— Не говоря уже о моем разговоре с дедушкой. Я заметил, что ты следишь за мной. Хочу дать тебе совет: если хочешь остаться незамеченной, прикрой чем-нибудь свои рыжие волосы. Я видел их сквозь ветви деревьев.
Голос Клея звучал осуждающе.
— Я не слышала вашего разговора в беседке, — спокойно произнесла Шелби.
В глазах Клея мелькнуло облегчение, но они тут же снова приобрели холодное, почти безжизненное выражение.
— Очень плохо, — сказал он.
Шелби начинала злиться.
— Я действительно видела вас в окно.
Клей не удивился.
— Узнаю отважного репортера! Это, должно быть, напоминало плохое немое кино.
— Скорее грустное, чем плохое. Почему ты так расстроился?
В глазах Клея застыло ледяное выражение.
— Мы обсуждали «Бемби».
— Клей, что с тобой?
— Ничего! — резко отрезал он. Эта вспышка эмоций чуть не лишила его самообладания, но Клей тут же взял себя в руки. — Сейчас я должен уехать, Шелби, — почти официально сообщил Клей. Они стояли у площадки для машин. — Письма мы можем поискать завтра.
Клей вел себя весьма странно. Шелби не знала, что ей лучше сделать — встряхнуть его как следует или наоборот обнять.
— Может, мы можем поговорить сейчас, — предложила она. — У меня миллион вопросов.
— Ну конечно. Только напрасно ты считаешь, будто я знаю на них ответы.
— Ты действительно знаешь ответы на многие из них! Ты утаил от меня какую-то информацию.
На секунду лицо Клея утратило свое непроницаемое выражение, и Шелби увидела в его глазах такую боль, что у нее защемило сердце от жалости.
— Это становится похоже на заразную болезнь, — сказал он.
И на лице снова появилась маска.
— Что все это значит, Клей? Что скрывает твой дедушка?
— У меня назначена встреча, — Клей подошел к машине Шелби и открыл дверцу. — Я позвоню тебе.
Шелби просто необходимо было вывести Клея из этого странного состояния оцепенения. Казалось, он тратит всю свою энергию на то, чтобы оставаться спокойным, сдержанным и ничего не говорить о своем дедушке. У Клея был вид человека, загнанного в угол. Интересно, почему — от необходимости сдерживаться или из-за той информации, которую он получил только что в беседке? Шелби не могла ответить себе на этот вопрос.
Она подошла к Клею и захлопнула дверцу своей машины.
— Я хочу услышать прямо сейчас, о чем эти письма.
— Я не знаю.
— Знаешь! И все время знал!
Шелби попала в точку. Клей схватил ее за плечи.
— Чего ты ждешь от этих писем, Шелби? Что прочитав о давнем прошлом, сможешь найти объяснение своим страхам и неуверенности? Ты одержима прошлым. Я имею в виду не только Дезире, но и все шишки, которые ты набила себе когда-то в школе. Живи дальше, Шелби! Возьми деньги за землю и продолжай жить! Забудь о письмах!
— Я не могу! Я верю, что они помогут мне.
— Разве помогли они твоей бабушке? Она жила этими письмами всю свою жизнь. Мой дедушка сам не свой с тех пор, как узнал, что они все еще существуют. Эти письма приносят зло, Шелби, они никому и ни в чем не помогают, и если мы не оставим прошлое в покое, оно будет возвращаться и вставать у нас на пути — если, конечно, я могу говорить о нас «мы».
Шелби пристально вглядывалась в страдающие глаза Клея.
— Откуда ты все это знаешь?
Клей резко отпустил ее и, повернувшись, направился к дому. Но Шелби преградила ему путь.
— Я хочу знать правду, — настаивала она.
Клей посмотрел на Шелби так, словно не верил своим ушам.
— Правду? — он горько усмехнулся. — Правда — не всегда яркий маяк на горизонте, как тебе хотелось бы думать. Ты живешь, словно выполняя святую миссию по раскрытию истины.
— А ты выполняешь святую миссию увиливать, скрывать и запутывать! Соврал здесь, скрыл правду там, и так до тех пор, пока перестанешь понимать, где же твоя собственная душа.
Рубашка Клея прилипла к груди, на ней проступили пятна пота. Он тяжело дышал.
— С моей душой все в порядке, не беспокойся, — с усилием произнес Клей. — Но приятно знать, что как только я распоряжусь ею неверно, ты тут же напомнишь мне об этом.
Шелби понимала, что зашла слишком далеко.
— Клей, — она протянула руку в его сторону, но Клей отшатнулся. Он подошел к своей машине с откидным верхом, быстро забрался внутрь и включил мотор.
— Клей, подожди!
Он дал задний ход. Шелби не могла позволить ему уехать вот так. Она побежала рядом с машиной, открыла дверцу и впрыгнула внутрь. Однако Шелби немного не рассчитала свои силы и успела каким-то чудом примоститься на самом краю сиденья.
— Шелби! — воскликнул Клей, рывком притягивая ее к себе, прежде чем она успела вывалиться из машины.
Шелби почувствовала, как сильная рука схватила ее за пояс джинсов и толкнула на мягкое сиденье «мустанга». Дверца захлопнулась, чуть не прищемив ей ногу.
— Дура! — в ярости кричал Клей. — Ты могла покалечиться.
Он остановил машину. Тяжело дыша, Клей отпустил пояс ее джинсов. На несколько секунд на лице его отразилось облегчение, но оно тут же снова превратилось в маску.
— Вылезай, Шелби.
— Я извиняюсь за свои слова.
Клей снова включил мотор.
— Мне необходимо побыть одному.
— Я боюсь оставлять тебя одного.
— Тогда я пойду возьму Ча-Ча.
— Черт побери, Клей, ну позволь же мне все-таки извиниться! — Шелби коснулась пальцами его щеки. Прикосновение ее обожгло кожу Клея. Он резко вздохнул, и машина дернулась вперед, так что Шелби прижало к спинке сиденья.
Съехав с Парк-лейн, Клей повернул к реке. «Мустанг» мчался все быстрее и быстрее, за окнами мелькали живописные зеленые аллеи. Иногда Шелби нравилось, как Клей гонит машину. Но теперь ей казалось, что он слишком рискует. Так что же такое произошло в беседке?
— Клей, помедленнее, — воскликнула Шелби, дрожащей рукой пытаясь нащупать ремень безопасности.
Но Клей только сильнее жал на газ. Первоклассная машина охотно подчинялась ему. Кругом все реже и реже мелькали дома. Когда Клей свернул на Ривер-роуд, Шелби почувствовала запах паленой резины. Интересно, куда они едут и сумеют ли туда добраться? По шее Шелби стекал пот.
Клей резко свернул с главной трассы. Поднимая облака пыли, машина помчалась по песчаной дороге. Пыль и осколки щебня попали в глаза Шелби, которые тут же заслезились, так что теперь она почти ничего не видела. Мир, быстро проносящийся мимо, казался полным зловещего хаоса. Клей напоминал робота, властвующего над другим, послушным ему механизмом.
Он снова резко свернул, но гравий держал машину не так хорошо, как асфальт, и ее тут же закрутило. Шелби кричала до тех пор, пока «мустанг» вдруг резко не остановился. Когда глаза перестали наконец
