1. Явление есть осуществленное, опосредованное через свое отрицание, которое составляет его устойчивость. Хотя это его отрицание есть другое самостоятельное, но последнее есть равным образом по существу снятое. Поэтому осуществленное есть возврат себя в себя само через свое отрицание и через отрицание этого своего отрицания; оно обладает поэтому существенною самостоятельностью, равно как оно есть также непосредственно просто положение, имеющее свою устойчивость в некотором осно{92}вании и в некотором другом. Таким образом, явление есть, во-первых, осуществление вместе с существенностью последнего, положения с его основанием; но это основание есть отрицание, а другое самостоятельное, основание первого, есть также лишь положение. Иначе сказать, осуществленное, как являющееся, рефлектировано в другое и имеет его своим основанием, которое само состоит лишь в том, чтобы быть рефлектированным в другое. Присущая ему существенная самостоятельность, поскольку оно есть возврат в себя само, есть в виду отрицательности моментов возврат в себя ничто через ничто, через себя само; самостоятельность осуществленного есть поэтому лишь существенная видимость. Связь взаимно обусловливающих себя осуществленных состоит поэтому в этом взаимном отрицании, в том, что устойчивость одного есть не устойчивость другого, а его положение, и это его отношение, как положения, составляет единственно его устойчивость. Основание дано так, как оно есть в своей истине, именно как первое, которое есть только предположенное.
В этом заключается отрицательная сторона явления. Но в этом отрицательном опосредовании непосредственно содержится положительное тожество осуществленного с собою. Ибо оно не есть положение в противоположность существенному основанию или видимость в чем-либо самостоятельном, но положение, относящееся к некоторому положению или видимость в некоторой видимости. В этом своем отрицании или в своем другом, которое само есть нечто снятое, оно относится к себе самому, есть, следовательно, тожественная себе или положительная существенность. Это тожественное есть не непосредственность, присущая осуществлению, как таковая, а состоящая лишь в том несущественном, что оно имеет свою устойчивость в некотором другом. Оно есть существенное содержание явления, имеющее две стороны, во-первых, форму положения или внешней непосредственности, во-вторых, положения, как тожественного себе. По первой стороне оно есть существование, но случайное, несущественное, подлежащее по своей непосредственности переходу, происхождению и прехождению. По второй стороне оно есть простое чуждое всякой смене определение содержания, то, что сохраняется в последнем.
Независимо от того, что это содержание есть вообще простое в преходящем, оно есть также определенное, внутри себя различное содержание. Оно есть рефлексия в себя явления, отрицательного существования, поэтому содержит в себе определенность по существу. Явление есть сущее многообразное различие, сбросившее себя в несущественное многообразие; напротив, его рефлектированное содержание есть его многообразие, сведенное к простому различению. А именно определенное существенное содержание ближайшим образом не только определено вообще, но есть, как существенное в явлении, полная определенность, – одно и его другое. В явлении его устойчивость есть в другом так, что оно вместе с тем есть его неустойчивость. Это противоречие снимается, и рефлексия его в себя есть такое тожество его двухстороннего существования, что положение одного {93}есть также положение другого. Они образуют одну устойчивость, которая есть вместе с тем различное, взаимно безразличное содержание. В существенной стороне явления тем самым отрицательное несущественного содержания, его снятие себя, перешло в тожество; оно есть безразличная устойчивость, которая есть не снятие, но скорее устойчивость другого.
Это единство есть закон явления.
2. Закон есть, таким образом, положительное в опосредовании явления. Явление есть ближайшим образом осуществление, как отрицательное опосредование с собою, так что осуществленное опосредывается с собою через свою собственную неустойчивость, через другое и опять-таки через неустойчивость этого другого. В этом заключается, во- первых, простая видимость и исчезание того и другого, несущественное явление; во-вторых, также его сохранение или закон; ибо то и другое осуществляется в этом снятии другого; и положение явления, как и его отрицательность, есть вместе тожественное, положительное положение его.
Эта сохраняющаяся устойчивость, обладаемая явлением в законе, тем самым, как она определила себя, во-первых, противоположна непосредственности бытия, присущей осуществлению. Хотя эта непосредственность в себе есть рефлектированное, именно возвратившееся в себя основание, но в явлении различены эта простая от рефлектированной непосредственности, которые впервые начали разделяться в вещи. Осуществленная вещь стала в своем разложении этою противоположностью; положительное в ее разложении есть это тожество с собою являющегося, как положения, в своем другом положении. Во-вторых, эта рефлектированная непосредственность сама определена, как положение, в противоположность сущей непосредственности осуществления. Это положение есть теперь существенное и истинно положительное. Немецкое название закона (Gesetz) также содержит в себе это определение. В этом положении заключается существенное отношение обеих сторон содержащегося в законе отличения; они суть различное противоположное непосредственное содержание, и суть последнее, как рефлексия принадлежащего явлению исчезающего содержания. В существенном различии различаемые суть простые относящиеся к себе определения содержания. Но равным образом, ни одно из них не непосредственно для себя, но каждое есть по существу положение, т.е. есть лишь постольку, поскольку есть другое.
В-третьих, явление и закон имеют одно и то же содержание. Закон есть рефлексия явления в тожество с собою; таким образом, явление противостоит, как уничтоженное (das nichtige) непосредственное, рефлектированному в себя, и они различаются по этой форме. Но рефлексия явления, в силу которой оно есть различение, есть также существенное тожество самого явления и его рефлексии, в чем вообще и состоит природа рефлексии; она есть тожественное с собою в положении и безразлична к тому различению, которое есть форма или положение, – следовательно, некоторое содержание, непрерывно продолжающееся из явления в закон, содержание и закона, и явления.{94}
Это содержание образует тем самым основу явления; закон есть эта самая основа, явление имеет одинаковое с ним содержание, но содержит в себе еще более, именно несущественное содержание своего непосредственного бытия. А именно, и определение формы, коим явление, как таковое, отличается от закона, есть также некоторое содержание и также отлично от содержания закона. Ибо осуществление, как непосредственность, есть вообще также тожество между собою материи и формы, которое безразлично к своим определениям формы и потому есть содержание; оно есть вещность со своими свойствами и материями. Но оно есть такое содержание, самостоятельная непосредственность которого есть вместе лишь неустойчивость. Но его тожество с собою в этой своей неустойчивости есть другое, существенное содержание. Это тожество, основа явления или закон, есть собственный момент явления, та положительная сторона существенности, через которую осуществление есть явление.
