Марат улыбнулся на прощание и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Фадеичева минуты три просидела неподвижно, как зомби. Потом, зарыдав, упала на кушетку.
Плечи ее тряслись. На той страшной даче, где двое держали, а один дергался на ней, ей казалось, что это и есть ад. Сейчас было хуже.
Марат же, выйдя на улицу, минут пять подождал быстро подскочившего Озерова.
У того имелись новости: Иван, по решению Станислава Маратовича, отвечал за общение с дорожной полицией.
Вообще-то новости предназначались для Кураева-старшего и были ему своевременно переданы. Но отец не захотел доводить до сына информацию о том, что искомый автомобиль отметился на посту ГАИ на Минской трассе — беглецы явно спешили к белорусской границе. Станиславу Маратовичу очень хотелось спустить эту гадкую историю на тормозах. Подлечит сын нервы, успокоится, найдет себе другую — или десяток других — и все будет хорошо. Семье потрясения не нужны, тем более из-за глупой и неблагодарной холопки, не пожелавшей переходить в боярыни.
У Ивана Озерова были свои причины нарушить указания старшего хозяина. Во-первых, он надеялся, что младший скоро станет сильно круче своего мощного папаши, и делал на него ставку. Во-вторых, он просто симпатизировал Марату. Если всякие ушлепки будут забирать жен серьезных людей, то к чему тогда вообще стремиться? Все это нарушало представления бывшего младшего офицера Ивана Озерова о правильном устройстве Вселенной.
–?Так, они, наверное, уже в Смоленской области, — задумался Марат. — Думаешь, догоним?
–?Не сомневайтесь, Марат Станиславович, — ухмыльнулся Иван. — Они едут на «Жигулях» в один неумелый руль, да еще с ребенком и бабкой. Если не спать и не жрать в дороге — конечно, догоним.
–?А откуда ребенок? — спросил Марат. — Не выяснили?
–?Нет пока, — мотнул головой Озеров. — Да и какая нам разница?
«Тоже верно», — подумал Кураев-младший, садясь на пассажирское место. Иван водил отменно, куда лучше даже довольно умелого Марата.
Машина стартовала, мгновенно набрав скорость. Дело пошло.
Иван был прав. Они догнали беглецов. Но не заметили за фурами, пронеслись мимо.
Второй раз пересеклись неподалеку от Бреста. И вновь, в темноте и на встречных курсах, не опознали друг друга. Домой возвращались под утро. Отец волновался, не спал. Марат ему постоянно отзванивался, волнуясь за его изношенное сердце. Беглецов не догнали, но теперь Кураев-младший был спокоен. Он все возьмет в свои руки, больше не дергая и не тревожа отца.
Уже подъезжая к дому, набрал телефон Вахтанга Габриэловича Ломидзе — у них там во Владике разгар рабочего дня, на восемь часов больше. Сейчас обрадует толстяка.
Невзирая на противодействие Станислава Маратовича, Кураев-младший войдет в состав учредителей их флота, деньги на это у него есть. А в ответ, кроме соответствующей доли бизнеса, попросит нестандартную услугу. И не у Вахтанга, а у его безбашенного племянника, Резо.
Марат был уверен, что племяннику понравится и работа, и предложенный гонорар. Вахтанг же поддержит Маратово предложение родственным авторитетом.
Короткий разговор — старались не обсуждать никаких деталей, но друг друга отлично поняли — прошел на ура. Вахтанг был счастлив, что Кураевы входят в дело. А Марат был доволен, что Пифом в далеком Таиланде займется профессиональный отмороженный специалист.
15
Во вторую встречу Пиф тоже не распознал Марата.
И слава богу — нервы и так пошаливали: только сейчас Светлов стал понимать, какую кашу заварил и с какими людьми связался. Впрочем, ни на миг не усомнился в правильности своих действий.
Вначале, доехав до Бреста, они подались к пограничному переходу на Варшавском мосту, намереваясь заночевать уже в польском Тересполе. Там-то и встретились с возвращавшимся «Гелендвагеном» Марата.
Собирались быстро пересечь границу, однако обнаружили очередь в пару километров длиной. Один из ожидающих объяснил недоумевавшему Пифу суть проблемы:
–?А тут все соляровозы. Бак заправили — и туда, соляр продали — и обратно.
Бизнес был странный, но закономерный: белорусский Батька пытался по возможности разумно распределять, однако по определению не умел созидать и зарабатывать. Так что не только вся страна в целом жила на перепродаже российской нефти, но и ее отдельные граждане в частности.
Развернувшись, Пиф поехал обратно в город. Не доехав до центра, свернул направо, в лес: от общительных соляровозов он знал, что в двадцати-тридцати километрах южнее будет еще один переход, Домачево. И поскольку там вообще не бывает грузовиков с автобусами, очереди в этом погранпункте всегда меньше.
На узкой лесной дорожке тьма сгустилась до абсолюта, разрываемая только фарами их «четверки». Еще через несколько километров на дорогу спустился густой клочковатый туман.
Пиф ехал тихо. Во-первых, ничего не видно, даже с дальним светом. Во-вторых, как в советские времена, белорусские дорожники поставили водителей на асфальтовое «самообслуживание»: полили дорогу битумом и посыпали щебенкой, а укатывать ее должны были колеса автомобилей. Слава богу, не было ни встречных, ни попутных, а то пришлось бы увертываться от камней. И, наконец, в-третьих: он чуть не раздавил двух ежей, решивших парочкой перейти лесную дорогу, так что газовать не хотелось. К тому же Пиф почти успокоился насчет погони — если б знали, где искать, уже бы догнали.
Время тянулось долго, не разбавленное разговорами: Вовчик давно спал, положив коротко стриженную голову на колени Лии Александровне, а Дуняша на переднем сиденье хоть и бодрствовала, однако в общение не вступала. Это здорово напрягало Пифа, но в итоге он решил, что по-другому и быть не может: девушка только что приняла очень серьезное и неоднозначное решение. Лишь бы не передумала! Ему даже перекреститься захотелось, жалко, руки были заняты баранкой и рычагом переключения передач: асфальт стал совсем никакой, постоянно приходилось то тормозить, то ускоряться.
Проехали еще одну развилку, вроде по главной дороге.
Пиф хотел попросить Дуняшу проверить на всякий случай по карте, однако теперь и Дуняша спала. Ладно. Никуда они из колеи не денутся.
И в самом деле, через некоторое время темень пробили мощные прожекторы, установленные на высоких стальных мачтах. Вот уже большая площадка видна. На такой и фура поместится. Впрочем, ни одной фуры, как и обещали соляровозы, здесь не было.
Вообще, их «жигуль» оказался единственной машиной, собравшейся этой ночью пересекать границу. Красота!
К ним подошел белорусский пограничник. Быстро на месте посмотрел документы на автомобиль и забрал на проверку паспорта, почему-то российские. Потом, вернувшись с еще одним служивым, возможно, таможенником, попросил открыть дверцу багажного отделения.
После чего… поднял шлагбаум и пожелал счастливого пути.
–?Ничего не понимаю, — удивился Пиф. — А как же загранпаспорта?
Понял уже через минуту, въехав на… украинскую сторону!
–?А разве Домачево не с Польшей граничит? — спросил он у толстого веселого служаки.
–?Домачево — с Польшей. Но це не Домачево. Це Томашевка.
В общем, темнота и туман слегка подшутили над путешественниками.
Пиф, посоветовавшись с проснувшимися взрослыми пассажирами (Вовчик, похоже, решил придавить до утра), возвращаться в Белоруссию не стал, а проложил маршрут через Украину.
Дальше — больше.
Дуня, рассмотрев от нечего делать свой паспорт, обнаружила, что виза в нем вовсе не шенгенская, а британская, а это две большие разницы. В Польшу Дуняшу просто не пустили бы.
Еще раз переиграли планы. Решили ехать в Киев и там из Борисполя вылететь первым же рейсом в
