Бородач буквально ел меня глазами.
-Точно не помню. Джонку прибило к берегу ночью.
Бородач отложил в сторону сигарету, взял со стола какой-то тюбик.
-Не желаешь? – спросил он у напарницы. Та отрицательно качнула головой.
-Обожаю космическую жратву, - особист выдавил из тюбика себе в рот что-
то желтоватое.
-Состоите в какой-либо секте? – особистка вновь повернулась ко мне.
-Нет.
-Знаете что-нибудь о врагах Лорд-мэра?
-Ничего.
Она отложила в сторону карандаш.
-Ну что же, тридцать второй, полагаю, вы можете быть допущены к
испытаниям. Ты не против? – особистка посмотрела на напарника.
Бородач развел руками.
-Я могу идти? – приподнялся я.
-Но! – засмеялся Глеб Пьяных. – Прыткий какой. А взнос?
Так вот, значит, за что погиб Снегирь! За взнос…
Я открыл рюкзак и, вынув холщовый мешочек, выменянный у Цыгана,
положил на стол перед особистами.
Бородач развязал зубами бечевку, достал пакетик с белым порошком.
-Кокаин?
Надорвал пакетик, лизнул порошок.
-Весьма недурно, - по физиономии особиста разлилось блаженство. –
Можете готовиться к испытаниям. И передайте своим конвоирам вот это.
Он протянул мне клочок бумаги. Выходя из комнаты, я успел мельком
глянуть на клочок: на нем крупными печатными буквами было написано:
«ЖИЗНЬ». Что это значит?
Конвоиры уставились на меня, как на вернувшегося с того света. Почему
стрелки так боятся особистов? Мне черные плащи не показались страшными. Уж
не лгун ли наш великий учитель Христо?
-Давай резолюцию, - пробасил усатый конвоир.
-Что?
-Резолюцию, говорю, давай.
Я протянул бумажку.
-«Жи – знь», - прочел он. – Ну, пошли.
Снаружи стемнело. Кое-где на сером небе заискрились звезды.
Мои конвоиры стали гораздо разговорчивее и даже добрее по отношению
ко мне. Того, что с усами, звали Сосо, второго, тощего блондина, – Фомин.
-Уже четверых до тебя в расход пустили, - сообщил мне Сосо. – Повезло
тебе.
Вот значит, что такое «Жизнь» - печатными буквами. Интересно, какую
резолюцию получил Борис?
Мы двигались по направлению к баракам, окутанным сизой дымкой.
-Счас приду, сожру тварки, – и спать, - мечтательно проговорил Фомин.
-Подрочить не забудь, - осклабился Сосо.
-Заткнись, черножопый.
Блондин толкнул напарника в плечо. Я думал, сейчас начнется свара, но
эти двое только посмеялись. Должно быть, пидары, вроде Цыгана с Вадимом…
Впрочем, пидары они или нет, - меня совершенно не колышет. У меня своя цель,
своя Серебристая Рыбка.
2
УСТАВ СТРЕЛКОВ
Конвоиры привели меня к длинному бараку, стоящему поодаль от казарм
стрелков. Его охраняли три дюжих бойца. Их челюсти равномерно, почти
синхронно, двигались.
-Последний? – обратился к Сосо один из них, сплевывая на снег какой-то
черный комок.
-По ходу, да.
-Заходи, мясо.
На меня пахнуло теплым запахом еды, печки, немытых человеческих тел.
Людей здесь было много: они лежали на двухъярусных нарах и … читали. В
библиотеку, что ли, я попал?
-Артур.
Я увидел Бориса. Что-то вроде радости проклюнулось в душе.
-Иди сюда.
Он указал на свободную койку, расположенную аккурат над его собственной
койкой.
-Еле отбил, - похвастался Борис. – Знал, что ты придешь.
-Почему все читают?
-Жить хотят, потому и читают, - Борис нехорошо улыбнулся. – Вот, держи.
Он протянул мне тонкую тетрадку. На обложке крупно: «Устав Армии
Московской Резервации».
-Что это за хрень?
-Возможно, это одно из испытаний, Артур, - сказал, глядя мне в глаза,
Борис.
Я схватил тетрадку и поспешно полез наверх, на свою койку.
