широкой, красиво оформленной двери, к которой и вели все указатели с надписями «Центральное помещение. Главная диспетчерская».
Одновременно все автоматические спасательные капсулы распахнули свои входы — обитатели станции ринулись занимать места, началась давка. Хашхи, с пистолетом в руке, соскочил со своего места и проследовал к своему спасательному устройству, предназначенному для высшего руководства. В капсуле уже находились несколько начальников служб и отделов, они подавали Хашхи нетерпеливые жесты, призывая того поспешить. Профессор, однако, решил хотя бы в конце сохранить видимость уверенности и спокойствия, обычно ему свойственных. Когда он уже переступал порог на входе, сзади раздался частый треск, и в воздухе вдруг резко запахло озоном.
— Что случилось? — С этими словами он обернулся и обмер — черная изящная туша Суховея, неведомо как оказавшаяся в помещении главной диспетчерской, косила бегущих кто куда людей из своего разрядника.
Профессор не стал размышлять, а одним броском влетел внутрь капсулы и ударом когтя нажал на стартер, запускающий всеобщую эвакуацию — все капсулы одновременно закрылись, оставив немалое количество людей снаружи. В одном случае входящего в капсулу перерезало пополам, вдоль — внутри капсулы осталось недоумевающее лицо, правая рука с плечом и частью груди и обрубок ступни вместе с ботинком.
Злополучному Главному Координатору не стоило открывать свою пасть — Кали почувствовала его голос, и за те мгновения, которые понадобились Хашхи на то, чтобы войти в капсулу и нажать на кнопку стартера, успела проникнуть внутрь спасательного аппарата вслед за профессором. Двери капсулы закрылись, произошел всеобщий старт.
Гидравлика вытолкнула все спасательные аппараты за пределы станции. Затем каждый из них окутался непроницаемым туманом и исчез. Это заняло не более минуты — но эта минута показалась Хашхи вечностью. Походя убив всех остальных пассажиров капсулы, Суховей принялся за тщательное потрошение лайса. Очищенный от кожных покровов продолговатый череп был вложен в пазуху на животе. Процесс полной интеграции мозга Хашхи в систему разума Кали потребовал бы от десяти до двенадцати суток, в зависимости от качества содержимого. Потом разум Хашхи попадал в безусловное рабство к Суховею, на весь ничем не ограниченный срок жизни монстра.
Хашхи повезло и на этот раз — так называемые спасательные капсулы не служили целям спасения работающих на подводной станции людей. Все аппараты имели субмолекулярный деструктор в основе своей конструкции — таким образом, их содержимое и сами они просто влились, в виде мелкодисперсного порошка, в воды океана планеты Олива, оставшись там навсегда.
— Пошли к компьютерам! Я прикрываю, давай скачивай все подряд!
Клим отдал мне автомат и вдоль переборки побежал к управляющим устройствам. Я короткими очередями отгонял безумных в своей панике людей. На нас никто особенно не обращал внимания — все и каждый пытались как-то спасаться. Судя по сильной вибрации, недавно прошедшей по корпусу, и пустым нишам вдоль периметра помещения, обрамленным надписями тревожного содержания, части местного контингента удалось покинуть станцию и сохранить жизнь. Человек пятнадцать не успели и составили нам компанию в dance macabre. Пришлось пристрелить двух типов, почему-то бросившихся на меня. Клим тем временем распотрошил один из терминалов и подключил к нему свой чудом уцелевший коммуникатор. Повернувшись ко мне, он хотел что-то спросить, но вдруг все вокруг стало рушиться.
После отстрела капсул и их подрыва включилась система уничтожения подводного производственного комплекса. Установленные в реперных точках конструкции микрозаряды, о существовании которых никто никогда не догадывался, были взорваны по поданному автоматикой сигналу. Следствием явилось медленное, но неизбежное разрушение всей станции. Этого достаточно — остальное доделает давление воды на глубине двух километров.
— Мне конец, дружище. Две балки сразу — это слишком, я не успел, извини.
— Ты не о том думаешь. Быстро давай, решай — куда мы сейчас.
— Еще час-два отсрочки? Смысл?
— Не важно, там разберемся. Думаем, быстро.
Все-таки нас достало, особенно меня. При взрывах подвесные штанги на потолке оборвались и приложили так, что моя левая нога представляла собой сейчас месиво из обломков белых сахарных костей и мышечного повидла. Клим, неловко двигая раненой рукой, перетягивал мне обрезком гидрокостюма артерию, останавливая кровотечение. Ему повезло больше, чем мне — только повредило левое плечо, кажется, даже кость уцелела.
Боли не было. Пока он затягивал последний жгут, я лежал на спине и смотрел в потолок. Интересно, а куда делась Кали? Тут в голове что-то шевельнулось. Кали? Если она имела директиву на наше убийство, то тварь под контролем. Следовательно, ее тут держали, как говорится, на всякий случай.
— Клим, ищи в системе — вооружение, Кали, существо, кокон. Я нашел место, где мы сможем еще помучиться несколько часов.
Стоянов бросился к компьютеру и принялся за поиск. Мне пришлось подтянуться на здоровой — впрочем, относительно — руке, чтобы приподнять голову — потоки воды уже захлестнули пол в диспетчерской. Из небольших трещин в жестком корпусе уровня со всех сторон секли струи, кто-то уже попал под одну из них и сейчас непрерывно кричал, прижимая руками выпавшие из разрезанного живота кишки. Включилось аварийное освещение — система жизнеобеспечения станции все еще вела безнадежную борьбу за живучесть.
— Еле успел — почти все обесточено.
Клим присел и подставил свою шею. Я схватился рукой, стараясь не слишком тревожить его рану. Держа в руке автомат, Клим поволок меня к одному из выходов. Инвалидная команда.
— Нашел?
— Да, кокон Кали.
Через несколько переходов мы оказались перед искомым предметом — рядом валялись две отрубленные головы, едва заметные в полумраке. Я уже восстановил в своей памяти схемы управления коконом:
— Теперь помоги мне добраться до пульта, вон там, а сам лезь в ложемент. Вот, держи — кислородный регенератор, хватит на два часа.
Входная дверь помещения содрогнулась, резко заложило уши.
— Вода пошла по-настоящему. Быстрее!
Клим потащил меня, но не к пульту, а к ложу капсулы, и грубо скинул меня внутрь.
— Ты что делаешь?!
— Не ори, говори, что вводить.
Я скрипнул зубами, и начал быстро и отчетливо проговаривать порядок приведения кокона в исходное положение. Стоянов с такой же скоростью вводил команды с клавиатуры, подтверждая окончание каждой серии коротким «Да!».
После окончания последней комбинации я крикнул:
— Готово! Внутрь! — и со всем возможным усилием нажал на выступающие из ложа пластины.
Клим влез внутрь кокона, но хлопнул меня по плечу:
— Погоди! Еще пять секунд!
