тело лежать на дне окопа. Но Грязи все не было, и он немного успокоился. Были только пули врагов, частенько посвистывавшие над самой головой и выбивавшие фонтанчики земли из бруствера окопа, палящее летнее солнце, разрывы гранат и снарядов, пересохшие от жажды губы и закончившаяся во фляге вода. И были враги, темно-серыми волнами накатывающиеся на редкую цепь окопов на склоне невысокого холма, и падающие от меткой стрельбы защитников.
А затем был громкий свист и грохот взрыва, сильный удар по спине, — словно со всего маху хлестнули нагайкой, легкое недоумение: — А откуда я знаю, как это — нагайкой по спине? Почему винтовка как живая выпрыгивает из рук? А потом была темнота.
Когда Артур пришёл в себя, солнце уже касалось горизонта. Тщательно перебинтованного, его куда-то нёс тот самый седовласый боец, с которым он находился в окопе.
— Ну что, очнулся? — Заметив, как пошевелился бард, добродушно спросил он. — Сам идти сможешь?
Артур осторожно пожал плечами. Точнее — попытался пожать. Сильная боль в спине вынудила его отказаться от этого действия.
— А ты, похоже, в рубашке родился, — ставя парня на ноги и заботливо поддерживая того под локоть, заметил солдат. — Снаряд чуть ли не у тебя под ногами рванул, — и только одна царапина! Кому рассказать — не поверят. Ты головой особо не крути, — пресек он попытку Артура осмотреться, — контузить тебя должно было прилично. Вредно это тебе сейчас. Вот до врачей доберемся, доктор тебя посмотрит, и скажет, чего делать можно, а чего нет… Пить хочешь?
Артур кивнул.
— Держи. — Протянул тот флягу.
Вода была восхитительно холодной. Благодарно взглянув на своего спасителя, Артур вернул флягу.
— Ну что, пойдем потихоньку? — Закрутив алюминиевую крышку и цепляя флягу на место, спросил солдат. Артур снова кивнул.
— Ты вообще, как? — заметив его молчаливость, поинтересовался седовласый, помогая ему идти. — В ответ Артур лишь закатил глаза.
— Ты что, говорить не можешь? — Догадался тот.
Артур несколько раз энергично кивнул. Похоже, сделал он это зря, — в тот же миг, мир закружился вокруг него в бешенной свистопляске, и его вырвало желчью в смеси с выпитой водой прямо себе под ноги.
— Эт ничего, эт бывает… — Успокаивающе пробормотал его спутник, продолжая заботливо удерживать парня от падения. — После контузий и не такое бывает… Главное живой, а там доктора вылечат! Вот увидишь, вылечат. Все хорошо будет! Ну-ка, давай потихоньку…
Медицинская лагерь, куда его привели, был переполнен. Замотанный доктор с покрасневшими глазами, лишь коротко взглянул на своего нового пациента, взмахом руки указал под развесистую березу, где уже находилось несколько легкораненых, и бросив «подожди» вновь скрылся в палатке отмеченной красным крестом.
— Присаживайся, товарищ. — Молодой парень с замотанной левой рукой и двумя лейтенантскими ромбами на петлицах гостеприимно подвинулся, высвобождая участок расстеленной прямо на земле плащ- палатки.
Артур, который последние несколько десятков метров шел только на одном упрямстве, немедленно воспользовался этим любезным предложением.
— Что с тобой?
Артур горестно промычал.
— Контузило парня. — Вместо него ответил его сопровождающий. — Мина буквально в паре метров от него рванула. Так спину ему распахало осколком, и вот, контузия… Речь потерял. Его Леха Ветров зовут, из Казани он. Третья рота… — Дальше Артур уже не слышал, впадая в странное полузабытье.
Ему чудилась палата больницы, в которой он устроил ритуал. Злобно матерящаяся сразу на нескольких языках Лаурелин, стоящая рядом, и пытающаяся не прикасаясь к нему, одной магией как-то затянуть его ранения. Испуганная тетя, крутящаяся рядом с набором лекарств и бинтов, вновь и вновь отгоняемая от него сердитой Дини Ши, не позволяющей ей к нему прикоснуться. Огромные глаза Анастасии, смотрящие казалось, ему прямо в душу, с безнадежной печалью и робкой, какой-то щенячьей надеждой.
Он понимал, что ему вновь предлагается выбор, дается возможность отступить, отказаться от испытаний и вернуться… Но предать ту надежду, что светилась глубоко в глазах девушки было невозможно. И он вновь отверг предложенный выход.
— Следующий на перевязку! — вырвал его из забытья усталый девичий голос. — Давайте скорее.
— Очнись. — Артура слегка потрясли за плечо. — Твоя очередь.
С трудом открыв глаза, он встал и направился к палатке. У самого входа покачнулся, и тут же был подхвачен чьей-то маленькой, но твердой рукой.
— Леша? Ты? — В незнакомом женском голосе звучал страх и искренняя забота. С трудом приподняв голову, он непонимающим взглядом уставился на незнакомое округлое лицо молоденькой блондинки в форме сержанта медицинской службы.
— Как ты? Что с тобой?
Артур попытался ответить, но вместо членораздельных слов с его губ вновь сорвалось какое-то мычание.
— Контузило его. Онемел. — Знакомый лейтенант, уже раздетый до пояса, и сверкающий новенькой снежно-белой повязкой на раненой руке, разрешил возникшую проблему. — Товарищ привел. Сказал — Алексей Ветров из третьей роты… Тот?
Девушка молча кивнула, разрезая бинты и стягивая с Артура перепачканную в земле и крови рваную гимнастерку. Несмотря на стоящие в глазах слезы, работала она споро и умело.
Глазах? — Незримая цепь чуть звякнула где-то глубоко в душе, и Артур внимательно всмотрелся в её глаза. Темные и печальные, эти глаза были ему знакомы!
— Стася? — Имя вырвалось само.
— Да! — Лицо девушки вспыхнуло радостью. — Заговорил!
— Станислава Ивановна! — Строго окликнул её военврач, из глубины палатки, отгороженной от «приемного отделения» непрозрачной ширмой.
— Да, Анатоль Семеныч! — с энтузиазмом откликнулась девушка.
— Не забывайте, у нас еще много работы. То, что я поручил вам провести заняться легкораненными, не значит что вы можете себе позволить задушевную болтовню с ними!
— Анатоль Семеныч, но это же Леша! Помните, я вам про него рассказывала? — Ничуть не смущенная замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура. Затем, выхватив из стоящего рядом блестящего никелированного стерилизационного кейса кривую иглу, она уложила парня на походную кровать, и быстрыми стежками, прямо по живому и без всякого обезболивания начала зашивать его рану.
— Помню. А еще помню, что в нашем отделении на данный момент пять тяжелораненых, и почти тридцать легких ранений. И все эти люди нуждаются в помощи, пока вы тут изволите миловаться со своим знакомым.
— И ничего я не милуюсь. — Недовольно поджала губки девушка. — Я рану зашиваю. Вот! Сейчас зашью, — перебинтую, и займусь остальными. А вы, Анатолий Семенович, тиран и сатрап!
— Рану, говоришь, зашиваешь? — Внезапно забеспокоился доктор, и даже выглянул из-за своей ширмы. — А ну-ка, проверь, пациент-то жив еще? В сознании?
— Ну что вы на меня наговариваете, Анатоль Семенович! — Обиделась Станислава. — Все хорошо. Это просто Леша такой терпеливый! Можно подумать, я так больно делаю! — Тем не менее, она обеспокоено заглянула Артуру в лицо, нагнувшись над ним, и прикоснувшись теплой, мягкой грудью к его плечу. Бард ответил девушке успокаивающей улыбкой, отчего та немедленно расцвела.
— Вот говорю же я вам, все в порядке! — От избытка чувств она даже показала язык в сторону
