
Это было даже приятно: мысли прояснились, стали определеннее, четче. Ушли куда-то бесконечные, тягучие рефлексии, стало спокойно и легко – словно он сам стал этой силой в чистом виде. И чем дольше он свыкался с этим новым мироощущением, чем яснее становились его новые желания.
Забавно: он и сейчас хотел туда – за Периметр. Но теперь его влекло туда не трусливое желание навсегда забыть про Зону, раствориться в толпе людей, нет. Он знал, что Зона отправиться вслед за ним – медленно, но неуклонно подтягиваясь по невидимым энергетическим линиям, осваиваясь на свежих территориях, высасывая жизненную силу из девственных земель, насыщая ее собственной, чуждой этому миру энергией. Теперь он сам желал привести Зону туда, в Большой мир. Потому что только сейчас начал понимать: Зона – вовсе не то бесконечное зло, как это рисует себе испуганное человечество. Нет, это просто другой мир, пустивший свои ростки на перекошенном от страха лике Земли – совершенно иной мир, со своими законами, собственной, ни на что не похожей энергетикой, своими жизненными целями. Да, понять этот мир непросто. Но ничего: если люди боятся приять его неизбежный приход – он сам придет к ним в дом. В этом и есть его новая цель. Более того – его страстное желание, все сильнее захватывающее разум и чувства.
Бука шел по просторам Зоны – прямо, открыто. Потому что знал: теперь ему не страшны ни аномалии, ни мутанты. Единственное, кого стоит бояться – люди. О, да – люди все еще остаются врагами Зоны. Но это не навсегда. Людям стоит немного измениться – и они станут столь же гармоничной частью Зоны, как все прочие живые существа, заботливо измененные, подстать новой среде. Зона умеет обращаться с земной жизнью, и люди не являются для нее серьезной проблемой – сколько из них уже обрели покой и гармонию, став зомби или снорками, пройдя сложную цепь генетических превращений и обратившись тем, кого они сами презрительно именуют кровососами или бюрерами. Наступит время – и люди перестанут стрелять в этих существ – потому что сами обернутся ими, все до единого. Люди всегда страшатся нового, непривычного, выходящего за общепринятые представления. Но и это – дело времени.
Пора перестать видеть в Зоне пугало для непослушных детей, она не стремится убивать без разбору. Она щедро раздает подарки – тем, кто почитает ее законы и правила. Сталкеры и понятия не имеют, что давно уже служат интересам Зоны и тех разумных сил, что стоят за нею: распространяя по миру то, что считается ценными для науки находками, они старательно готовят почву для нового вторжения, неуклонно приближающегося «дня «Д». И он, Бука – один из первых, кому предстоит перешагнуть условную границу, именуемую Периметром…
Окончательное осознание своего нового качества пришло внезапно. Он стал другим – будто новое существо вылезло вдруг из кокона. Конечно, внешне он так и остался тем же парнем, известным под именем Бука. Только, вот, мысли его, ощущения, цели перестали быть человеческими.
Он остановился – резко, будто кто-то нажал кнопку с надписью «стоп».
– Я нелюдь… – с удивлением произнес Бука. Поднял к глазам ладони – обычные, человеческие. Только теперь он видел, как в глубине, под кожей струятся недоступные простому взгляду разряды. – Монстр…
Он стоял посреди небольшой поляны, с трех сторон окруженный чахлым кустарником. Вдалеке, в свете зарождающегося утра, уже виднелась окраина Свалки. Неподалеку явственно ощущалось крупное радиоактивное пятно, чуть в стороне притаилась жарка. Бука поднял взгляд от ладоней, посмотрел в сторону аномалии. Нужно было проверить…
Медленно двинулся вперед – прямо в сторону очага радиации. Ступил на зараженную землю, замедлил шаг, прислушиваясь к ощущениям. Сейчас он совсем по-иному ощущал излучение – вовсе не как неприятное пощипывание кожи и потемнение в глазах при критической дозе. Напротив – ощутил вдруг необычайный прилив сил, приятную бодрость, как после чашки крепкого кофе, если, конечно, применять человеческие аналогии. Снова посмотрел на ладони – разряды под кожей заструились активнее.
Тихо рассмеялся – радиация пьянила, не хуже, чем спиртное, только при этом не притуплялось
