От пылающих деревянных домов исходил такой жар, что приблизиться к ним можно было не более чем на тридцать футов. Огромные языки пламени лизали крыши, срывались с них огненными протуберанцами и, сыпля искры, уносились вверх в непроглядную ночь, гасли. Сверху на головы падали хлопья пепла, а в горле першило от горячего, наполненного запахом гари воздуха. Предводитель иберов, примчавшихся из соседнего селения, Даир, охрипшим голосом звал кого-то, вглядываясь в смертельную пляску огня. Но ни одна живая душа не откликнулась. Он обернулся к Гарлину.
Только сейчас Сторм заметил следы страшной усталости на лице горца, словно тот несколько дней не спал.
— Могу ли я просить у тебя помощи, почтенный Гарлин? Много дней мы разыскиваем того, кого в наших краях зовут Черный пастух. На его счету уже три деревни...
— Я сделаю все, что в моих силах, — Гарлин кивнул.
— Хорошо, что вы видели, куда он ушел. — Глаза горца зло сверкнули. — Овраг заканчивается тупиком,
а стены слишком круты, чтобы даже гоблин смог выбраться оттуда. Нам стоит только дождаться утра.
И он направил коня в сторону входа в овраг. Остальные последовали за ним. У Сторма сжалось сердце. И почему... почему ему не пришло в голову убить врага, когда тот был слаб, лишенный своей колдовской силы? Теперь смерть ни в чем не повинных людей и на его совести.
— Учитель, — тихо позвал он. — Я сделал большую глупость... Нет, это равнозначно преступлению...
— Убивать беззащитного врага — это тоже вряд ли благородно, — мрачно заметил Гарлин. — Но сейчас придется поступить именно так. Он ответит за каждую принесенную им смерть.
Они прождали до утра, вглядываясь в узкое темное ущелье. Рассвело. За их спинами догорала деревня, чадя густым черным дымом. Даир сделал знак, что пора выступать. Гарлин обернулся к Сторму.
— Останься здесь.
— Но...
— Если вдруг ему удастся проскользнуть мимо нас, ты остановишь его.
— Хорошо, учитель.
Гарлин поехал бок о бок с Даиром. Остальной отряд потянулся следом, настороженно обшаривая взглядом каждый холмик, каждую вымоину на склонах. Сторм следил за ними, пока они не скрылись за поворотом оврага. Чуть позже растаял цокот копыт, и вокруг разлилась тишина, нарушаемая только стрекотом цикад, да завываниями ветра в холмах. Встряхивал головой Атлас, отгоняя, назойливую муху, переступал с ноги на ногу. Сторм вглядывался в овраг, прислушивался. Но ничего слышно и видно не было. Прошел час. Солнце поднялось в зенит, в голову пекло. Юноша утирал лоб. Жеребец недовольно похрапывал, требуя уйти в тень, — серая шерсть лоснилась от пота. А над землей повисло марево.
Нахлынувшее чувство тревоги заставило Сторма насторожиться. Он выпрямился в седле, натянул поводья, вынуждая задремавшего Атласа поднять голову. Мелькнула в мареве размытая черная тень. Увидев, что обнаружен, гоблин перестал таиться у скалы и вышел прямо к Сторму. Атлас заржал, приподнялся на дыбы, попятился.
— Так вот где оставил тебя полуэльфишка, — начал с насмешкой гоблин. — А то я уже забеспокоился о тебе, юный маг.
— Где отряд? — Сторм остановил коня и поддал чуть вперед, преграждая гоблину путь из оврага.
— Думаю, уже в тупике. Не такие зоркие, как ты... И что ты намерен делать дальше?
— У тебя много предположений? — Сторм нахмурился.
Он ожидал, что гоблин попробует атаковать, воспользуется единственным своим оружием. Но тот даже не притронулся к колдовскому кнуту.
— А ты не так уж и хорошо разбираешься в легендах о Черном пастухе. Как и остальные. Иначе ловить меня вам даже в голову бы не пришло.
— В твоем положении я бы тоже постарался придумать легенду, о которой никто не слышал.
— Вот будет забавно, если ты ошибешься, — гоблин засмеялся.
— Разуверь меня.
— Ты полагаешь, что я так беспомощен днем? Но почему же за эти тысячи лет моего существования я еще жив? Желающих меня убить хватало во все века. Только никто не решался... А объяснение этому очень простое. Тот, кто убьет Черного пастуха, сам станет им.
Последние его слова прозвучали зловеще. Сторм вздрогнул.
— Это может быть ложью.
— А может и не быть. Хочешь проверить?
И гоблин шагнул к нему. Атлас забеспокоился, но Сторм не позволил коню сдвинуться с места.
— А если тебя убьют сразу несколько? — поинтересовался он.
— Любопытная теория. Но судьбу не обманешь. Смерть наступает от одной руки.
— Неуязвимых не бывает.
— Не бывает, — согласился гоблин. — Я же не отрицаю, что могу умереть даже сейчас. Но тебе придется стать новым Черным пастухом. А теперь пропусти меня!
И больше не глядя на Сторма, он скользнул мимо Атласа. Юноша кусал губы. Он обзывал себя трусом, но какое-то внутреннее чувство говорило, что гоблин не лгал.
— Когда-нибудь я узнаю, — произнес негромко Сторм. — И когда-нибудь тоже попробую повесить тебя на твоем собственном кнуте.
Гоблин резко обернулся. Лицо его искажал оскал, а зеленые глаза, впившиеся в лицо Сторма, были глазами голодного шакала. Потом он хрипло рассмеялся, в неверии качая головой.
— Неужели?! Ты — сын Игнациуса?! Но... Нет, это невозможно!
— Когда-то твой Повелитель отдал приказ убить меня.
Гоблин помолчал, обдумывая услышанное.
— О, так у нас еще и личные счеты, оказывается, — гоблин криво усмехнулся. — Поверь, даже если бы тогда не появилась твоя взбалмошная мать, я бы не убил тебя. У Игнациуса и без того стало плохо с головой, когда Ирсин его бросила. Лишившись сына, он бы совсем свихнулся... Нет, нам он был нужен живой и в здравом рассудке.
Гоблин теперь с интересом смотрел на Сторма.
— И как же тебя занесло сюда, мальчик? С той нашей встречи минуло много тысяч лет!
— Я не помню. Забыл даже свое имя...
— Увы, оно мне тоже было неизвестно, — с издевкой сказал гоблин. — Но память вернется. О, тебе предстоит узнать очень много интересного. То-то твой учитель полуэльфишка удивится.
— Удивится чему?
— Тому, чего он в упор не видит. Для своей магии ты черпаешь силу Хаоса. И Хаос щедро позволяет тебе это. Очень интересно, с чего бы? Должно быть, тысячи лет назад я упустил что-то существенное.
— Но учитель говорил, что детей не посвящают служению...
— От твоего полусумасшедшего отца можно было и не такое ожидать, — гоблин пожал плечами. — Разговор затягивается, а мне пора давать деру, пока иберийские ублюдки не вернулись. Не сомневайся, еще свидимся.
И он, развернувшись, действительно побежал что есть духу. Через несколько мгновений он уже скрылся в лесу. Сторм остался один. Из оврага послышался топот копыт.
— Хвала Хедину, с тобой все в порядке! — произнес Гарлин, подъехав к Сторму. — Когда мы достигли тупика, решили, что злодей все-таки умудрился проскользнуть мимо нас.
— Значит, нашлась лазейка в овраге, — Даир сплюнул, зло посмотрел куда-то на вершины предгорий. — Прощай, почтенный Гарлин! Пусть справедливые боги хранят твой путь.
— И твой, почтенный Даир!
Иберы уехали. А Сторм тронул учителя за плечо.
— Я пропустил его, учитель, — едва слышно признался юноша. — Он проскользнул мимо вас. Сказал,
