— Жестко, — с насмешливым уважением прокомментировал Женя. — Ревнуешь?
— Ничуть, — не моргнув глазом, соврала я. — Спасаю парня от сексуальной агрессии.
— Ну-ну, — хмыкнул Женька. — Сдается мне, немного сексуальной агрессии ему не повредит. Тебе, кстати, тоже.
— Ммм… Это предложение? — заинтересованно спросила я.
Он обнял меня за шею, и на пару секунд — пока его голова медленно наклонялась к моей — я поверила, что он скажет «Да». Разгоряченное хмельными парами воображение уже успело нарисовать соблазнительную картинку. Но Женька, почти касаясь губами уха, проникновенно шепнул:
— Это совет.
Я разочарованно вздохнула. Ну и кто он после этого?
Южная ночь раскинула над побережьем черное бархатное покрывало. С моря дул влажный ветер — он не приносил прохлады, но вдыхать его терпкий соленый аромат все равно было приятно. Волны набегали на песок, облизывали наши босые ноги и с шумом откатывались обратно. Где-то далеко позади, почти за пределом слышимости, продолжалось веселье — после ухода Вереска его место заняли два местных паренька со свирелью и каким-то незатейливым струнным инструментом наподобие балалайки — но здесь, на берегу, только плеск воды да стрекот цикад нарушали тишину.
Я искоса посмотрела на Вереска. Его лицо было спокойным и почти по-человечески умиротворенным — у эльфов такого не бывает. Интересно, о чем он сейчас думает?
— Женька сказал, сельские жители верят в то, что эльфийские барды могут колдовать при помощи музыки. Знаете, я их понимаю. Я бы тоже хотела
— Вы к себе несправедливы, — спокойно заметил Вереск. — Я слышал, как вы поете…
— Где?!! Я никогда не пою на людях!
— Юлия, у меня очень чувствительный слух, а вы обитаете за стенкой.
— Черт, вот позорище, — пробурчала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Могли бы предупредить.
— У вас очень приятный голос, — продолжил Вереск, игнорируя мое бормотание. — Но над ним нужно работать. Если хотите, я могу познакомить вас с хорошим преподавателем вокала.
— Да ну, — я безнадежно махнула рукой. — Толку-то? Мне медведь на ухо наступил.
— Медведь? На ухо? — Вереск остановился и с удивлением уставился на меня. — В каком смысле?
— Ну, это идиома такая. У нас так говорят про людей, у которых нет слуха.
— Забавно. У нас нет такого выражения. Есть противоположное по смыслу — про музыкально одаренных детей говорят «На него лютня упала».
— О, ну в таком случае на вас, наверное, концертный рояль свалился.
— Что такое «рояль»? Должно быть, что-то очень большое?
— Угу. Особенно концертный.
— Я так и подумал. Нет, рояль на меня не падал. А вот лютней по спине доводилось получать, и не раз.
— Страсти какие, — содрогнулась я, живо представив себе эту картинку. — Кто это вас так… любил?
— Отчим. Граф белль Гьерра полагал, что бренчание на лютне недостойно настоящего воина, каким должен быть единственный наследник графства. И только в четырнадцать лет, когда я продемонстрировал блестящие успехи в фехтовании, одолев его в тренировочном поединке, мне было позволено учиться музыке — и то с условием, чтобы он этого не видел и не слышал.
— Да, детство у вас не задалось, — посочувствовала я. — Дедуля пытается угробить, папенька охаживает лютней по хребтине…
— Я не в обиде на отчима, — серьезно возразил Вереск. — Думаю, он меня по-своему любил. В тот день, когда меня — вернее, то, что от меня осталось, — вытащили из расщелины и врачи развели руками, признавая свое бессилие, я — единственный раз в жизни — видел слезы в его глазах. Правда, это не помешало ему гонять меня хлыстом вокруг замка, едва я снова начал ходить… Кстати, Юлия, раз уж мы все равно остановились, как вы смотрите на то, чтобы выпить вина? — он помахал глиняной бутылью. — Гостеприимный трактирщик пытался в качестве платы за выступление всучить мне целый бочонок, я не хотел брать ничего, в итоге сторговались на бутылке. Бокалов, правда, нет. Будете?
— То есть вы предлагаете мне пить прямо из горла? — с деланным возмущением воскликнула я. — Без закуски? В этой негигиеничной обстановке? Без белоснежной скатерти? Без слуг? — Вереск нахмурился, отчаянно пытаясь понять, шучу я или это шевелит усиками какой-то из многочисленных тараканов у меня в голове. Я сжалилась. — Конечно, буду.
— Тогда давайте сядем, — предложил полуэльф. — Вот здесь, где сухо.
Мы отошли от линии прибоя и расположились на песке. Вино, на мой вкус, было чересчур сладким и тягучим, но богатый букет с миндальной горчинкой и ярким цитрусовым послевкусием сглаживал этот недостаток.
Я откинулась назад и с удовольствием вытянула натруженные танцами ноги. Мелкий белый песок, уже не раскаленный, как днем, но все еще хранящий тепло знойного южного солнца, приятно грел спину. Ласково шелестел прибой. Звезды дружелюбно подмигивали с неба, и казалось, если вглядываться в него достаточно внимательно, можно различить очертания знакомых созвездий… Но это было обманчивое ощущение. Надо мной раскинулось чужое небо чужого мира. Я лениво повернула голову влево.
— Вереск, а вы в астрономии разбираетесь?
— Хотите, чтобы я показал вам созвездия? — догадался полуэльф.
— Угу. Только давайте лучше я покажу, а вы скажете, угадала я или нет, — приподнявшись, я отхлебнула из бутылки и машинально поставила ее справа от себя. — Вот эти раз… два… три… восемь звезд — это, наверное, какой-нибудь зверь. Медведь?
— Почти угадали, — улыбнулся Вереск, тоже растягиваясь на песке. — Это Заяц. Видите вон ту маленькую звездочку? Это его хвост. А вот эти две — уши.
— Ничего себе зайчик, — поразилась я. — Каким же должен быть охотник, чтоб такого зверюгу загнать?
— Охотника нет. Зайца гонит Стая Волков. Это звездное скопление, — Вереск указал на группу из нескольких мелких звезд недалеко от заячьего хвоста. — По легенде когда-то давно, еще до Смутной Эпохи, жили два брата, два великих мага Воды. И однажды они поспорили, кто из них более могущественный. Младший брат взял зайца и при помощи колдовства сделал его самым быстрым в мире. Старший пустил в погоню стаю волков. Братья так хотели победить, что израсходовали всю свою Силу и умерли в один миг. А заколдованные звери так и бегают по небу не в силах остановиться.
— Как негуманно, — фыркнула я. — Общества защиты животных на них не было… Так, что у нас тут еще есть? О, вот это просто обязан быть лук. Древко, тетива. А это, наверное, стрела.
— В точку. Это действительно Эльфийский Лук. А сами эльфы называют это созвездие Небесный Парусник.
— А гуманоиды — в смысле люди или эльфы — у вас на небосводе есть?
— Есть, — Вереск повернул голову и испытующе посмотрел на меня. — Найдете?
— Сейчас, — приняв вызов, я с удвоенным усердием предалась изучению звездного неба. — Вот! Вижу голову… тело… с талией у него, конечно, туговато. Вот одна нога, вот вторая. Это должен быть какой- нибудь веселый персонаж, — я прищелкнула пальцами, пытаясь поймать ускользающий образ. — Шут, например.
Я не смотрела на полуэльфа, но по голосу поняла, что он улыбается:
— Почему Шут?
— Вот эти две голубые звезды рядом — они очень похожи, но одна чуть меньше другой. Как будто он подмигивает. Ну а кто может подмигивать, если не шут?
— Это Виночерпий.
— Тоже неплохо.
