время родов постоянно было ощущение, что помощь идет. Самым для меня главным было чувство, что я во время родов не одна.
А моя собственная молитва была очень простой: – Пресвятая Богородица, спаси! Господи, помилуй!»Вопль к Богоматери
О чем молить Тебя, чего просить у Тебя? Ты ведь все видишь, знаешь Сама, посмотри мне в душу и дай ей то, что ей нужно. Ты, все претерпевшая, премогшая, – все поймешь. Ты, повившая Младенца в яслях и принявшая Его Своими руками со Креста, Ты одна знаешь всю высоту радости, весь гнет горя. Ты, получившая в усыновление весь род человеческий, взгляни и на меня с материнской заботой. Из тенет греха приведи меня к Своему Сыну. Я вижу слезу, оросившую Твой лик. Это надо мной ты пролила ее, и пусть смоет она следы моих прегрешений. Вот я пришла, я стою, я жду Твоего отклика, о, Богоматерь, о, Всепетая, о, Владычице! Ничего не прошу, только стою пред Тобой. Только сердце мое, бедное человеческое сердце, изнемогшее в тоске по правде, бросаю к Пречистым ногам Твоим, Владычице! Дай всем, кто зовет Тебя, достигнуть Тобою вечного дня и лицем к лицу поклониться Тебе.
Рассказывает Лена:
«У меня четверо детей. И всякий раз я рожала очень тяжело, с капельницами. В это время оставался только вопль:
– Господи, помоги!»
Рассказывает Ася , жена иерея Андрея:
Когда я поехала рожать Федю, муж дал мне с собой в роддом акафист. Но те, первые роды у меня были такие, что какой там акафист… Такая боль, что только успевала выкрикивать:
– Господи, помоги! Божья Матерь, спаси! Ходишь во время схваток, молишься, максимум, что идет, – Иисусова молитва. Боль волнами – просто парализует.Лучшим средством достижения этого рефлекса я считаю чтение Евангелия. По главе в день. Ежедневно. Неопустительно. Евангелие тогда помещается внутри тебя. Истина смотрит тебе в лицо, и перед ее лицом грешить тяжело. А что взять с женщины, которая недавно в храм пришла? Мы ее тут утешим, как можем. Но ее жизнь, ее состояние – это поле для чуда».)
Когда я ждала Василису, мы жили на даче в Вырице. Дочка неправильно лежала, и ее должны были кесарить. Конечно, я этого не хотела, но что было делать? Гуляли мы с Федей большей частью в ограде храма, рядом с часовней над могилой св. Серафима Вырицкого. Там постоянно, один за одним, идут молебны. Вот соберутся люди на молебен, я тоже рядом пристроюсь. Феде полтора года – сильно не замолебствуешься: одним глазом на священника, другим – на ребенка. И вот на некоем, – дцатом по счету, молебне Василиса у меня в животе сама перевернулась. Я это просто почувствовала. И все – никакого кесарева не потребовалось. Сама родилась!
В те часы, когда я рожала первых двух детей, муж служил всенощную. А во время рождения третьей, Таси, пошел в храм ночью, открыл его и служил там. Один.
Решение о многодетности должно быть адекватным. Когда я узнала, что беременна третьим ребенком, растерялась. Я не хотела так скоро после Василисы снова рожать. Стою расстроенная, растерянная. А муж рядом сияет, как медяк:
– Аська, накормим, напоим! Все будет хорошо!
Когда отец так относится к детям, можно быть спокойной. А когда муж явно имеет в виду: «Дорогая, это будут твои проблемы», – то и второй ребенок – это подвиг. Я как на героинь смотрела потом в роддоме на соседок, которые решили родить второго ребенка вопреки воле мужа, вопреки всем и всему – просто для себя, потому что хотели этого ребенка. И понимали, что именно им придется переть на себе все – от стирки и готовки до ремонта и зарабатывания денег.
На самом деле, даже в православной среде нормальных семей не так много.Мы решили непременно вместе читать семейное молитвенное правило. Пускай оно будет краткое, под детей заточенное. По вечерам, когда мы читаем правило, дети, бывает, уже лежат в кроватях, бывает, даже уже заснули, – все равно мы все вместе, семьей.
Я помню, что когда ждала рождения своих детей, мы выходили с мужем на природу, и тут только хотелось молиться.
У меня в роддоме всегда были с собой святая вода и освященное масло. Это от острейшей потребности: защитить дитя, уберечь. Водой тихонечко кропила: «Спаси его, Господи». Всем своим детям гигиену осуществляла именно святым маслом. В роддоме, когда мы там лежали с Тасей, была вспышка стафилококка, и всех выписывали с кишечными проблемами. Только у нас ничего такого не было. В каждый момент жизни – потребность в молитве о детях. В течение дня много раз коротко обратишься: «Спаси, сохрани!» Я всегда еле доживаю до их крещения, пребывая в постоянном ужасе, что не могу оградить церковной молитвой, помянуть. И испытываю огромное облегчение, как только на него надевают крест.
Рассказывает Таня :
«Пока я рожала третьего ребенка, муж мирно спал. Акушерка по собственной инициативе ему позвонила и сказала:
– У вас родилась дочка!
Он с трудом пробудился и недоуменно переспросил:
– Дочка? Какая дочка? Вы что- то путаете. У меня сын. Вот он, здесь.
Он просто забыл, что я в роддоме!Зато за меня молилась старшая дочка, ей было 12 лет. И очень пожилая, очень любимая мною подруга.
Я это чувствовала. Ко мне шли тепло и сила.
Правда, в самой родилке было не до того. Вторые роды были тяжелыми. Между старшей дочкой и сыном разница одиннадцать лет с половиной. И возраст у меня уже был… И к тому же прямо передо мной в том же родзале женщина родила мертвого ребенка.
Так что мне было не до особых славословий. Только:
– Богородица, помоги! Господи, помоги!
В какие-то моменты даже на „Господи, помоги“ сил не было, мозги просто переклинивало.
Зато уже после того как родила, ощущала просто физически любовь и поддержку из дома, от Ирочки. Я настаиваю на том, что молитва и любовь близких во время родов очень помогают. Потому что они-то в этот момент в состоянии молиться! У них есть возможность и сосредоточиться, и молитвослов взять, и своими словами все сформулировать.
Существует очень глупое поверье: будто бы никто не должен знать, что женщина рожает. Мол, так ей будет легче. Свидетельствую – это неправда. Наоборот, чем больше народу знает о родах и молится в это время – тем лучше. Конечно, такого народа, который тебя любит и хоть как-нибудь, хоть слегка умеет и готов молиться».Нужно сказать, что искренняя, пламенная, сердечная молитва близких людей о матери и ребенке нужна не только во время родов, но и во время беременности, после рождения малыша, в любых тяжелых жизненных ситуациях (и не только в тяжелых!) – всегда. Следующую историю рассказала мне сослуживица.
Рассказывает Анна:
«У моей подруги Оли и ее мужа Максима долго не было детей. И вот наконец однажды Оля позвонила мне, чтобы сказать: „Все в порядке“. И стали они с Максимом ждать прибавления в семействе. Потом, спустя недолгое время, звонит снова: „Меня кладут на сохранение“. Через несколько дней звонок из больницы: „Ребеночек умер, врачи определили – сердце не бьется. Завтра меня везут на выскабливание“.
Я положила трубку и отправилась прямиком во Владимирскую церковь; она рядом с моим домом. Заказала молебен. Максим бросился в Князь- Владимирский собор рядом с их домом. И он, и я, мы оба, просили Бога спасти ребеночка.
Через день снова звонит Оля: „Ты представляешь, у меня вчера поднялась температура, и операцию отложили“. А на следующий день меня будто что толкнуло – пошла вниз, где УЗИ делают, а они посмотрели и говорят: „Да вы что?! Какое выскабливание?! Ребеночек ваш живой, нормальный, растет, все с ним в порядке“. Это он затихарился ненадолго – кто знает почему.
30 ноября родился совершенно здоровенький Дениска. Оля собирается крестить его именно в Князь-Владимирском соборе, у того батюшки, кто о них тогда молился. Мы с мужем званы на крестины».Итак, о чем в один голос говорили все опрошенные?
О молитве близких как главнейшей поддержке во время родов.
О своем вопле к Богородице, ко Господу – за помощью и спасением.
И о том, что эта помощь приходила, явственно ощущалась как отклик на молитву.Попробуйте, у вас тоже так получится.
Но есть и еще одна повесть. Совершенно потрясающая. О рождении шестерых детей, старшему из которых на момент рассказа было шестнадцать, а младшей полгода. О родах как последовательном восхождении к Богу и к материнской любви.
В народе говорят, что только с седьмым ребенком женщина может испытать полноту материнства. Это странно, это непонятно, это даже как-то дико.
До тех пор пока не услышишь
