Я вытащил заточку и опустился на колени у ближайшего трупа.
-Что ты делаешь?- удивилась Марина.- Прекрати.
Я вспомнил, с каким отвращением она глядела, как я ел крысу на крыше
Поезда.
-Без мяса нам не выжить.
-Прекрати.
-Не будешь ты – я буду, - отрезав перламутровый кусок, положил в рюкзак;
по зеленой ткани расплылось багровое пятно.- Ведь я же не заставляю тебя…
Марина повела плечом, подкинув лямку автомата, и пошла вперед,
проваливаясь в снег на каждом шагу. Я последовал за ней.
Железнодорожная насыпь за ночь превратилась в белый курган, но по
шпалам идти гораздо легче, чем по лесу.
-Почему ты не ешь мяса?
Марина обернулась, поджидая, пока я догоню ее.
-Я не ем крыс и тварей, а мясо ем.
Я засмеялся.
-Что смешного?
-В Джунглях нет другого мяса.
-Ты плохо знаешь Джунгли.
Я умолк. Марина задумчиво смотрела на теряющуюся вдали дорогу.
-Еще километр – и устроим привал, - сказал я, увидев, что Марина опять
захромала.
Снежинки кружились перед глазами, норовя проникнуть в нос, рот. Слева с
треском сломалось и рухнуло дерево.
Снег повалил так густо, что я перестал видеть фигуру идущей впереди
Марины. Эта непогодь нам на руку.
-Марина, привал.
Девушка вынырнула из белой пелены; на лице, разгоревшемся от ходьбы,
таяли снежинки.
-Ура!
-Ты могла бы сказать, что хочешь передохнуть.
-Да ладно.
Мы спустились с насыпи и вошли в лес. Уходить далеко от дороги опасно,
можно заплутать или наткнуться на стрелков. У ближайшего поваленного дерева я
остановился, положил на снег рюкзак.
Марина села на комель, принялась расшнуровывать ботинок.
Разводить костер в лесу – дело рискованное, но после ночи, проведенной
на дереве, нам необходим кипяток. Густой снегопад скроет дым.
Я чиркнул зажигалкой. Сырые листья – не бог весть какая растопка, от них
больше дыма, чем огня.
С третьей попытки ветки все-таки занялись – костер запылал.
Заточкой я отковырял со ствола березы несколько наростов мутного льда.
Но в чем его растопить? Свой котелок я потерял еще до посадки на Последний
Поезд.
-Андрей.
Я оглянулся – девушка забинтовала ногу какой-то тряпицей и уже
натягивала ботинок. Улыбаясь, она постучала себя по голове; звук получился
гулкий, как от колокола.
-Ты чего?
И тут же понял, что она имела в виду.
Снял шлем, сорвал с него ткань, – черт возьми, отличный котелок.
Лед зашипел, подернулся облачками пара. Скоро обзаведемся кипятком. К
этому времени неплохо бы и пожевать приготовить.
Я срезал толстую ветку, сделал ловец. Вынул мясо – парной запах
защекотал ноздри.
Марина, поглядывая на меня, достала из своего рюкзака пакет с
желтоватым порошком.
-Концентрат.
-Погоди, вскипит вода, разведешь.
От запаха жарящегося мяса у меня закружилась голова - чертову прорву
времени ничего не ел. Котелок забурлил, я снял его и протянул Марине. Спеша и
обжигаясь, она сделала несколько глотков.
Мясо дошло, и я накинулся на него, отрывая зубами большие куски. Хоть
бы кто не прилез на запах…
-Можно … мне…- вдруг сказала Марина.
Я взглянул на нее, вспомнив, что ничего не ела с Последнего Поезда.
-Держи.
Отрезал половину, протянул ей.
-Это много.
Я промолчал: конечно, много.
-Не люблю концентрат,- призналась Марина, вытирая рукавом
залоснившийся подбородок.
Ну, еще бы.
