врет! Все права на его стороне, черт бы ее побрал!
– Между нами не было брачного контракта, и семьи ни о чем не успели сговориться. Я приехала в Ирландию искать мужа, и ты был всего-навсего первым претендентом на мою руку. Я отказала тебе.
– Чтобы распутничать с моим братцем-ублюдком? – прошипел Уильям. – Все то время, когда я ухаживал за тобой со всей нежностью, ты думала о нем!
К его удивлению, Фортейн снова ударила его по лицу.
– Если будешь говорить обо мне гадости, мастер Девере, отправлюсь к местному магистрату и подам жалобу. Не думай, будто меня не послушают только потому, что Кайрен – католик. Зато я протестантка, а мой брат – любимый племянник короля, у которого жена тоже католичка. Чью сторону, по-твоему, примет его величество – твою, сына мелкого ирландского сквайра, или мою?
– Я любил тебя, Фортейн, – тихо признался он.
– Скорее, увлекся. Настоящим предметом твоего обожания был Магуайр-Форд вместе с замком. Твоя матушка хорошо тебя вышколила, – презрительно бросила она ему в лицо.
– Кайрен его не получит, – с ненавистью проскрежетал Уильям. – Моему братцу-ублюдку не достанутся ни Магуайр-Форд, ни Эрн-Рок. Я не позволю католику взять надо мной верх, мадам.
– Ты не хуже меня знаешь, кому перейдет поместье, – возразила Фортейн. – Оно будет поделено между моими братьями, которые сейчас сидят перед тобой с обнаженными кинжалами, готовые перерезать тебе глотку. А теперь немедленно извинись передо мной и своим братом, моим дорогим мужем. Причин для вражды между нами нет и не было.
– Убирайся к дьяволу, подлая сука! – зарычал Уильям и повернулся к выходу.
В этот момент Кайрен птицей слетел вниз, ринулся на младшего брата и, вцепившись в камзол, внушительно произнес:
– Я не убью тебя только потому, что не желаю брать на свою душу Каинов грех, но если впредь ты скажешь о нас хоть одно дурное слово, я забуду свои клятвы, и к черту последствия! Первый брак моего отца считается таким же законным, как и второй. Будь я ханжой, как ты, объявил бы бастардом тебя, ибо разве не католическая церковь исповедует единственную истинную веру? Подобно Фортейн и ее семье, я не желаю распрей между нами, но, помоги мне Господь, изобью тебя до потери сознания, если явишься без приглашения в Эрн-Рок, чтобы сеять рознь! Убирайся!
Развернув Уильяма спиной к себе, он бесцеремонно пнул его в зад сапогом, так что тот вылетел из зала. Но у самой двери Уильям обернулся и злобно потряс кулаком:
– Ты пожалеешь о том, что сделал со мной, Кайрен! Я еще увижу мертвым тебя и ту ведьму, на которой ты женился!
– Он безумен, – объявила Фортейн. – Между нами ничего не было. Теперь он женатый человек, я замужняя женщина, а он никак не может успокоиться.
– Ты была его первой любовью, милая, – пояснил Кайрен. – И как ни странно, я не могу его осуждать. Как может мужчина жениться, любя тебя? Не понимаю.
Фортейн счастливо улыбнулась мужу.
– Я так люблю тебя, – тихо призналась она. Жасмин и Джеймс нежно переглянулись, но Адам и Дункан закатили глаза и презрительно фыркнули. Услышав это, сестра мгновенно повернулась.
– В один прекрасный день и с вами будет то же самое, парни, – предрекла она.
– Никогда! – поклялся Адам. – Терпеть не могу девчонок.
– Полюбишь, – усмехнулся отец, – и, боюсь, долго ждать не придется.
– И выставлю себя дураком, как Уильям Девере? Ни за что! – уничтожающе отрезал Адам, но тут же извинился перед зятем:
– Прошу прощения, Кайрен. Конечно, он твой брат, но…
Кайрен улыбнулся мальчику.
– Я не обижаюсь, Адам Лесли. Он в самом деле недоумок.
– Бедный Уильям, – посочувствовала Жасмин.
Однако Уильям Девере не нуждался в участии герцогини. Исполненный праведного гнева, он вернулся в Меллоу-Корт с намерением позаботиться о том, чтобы Кайрен и Фортейн были наказаны по заслугам за нанесенное ему жестокое оскорбление. Мать и жена безоговорочно его поддержали, ибо Эмили Энн Девере, как и ее свекровь, ненавидела католиков.
– Их следует убрать из Лиснаски раз и навсегда, – заявила она мужу. – Должен же твой отец понять: эти люди – смертельная опасность для всех нас.
– Я поговорю с ним, – пообещал Уильям, но когда пришел к отцу, тот в ужасе отшатнулся.
– О чем ты толкуешь? Как это – выгнать католиков из Лиснаски? – рассердился он. – Ты спятил? И без того мир между протестантами и католиками держится на волоске. Куда пойдут люди, жившие здесь много веков?
– Католики ввергнут нас в ад, отец, – убеждал Уильям. – Детям нашим грозит погибель души.
Отец пренебрежительно отмахнулся. Он сыт по горло женушкой, сыном, невесткой с их фарисейством и двуличием! Он стал протестантом, чтобы получить руку и состояние Джейн, но никогда не преследовал соседей-католиков.
Пробегавший мимо слуга услышал спор между отцом и сыном и рассказал обо всем своему дружку, чья милашка горничная подслушала подобную беседу между леди Девере и молодой хозяйкой. По Лиснаски поползли сплетни. Жившие до сих пор в мире соседи начали с подозрением поглядывать друг на друга.
Отец Брендан, католический священник Лиснаски, произносил горячие проповеди против тех, кто явился в Ольстер с намерением захватить власть, и ни во что не ставил ирландское наследие с его чудесными мифами, легендами и богатой историей, называя местное население варварами и папистами, которым следует преподать достойный урок. Преподобный Дандас, со своей стороны, провозглашал протестантскую веру единственно истинной и требовал насильно вернуть заблудших на праведный путь или уничтожить. Молиться и отправлять службы по католическим обрядам считалось предательством.
Как-то вечером, когда Шейн Девере, сидя в доме любовницы, спокойно пил виски, с улицы донеслись истерические вопли. Поднявшись со своего места у очага, он открыл дверь и выглянул наружу. К полному его потрясению, оказалось, что в деревне горят костры и раздаются воинственные крики.
– Пожалуй, пойду посмотрю, что случилось, – решил он. – Запрись, Молли, и никому, кроме меня, не открывай. Я скоро вернусь.
Молли, как было приказано, задвинула засов и, позвав дочерей, велела им сидеть в гостиной вместе со служанкой Бидди.
– В деревне какие-то беспорядки, – пояснила она. – Отец пошел узнать, в чем дело.
– Вот оно – то, что назревало целую неделю, – мрачно пробормотала Бидди.
– Что ты слышала? – осведомилась хозяйка.
– Не больше, чем вы, но могу сказать, что молодой Уильям Девере мутит воду и подбивает протестантов. Твердит, что в нас все зло и, если мы уберемся из Лиснаски, здесь настанет рай на земле. И есть немало таких, кто его слушает.
– Грязные отступники! Чтобы им в аду сгореть! – злобно прошипела Мэв. – Жаль, что я не мужчина, иначе боролась бы за истинную веру.
– Не будь дурочкой, – нетерпеливо бросила мать.
– Уильям мстит за то, что брат женился на леди Фортейн. Он мечтает заполучить Магуайр-Форд.
– Но Кайрену поместье не достанется. Неужели Уильям этого не знает? – удивилась Эйн.
– Знает, как и его жадная мать, но не хочет верить, – вздохнула Молли.
Крики приближались, и женщины в страхе сгрудились у камина. Бидди молча встала и задернула занавески. Она успела увидеть темные мужские фигуры, окружавшие дом, но ничего не сказала, только направилась к входной двери и подперла ее тяжелым бревном, потом проделала то же самое с дверью черного хода. Молли молча наблюдала за старой служанкой, время от времени бросая на нее вопросительные взгляды, но Бидди только качала седой головой.
В щели начал проникать запах гари, однако Молли не волновалась, поскольку дом был возведен из кирпича и крыт черепицей. Тревожилась она только о Шейне. Куда он подевался? Что с ним случилось?
Она посмотрела на обнявшихся, непривычно притихших дочерей. Даже обычно говорливая Мэв помалкивала.
