Луч Воздуха вместе, и она сказала, что камень отбирает у меня Силу. Я тогда не поверил — ведь всем известно, что у shinnah'tar нет Силы. Но потом стал анализировать ощущения… Прошу вас, магистр, не задавайте вопросов. Я здесь исключительно для того, чтобы помочь Юлии. У меня нет никакого желания обеспечивать материалом для диссертации ваших стервятников из Академии.
Но ученый в магистре уже почуял запах научного открытия и встал в охотничью стойку.
— Разработайте эту тему сами! Я дам вам группу, лабораторию. Обеспечу все условия. Кристоф, вы понимаете, что это переворот в теории магии?
По взгляду Вереска было понятно, что только уважение к авторитету заставляет его держаться в рамках приличия.
— Можете подбросить эту информацию своему Эль-Гаудалу. Только не впутывайте сюда Юлию. У нее и без того достаточно забот.
— Мы еще вернемся к этой теме, — пообещал магистр.
Вереск пожал плечами, как бы говоря: как вам будет угодно, магистр, только это все равно бесполезно.
— Хорошо. Приступаем ко второй части практического занятия, — объявил магистр, мгновенно перевоплощаясь из азартного ученого в педантичного преподавателя. — Юлия, садитесь в кресло. Кристоф, вас не затруднит передвинуть этот стол вот сюда? Благодарю. Если вы остаетесь, будьте добры отойти подальше, чтобы не отвлекать мою ученицу.
Вереск молча занял свое кресло в углу. Магистр достал из ящика письменного стола толстую свечу и поставил на журнальный столик передо мной. Зажигать пока не стал.
— Ваша ведущая элементаль — Огонь. Это не значит, что вы можете управлять огнем, как делают маги. Все разумные создания, в том числе люди и shinnah'tar, имеют предрасположенность к той или иной стихии. Проявляется это в мелочах. В данном случае нам важно, что на пламени вы можете сосредоточиться глубже и полнее. Впрочем, в этом вы уже убедились на собственном опыте. Техника концентрации такая же, как и всегда. Вы ее уже отработали. Постарайтесь не терять связи с реальностью. Ничего страшного в этом нет — я рядом и смогу вмешаться, если потребуется, — но с точки зрения обучения полезнее, если вы будете первые несколько раз фиксировать свои ощущения. Готовы?
Я кивнула. Магистр зажег свечу.
— Тогда приступайте.
Взгляд притягивался к огню, как шарики ртути друг к другу, плавился, растекался, растворялся в пламени. Окружающий мир постепенно исчезал, вытесняемый танцующим сгустком плазмы. Но, памятуя о наставлении магистра, я балансировала на грани реальности, не давая сознанию соскользнуть в пылающую пропасть. Неожиданно вспомнилось наше с Женькой последнее утро в доме Кости: одинокая свеча на столе, пляшущие тени на стенах, приглушенные голоса за дверью…
Вспышка:
Свеча погасла.
Я качнулась вперед. На лбу выступила испарина. Руки мелко дрожали. Магистр наклонился ко мне, встревоженно заглядывая в глаза.
— Вы в порядке, Юлия?
— Костя… — выдохнула я. — У него что-то случилось. И это как-то связано с Женей.
Вереск стремительно поднялся. Его лицо сделалось ожесточенным: сведенные брови, плотно сжатые губы, ледяные глаза. Несмотря на серьезность момента, я не смогла удержаться от иронии: паладин в сияющих доспехах отрыл свой двуручник войны — горе тому, кто посмеет обидеть Женьку.
— Женя в Канцелярии у Дагерати. Магистр, вы можете телепортировать меня к нему? Юлия, вы со мной?
— Нет, я сразу к Косте. Судя по тому, что я поймала, ему очень нужна поддержка.
Костю я нашла в его рабочем кабинете. Он что-то быстро строчил на листе бумаги. Увидев меня, резко вскочил. Отброшенная ручка-самописка ударилась о стол — брызнули чернила, усеяв текст иссиня-черными кляксами — покатилась, упала на пол и замерла, уткнувшись клювом в чернильную лужицу. Костя метнулся ко мне.
— Юлька! Господи, как хорошо, что ты пришла. Мне нужен Женя. Это очень срочно.
— Я знаю. Он скоро будет здесь.
— Откуда… Погоди, — он с силой сжал меня за плечи, разворачивая к окну. — Что с тобой? На тебе лица нет.
— Это на тебе лица нет, Костя. Ты видишь себя со стороны.
— А, твоя эмпатия! — Костя слабо улыбнулся. — Точно. Так Женя знает?
— Он ничего не знает. Я тоже. Но Вереск обещал его найти и привести к тебе.
— Хорошо. — Костя нервно хрустнул пальцами, махнул рукой в сторону кушетки, на которой обычно осматривал пациентов. — Садись.
То ли от моего присутствия, то ли от известия, что Женя скоро будет здесь, он немного успокоился. Я скинула туфли, забралась с ногами на кушетку, обхватив колени руками.
— Так что случилось-то?
— Давай дождемся Женю с Вереском. Не хочу повторять дважды. Расскажи пока, как у тебя дела. Сто лет тебя не видел. Говорят, ты теперь занимаешься магией под руководством Архимагистра Воды?
— Угу. Дела — с переменным успехом. Устаю ужасно. — Я помолчала. — А сегодня мне помог Вереск, представляешь? Я и не знала, что он так здорово шарит в магии.
— Он много в чем шарит. И вообще он отличный парень. Он тебе нравится?
Сердце пропустило удар.
— Не знаю. Скорее да, чем нет. А почему ты спрашиваешь?
— Я помню, в начале знакомства вы друг друга серьезно недолюбливали.
— Ну, скажем так, у нас вооруженный нейтралитет. Он почему-то считает, что я представляю опасность для Женьки, и хочет, чтобы я оставила его в покое. А я просто терпеть не могу, когда мне указывают, что делать… А так, конечно, — он отличный парень, я отличная девчонка. Неужели два отличных человека не найдут общий язык?
В этот момент дверь распахнулась, и два отличных парня ввалились в кабинет.
— Васька?! — с порога крикнул Женя.
Костя кивнул.
— Сегодня я получил письмо на свой питерский адрес. Если опустить все эпистолярные выкрутасы, суть его сводится к следующему: Василиса у них, и они требуют, чтобы ты встретился с представителем Корпорации сегодня в половине десятого вечера у фонтана в городском парке.
— Вот с-суки, — стремительно бледнея, прошептал Женька.
Президент Милославский, как многие публичные люди, порой был склонен к театральным жестам. Но сейчас он являл собой воплощенное спокойствие — по крайней мере, внешне. Только неестественная бледность и непроизвольно сжимающиеся кулаки выдавали его гнев. За шесть лет совместной работы Леонид Владимирович Гречихин повидал всякое, но в таком состоянии ему шефа видеть не доводилось. И неустрашимому главе службы безопасности было по-настоящему страшно.
— Леонид, вы прекрасно знаете, что я в целом доволен вашей работой, — негромко и доверительно говорил Милославский. — Я готов простить вам некоторые промахи, если они касаются только безопасности Корпорации. Все мы люди, и всем нам свойственно ошибаться. Но если бы дежурная реанимационная бригада не успела вовремя, клянусь, я бы собственноручно свернул вам шею.
Гречихин ни на секунду не усомнился в справедливости этих слов.
— Его удалось спасти. Заметьте, вашей заслуги в этом нет. И я хочу, чтобы вы нашли мне заказчика этого убийства. Любой ценой. Вы меня поняли, Гречихин?
— Да, господин Милославский. Любой ценой, — начальник СБ поколебался. — Разрешите вопрос?
— Разрешаю.
