— Судья просил у эксперта совета, поскольку речь шла о безопасности его внука, но ничего не предпринял в течение шести месяцев?
— Бобби, — тихо сказала Элизабет, — я не знаю, что творится в этой семье. И, заметьте, вы тоже не знаете.
— Нет, — с горечью признал он. — Я просто выступил в роли судьи и присяжных и застрелил человека. Черт знает что.
Элизабет подалась вперед. Ее лицо выражало дружелюбие.
— Вчера вечером вы сделали очень верное наблюдение. Вы сказали: «Боевые единицы не располагают такой роскошью, как информация». Вы помните это, Бобби?
— Да.
— И вы по-прежнему так думаете?
— Тот парень мертв. Неужели это все, что я могу сказать в свое оправдание?
— Это не оправдание, Бобби. Это факт.
— Ну да. — Он скомкал банку из-под колы и отбросил ее. — Заковыристая задачка.
Элизабет перебирала бумаги на столе. Пауза затягивалась.
— Мы можем поговорить о вашей семье? — спросила она.
— Нет.
— Тогда о том, что случилось?
— Черт! Нет.
— Хорошо. Давайте побеседуем о вашей работе. Почему вы пошли в полицию?
Бобби пожал плечами:
— Понравилась форма.
— Кто-нибудь из вашей семьи служил в силовых структурах? Друзья, родственники, знакомые?
— Нет.
— Значит, вы — первый? Положили начало новой семейной традиции?
— Просто я такой. Трудный ребенок. — Бобби по-прежнему был настроен воинственно.
Элизабет вздохнула и побарабанила ногтями по столу.
— Бобби, что привело вас в полицию? Почему среди всех прочих профессий вы выбрали именно эту?
— Не знаю. Когда я был мальчишкой, то собирался стать или космонавтом, или копом. Стать космонавтом оказалось куда сложнее, поэтому я выбрал профессию копа.
— А ваш отец?
— А что отец? Он не возражал.
— Кем он работал?
— Водителем грузовика в компании «Жиллетт».
— А мама?
— Не знаю.
— Вы когда-нибудь расспрашивали отца о ней?
— Быстро перестал. — Он многозначительно взглянул на Элизабет. — Эй, это уже пошел разговор о моей семье.
— Вы правы. Значит, вы стали полицейским, поскольку стать космонавтом было не в пример труднее. Но почему именно отряд специального назначения?
— Что-то вроде вызова, — немедленно ответил Бобби.
— Вы хотели быть снайпером? Привыкли обращаться с оружием?
— Из винтовки до тех пор стрелять не приходилось.
Он окончательно сбил ее с толку.
— Вы не умели стрелять из винтовки? До того, как попали в отряд специального назначения?
— Да. Мой отец коллекционировал оружие, делал кое-что на заказ, в основном пистолеты. Если честно, отец вообще мало интересовался стрельбой, ему просто нравилось мастерить оружие. Его привлекала техника, красота самой вещи.
— Так как же вы стали снайпером?
— У меня хорошо получалось.
— Хорошо получалось?
Бобби вздохнул.
— Когда я проходил отбор, то сдавал экзамен на степень владения оружием по своему выбору. Я взял винтовку и неплохо справился. Немного практики — и я достиг уровня профи, в общем, лейтенант предложил мне стать снайпером.
— Значит, на ты с оружием?
— Наверное. — При этой мысли Бобби стало неловко, и он тотчас добавил: — Но быть снайпером — это не только стрелять. Официальная должность — снайпер-наблюдатель.
— Объясните.
Бобби чуть подался вперед.
— Слушайте. Раз в месяц я отправляюсь в тир, чтобы не утратить навык. Но в реальной боевой ситуации шанс, что мне придется стрелять, один к тысяче — может, один на миллион! Ты тренируешься, чтобы быть готовым ко всему. Изо дня в день я занимаюсь наблюдением. Снайперы — это разведка. Мы используем оптические прицелы и бинокли, разглядывая то, что больше никто не может увидеть. Мы определяем, сколько людей находится на месте событий, как они одеты, чем заняты. Снайперы — это глаза спецгруппы.
— Это вы тоже отрабатываете?
— Постоянно. Играю в «Кима»[2] и все такое.
— В «Кима»?
— Ну да. Не помню, откуда это взялось, так называется какая-то книга или что-то в этом роде. Эдакое упражнение на тренировку внимания. Ты занимаешь позицию, и инструктор дает тебе минуту на то, чтобы обнаружить десять объектов и описать их. Берешь бинокль — и вперед. — Он указал на банку из-под колы. — Я вижу объект, предположительно покореженную банку из-под газировки, вероятно, колы, новую, красно-белого цвета, — Бобби слегка повернул ее, — судя по всему, пустую. Вижу объект, предположительно кусок провода, примерно восемнадцать дюймов длиной, в зеленой обмотке. С одного конца срезан, внутри медная проволока. И так далее.
Доктор Лейн взглянула на него с изумлением.
— Значит, вы натасканы на то, чтобы все замечать? А это не мешает вам в повседневной жизни? Куда бы вы ни пришли, вы повсюду видите всякие мелочи.
Бобби поморщился и снова пожал плечами.
— Сьюзен сказала бы вам, что я ни черта не замечаю. Когда она в последний раз сделала стрижку, до меня дошло только через два дня.
— Кто такая Сьюзен?
— Моя девушка… — Он запнулся. — Бывшая девушка.
— Вы упоминали о ней в пятницу. Я думала, у вас все в порядке.
— Я соврал.
— Почему?
— Я пришел к вам в первый раз и чувствовал себя неуютно. Черт возьми, думайте что угодно. Я мужчина. Иногда мужчины врут.
Доктора Лейн, видимо, не удивило это заявление.
— Так что случилось со Сьюзен?
— Не знаю.
— Она просто ушла?
— Не то чтобы… — Он вздохнул. — Это я ушел.
— Вы ушли? Подождите, я хочу понять. Вы вообще не общались со своей девушкой после той перестрелки?
— Нет.
