— Садись, перекуси. Меня зовут Веселый.
Глянув в его лицо, я понял, почему его звали именно так. Зубы у него росли из десен чуть ли не горизонтально, поэтому при любом раскладе казалось, что он смеется.
— Веселый у нас оператор заборника для руды, — сказал сквозь улыбку Генерал. — В штреке ему помогает Волына.
Я сел. Передо мной кто-то из крепежников поставил большую дымившуюся керамическую кружку и пластиковую миску с каким-то варевом, похожим на кашу с кусочками овощей. Рядом выложили ложку.
— Посуда у нас разовая, — подал голос Генерал. — Вон там, в угу приемник для всяческого мусора, поел — все сваливаешь туда. Каждый убирает за собой сам, стюардов здесь нет. А кружка — это навсегда. Считай, твой талисман.
Я посмотрел по сторонам. Все кружки оказались украшены затейливыми узорами и картинками. Труда положили владельцы на украшение немало. Зато на столе, заставленном типовой пластиковой посудой, выглядели кружки просто празднично.
Я взял ложку, набрал в нее варева из миски и принюхался. Запах практически отсутствовал, во всяком случае, натуральными продуктами в еде и не пахло. Что еще ожидать от подземелья? Ну, во времена службы в армии приходилось есть и не такое, да и желудок вдруг подал признаки жизни — пятьсот лет поста не прошли даром. Собравшись с духом я сунул ложку в рот и попробовал прожевать пищу. Оказалось, что есть такое вполне можно. На вкус как злаковая каша с добавкой каких-то витаминов. Проглотив несколько ложек каши, я потянулся к кружке и попробовал ее содержимое. Ага, тоже какие-то растворимые концентраты, подкисленные для придания освежающего действия. Отведав угощения, я обвел глазами внимательно наблюдавших за мной рабочих, широко улыбнулся и сказал:
— Ничего. Жить можно.
Все зашевелились. Черт, как будто сами эту бурду готовили и ждали от меня похвалы. Вот странное существо человек, где бы ни находился, начинает гордиться тем, что его окружает. Есть такое понятие — Родина, сынок...
— Вот погоняло тебе придумаем, тогда совсем будешь хорошо у нас жить, — высказался Веселый.
— Жить будем плохо, но недолго, — буркнул я и опять сорвал овации.
Э, так с моим обширным запасом анекдотов я вмиг стану здесь местным Петросяном. Уж за такой срок явно все бородатые анекдоты почили, а новое, как известно, это хорошо забытое старое.
— А что, без погоняла никак? Можно и по имени, я не обижусь.
— Эта там, наверхах ты с именем. Шахта, эта, имени не любить. Когда, значить, в забое, ты, считай, у ней в заднице ковыряешься. И не надо ей твое имя знать... А позоветь тебя шахта по имени, пойдешь, как зомбя, глаза — во! Ептыть, прошлого месяца мы с мужиками полезли, значить по стволу ползянку резать, а тама старая штольня, прямо в шахту, значить, выходить. Я, значить, ползу, а оно — раз — и глазищи, а я так фонарем в нее зырк, так тока топот услышал...
Кажется, я понял, почему Муть прозвали именно так. Разобраться в его речи можно было только сильно сосредоточившись на фильтрации мусора, который скрывал, тем не менее, вполне разумные суждения — в меру, конечно, интеллекта Мути. Тяжеленько мне сегодня придется на лекции по устройству и эксплуатации ультразвукового бура.
Так, потихоньку за осторожным прощупыванием друг друга, ужин закончился. Как ни странно, но интерес к моей персоне оказался нестойким и не очень пристальным. Скорее всего, дело было в небольшом коллективе — вместе со мной нас стало десять человек. С одной стороны, не так много людей, чтобы они стали толпой, с другой — не так мало, чтобы новичок сразу оказался изгоем. Все мирно разговаривали, в основном на рабочие темы, четверка крепежников вернулась к своей игре, так что я не сильно поколебал сложившиеся отношения. Пока.
Наконец, Генерал со стуком поставил кружку на стол.
— Поел? Пошли, буду снаряжение выдавать. Муть, ты тоже не отставай. Если завтра он работать не сможет — с тебя спрошу.
Генерал направился в правый дальний угол помещения, где виднелась металлическая дверь. Похоже, каптерка. И точно, за дверью я увидел ряды полок по стенам, уставленных и увешанных разнообразными приборами и механизмами. Мы с бригадиром вошли внутрь, а Муть остался снаружи.
— Ты не обессудь, инструмент у нас переходящий. Только маски каждому свои полагаются, а все остальное оборудование — собственность компании. Так что, если с человеком беда приключается, то все его имущество сюда возвращается.
Генерал прошелся вдоль полок, снимая с них нужные вещи и передавая мне. По ходу он объяснял, для чего нужен тот или иной прибор и как им пользоваться.
— Слушай внимательно. По первой мы за тобой будем послеживать, но в штреке каждый сам по себе и сам за себя. От того, как ты сейчас запомнишь мои слова, будет зависеть жизнь. И не только твоя, считай. Значит так. Маска. Картриджи для респиратора. Перед входом в квершлаг заряжаешь картридж и одеваешь маску. Без нее ты ничего не увидишь, во-первых, отравишься минеральной пылью, во-вторых, блуждающий минерал — очень ядовитая вещь. Обратил внимание на двери между квершлагами и центральным стволом? Он — герметичные. И управляются с центрального пульта, из Купола. Если вдруг что — блокируются намертво, и все, считай, в расход списали.
Я слушал его очень внимательно. Благо имел опыт обращения с такими вещами, как маска-респиратор. Главное — правильно ее подогнать. Добавлять в свои легкие еще и местную пыль вдобавок к апатитовой, щедро витавшей в воздухе порта города Мурманска, мне не хотелось.
— Слушай, а как мне тебя лучше называть? — встрял я в первую же паузу.
— Называй Генералом, как и все. Давно прилипло прозвище. Ты не подумай, я не из военных, просто... Просто так сложилось.
— Да я понимаю. Наверное, нет деревни, где какого-нибудь мужика не прозвали бы Генералом. Народная власть, неформальный лидер.
— Деревни, говоришь? — Генерал полуобернулся и пристально на меня посмотрел. — Ты где деревни- то видел? Уже лет семьдесят народ по городам жмется. Может, где и остались, но я так думаю, что
