Однако кратким сигналом к нему обратился не «мерс» с мигалкой, а
неприглядного вида «черри».
В машине сидели двое.
Сделав удивленное лицо, Островцев указал пальцем себе на грудь: «Вы
мне?».
«Черри» повторно просигналила.
Осмотревшись, Андрей приблизился к машине. Задняя дверца открылась,
он сел в пропахший сигаретами салон.
За рулем – плешивый мужик с бакенбардами. Кожа в синеватых прожилках,
глаза прищурены; одет в белую рубашку, тщательно выглаженную. Второй –
молодой, скорее всего, иностранец.
-Здравствуйте, - сказал Андрей. – Мне нужен Звоньский.
-Это я.
-А он? – Андрей кивнул на молодого.
-Кирк Салливан, ваш коллега из института штата Мэн, – представил
Звоньский, вытирая платком лысину.
Услышав свое имя, Салливан встрепенулся, уставился на Звоньского. Тот
что-то сказал по-английски.
Островцев расстегнул портфель, протянул Звоньскому три первых листка
из бумаг Невзорова. Звоньский, даже не взглянув, переадресовал Салливану.
Американец с ленцой взял листки.
Через мгновение стало ясно: удар нанесен в не прикрытую метафизической
броней область. Лоб Салливана покрыла испарина. Ученый что-то сказал
Звоньскому, но тот будто бы не услышал, лишь процедил сквозь зубы фразу,
оказавшуюся знакомой Островцеву: «Не паникуйте».
Звоньский повернулся к Андрею.
-У вас, я полагаю, и образец есть?
-Есть.
Глаза у этого человека вдруг стали жесткими.
-Покажите.
Андрей пожал плечами и вынул из портфеля танталовый конверт. Салон
машины наполнился зеленоватым сиянием. У Салливана вырвалось:
-Fuck.
Островцев спрятал конверт.
-Сколько вы хотите?- небрежно осведомился Звоньский.
«Кто он по национальности – русский или еврей? – подумал Островцев. - А
может, поляк?»
Вслух, неторопливо:
-Миллион.
Звоньский посмотрел на Андрея, как на паучка, спускающегося в турку с
кипящим кофе.
-Вы ввязались в опасную игру, мистер Островцев, - процедил он, едва
заметно шевеля тонкими губами. – Гораздо опаснее круга первого. Солженицына
ведь читали?
-К черту Солженицына. Миллион.
Салливан шуршал листками, что-то бормотал и, когда Звоньский
рассмеялся, не поднял головы.
«Привыкли тандемом скупать чужие секреты, - со злостью подумал
Островцев. - Торгаши!»
-Не стоит играть, ох, не стоит, мистер Островцев, – выдавил Звоньский. –
Вы не хотите встретиться с Невзоровым? Можем организовать.
Если бы он с ходу, без предупреждения, ударил Андрея, тот не изумился
бы так.
-Вы знакомы с Невзоровым?
-И очень близко, – лицо Звоньского окаменело, глаза по-волчьи вспыхнули.
Он сунул руку между кресел и выудил увесистый черный пакет.
–Здесь сто тысяч. Берите и считайте, что повезло. Времена, мистер
Островцев, повернули, и повернули круто. Вы молоды, и этого, видимо, не
заметили...
-Заметил, - тихо сказал Андрей, взял пакет и опустил на дно портфеля.
Досье Невзорова и конверт из фольги он положил на сиденье рядом с
собой: Звоньский следил в зеркало заднего видения. Не произнеся ни слова,
старший научный сотрудник выбрался из машины и, не оглядываясь, направился
к переулку. Купил в кассе билет, не желая бегать по электричке от контролеров,
когда в портфеле сто тысяч долларов.
«Сто тысяч долларов» - три слова перекатывались во рту, как леденцы.
Вспомнив волчьи глазки Звоньского, Андрей встревожился. Раскрыл
портфель, надорвал черный пакет. Зелень бросилась в глаза. Островцев никогда
прежде не видел доллары, но сразу догадался: они.
За окном перелистывались подмосковные пейзажи.
Эйфория прошла. Андрей начал подозревать, что стал пешкой в чьей-то
игре: пешку побили ферзем и щелчком убрали с доски.
Вспомнились дрожащие пальцы Салливана: что же тот обнаружил в
бумагах Невзорова?
Невзоров! Островцев побледнел: а вдруг директор ЯДИ
кабинет открытым?
«А может, Невзоров и избил меня нарочно? Спровоцировал?»
Рубашка прилипла к спине.
Бред. Невозможно так все подстроить.
А вдруг – возможно? Если знать, за какие ниточки дергать… Неужели его,
Островцева Андрея Сергеевича, столь подробно изучили? Безапелляционно,
грубо, как препарированного лягушонка?
Андрею стало страшно. Захотелось швырнуть портфель с валютой в окно.
11
ЕШЬ АНАНАСЫ
Стук босых ног по деревянному полу.
-Ты чего?
-Холодно, хочу камин затопить. Погреемся напоследок.
-Ну, еще бы не холодно, ты же голая.
