Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

Мы поднялись по лестнице до самого верха. Здесь тоже бесконечная

паутина коридоров.

-Андрей, давай сюда.

И правда, отличная комната для ночлега! Письменный стол, черный и

трухлявый, - это дрова. Из стен торчат разноцветные провода, под потолком -

разбитая люстра.

За столом на вертящемся кресле сидел хозяин кабинета, брат-близнец

пассажиров троллейбуса.

-Вы по какому вопросу?

Это сказала Марина. Засмеялась.

-Наверное, среди бывших он был большим начальником,- она кивнула в

сторону скелета, положив на пол рюкзак.

Я подошел к окну. Над площадью кружился снег, несколько острых

снежинок впилось в щеки. Каменный человек насмешливо смотрел на меня.

Марина распаковала концентрат и, поморщившись, съела щепотку.

-Погоди, я сейчас поймаю крысу.

-Не надо, – испугалась она.

Ясно – пока не готова. Но рано или поздно придется заставить себя есть

все, что посылают Джунгли.

Я не настаивал, тем более, что сильно устал и гоняться за крысами мне

не хотелось. Но без костра нам будет тяжело - подмораживает. Подойдя к

скелету, я отодвинул его в сторону вместе со стулом. Скелет застучал костями и

уронил голову, сердито клацнув челюстями.

Разломать трухлявый стол не составило труда, а вот соорудить костер из

его обломков оказалось сложнее.

Клубы сизого дыма устремлялись к потолку, зависали, словно в раздумье,

нехотя подтягивались к окну и исчезали где-то за крышей.

Наконец, вспыхнул огонь.

Я сел у костра, и, как и прошлой ночью, стал смотреть на склоненное

красивое лицо Марины. Красивое? Никогда не употреблял это слово. Какая, к

черту, в Джунглях красота? А вот Марина восхищалась заснеженным лесом…

Выходит, красота была и есть, но я не видел ее - не умел видеть?

-Марина?

Девушка подняла голову – она заматывала тряпицей ногу.

-Расскажи о Ленине.

-Интересно? – засмеялась.- Погоди, закончу…

-Как мозоль?

-Намного лучше.

Она обулась, протянула ноги к огню.

-В книгах бывших не только про Ленина написано. Оказывается, у них было

много разных героев, плохих или хороших… Ленин, кстати, скорее плохой, – я так

поняла.

-Почему же его вырезали из камня?

-Не знаю,- Марина кашлянула.- Книг бывших осталось мало, да и то они все

повреждены огнем и водой. Ты будешь слушать, не перебивая?

-Буду. Рассказывай.

И она рассказала. Но не о Ленине. Замерев, я слушал, что когда-то на

месте Джунглей была страна под названием Россия, в которой жили и трудились

люди. Им было горько и радостно, холодно и тепло, они голодали и были сыты,

воевали и мирились, занимались науками, литературой, искусством, сеяли хлеб и

летали к звездам. Не знаю, так ли хорошо рассказывала Марина, или что-то от

бывших осталось во мне, но я вдруг увидел Россию – увидел ее всю -

величественную, холодную. Ее города, села, ее леса, озера и реки, ее фабрики и

заводы. Ее народ.

Не дослушав до конца, я вскочил и подошел к окну. Марина умолкла.

Снежные вихри носились над площадью, внизу хлопала сорванная с петель

дверь.

-Андрей?

Я скрипнул зубами.

-Когда я узнала, мне тоже было тяжело…

Украдкой стерши рукавом влажную полоску, появившуюся на щеке, я

прилег у костра лицом к стене.

6

ПОЛЕТ НАД ДЖУНГЛЯМИ

Я проснулся в полутьме.

Замер, прислушиваясь. Ровное дыхание Марины, как шелест травы…

Ага, вот опять! Похоже на стон.

Что это?

Нащупав автомат, я поднялся. Осколок штукатурки пискнул под ногой.

Марина пошевелилась, задышала чаще.

Ночь и погасший костер, а в комнате почти светло: луна. У окна намело

сугроб.

Осторожно ступая, я обогнул Марину и вышел в коридор.

Снова этот звук. Прямо из соседнего кабинета…

Подняв автомат, я двинулся по трухлявому ковру.

Заглянув в дверной проем, увидел кучу пепла посреди комнаты, окно,

сугроб, а слева, в углу, – что-то длинное, черное, похожее на сверток. Сверток

пошевелился. Держа автомат наизготовку, я приблизился.

На полу лежала старуха: седые космы разметались вокруг головы, глаза

ввалились, кожа высохла.

Рот, напоминающий пещеру, дрогнул, искривился; за хрипами и стонами я

расслышал:

-Пить.

Этот игрок проиграл. Ему не уберечь свою Теплую Птицу. Приученный за

последние дни к состраданию, я опустил автомат и вытащил из ножен заточку,

собираясь прекратить муки старухи.

-Только попробуй.

Я обернулся: Марина. В глазах - зеленые огоньки. Она подошла вплотную,