— Пускай позабавятся.
Одзаки вывели. Случилось это в самом начале следствия. В другой раз они встретились спустя много месяцев.
Ходзуми была предоставлена возможность написать родным. Он старался, чтобы каждая строка, выведенная его рукой, дышала бодростью и нежностью.
Он старался заполнить безрадостную жизнь в тюремных стенах чтением. Писал жене: 'Что касается книг, то сначала я буду читать те, что на японском языке, а потом перейду к чтению западных… Я уже составил план чтения'.
И Рихард в ужасающих условиях тюрьмы так же не отказывал себе в одной самой постоянной и страстной привязанности — в книгах. Он перечитал все, что могло представить для него, историка- исследователя, интерес в тюремной библиотеке. Из мизерных средств, которыми он располагал, Рихард просил своего адвоката Асануму покупать книги, которые непременно хотел прочесть и которые могло разрешить тюремное начальство.
Исии Ханако разыскала этого адвоката — и Асанума рассказывал ей, как радуется Зорге, когда получает желанную книгу, как поглаживает рукой по ее переплету, горячо благодарит. Адвокат передавал Исии приветы и говорил, что его подопечный при любой возможности расспрашивает и о ней, и о семьях своих товарищей и соратников: он испытывает к ним чувство глубокой любви.
В полицейском деле, лишенном эмоций, была собрана о Зорге даже самая личная, конфиденциальная, интимная информация.
Интимная информация
Самую ценную информацию Зорге получал в германском посольстве в Токио, в кабинетах военного атташе, затем посла Ойгена Отта, представителей гестапо, МИД Германии и других служб. Но главным был Ойген Отт, его секретарша и его жена Хельма-Тереза. Это ей в тюрьме Сугамо при личной встрече с послом Ойгеном Оттом Рихард просил передать последний привет.
Военная карьера Ойгена Отта началась на придворных балах вюртембергского короля, где он ловко кружил в вальсе светских дам, легких на ноги и на головы, как о них говорили гвардейские офицеры двадцатых годов. В начале 30-х Отт женился на Хельме — дочери адвоката и государственного деятеля Роберта Бодевига из городка Ланштейна. В прошлом она увлеклась левыми (во всех смыслах) идеями, говорила о политике, пила сладкие вина, пела застольные песни и однажды ночью во Франкфурте оказалась в компании молодого красивого доктора. Им был Рихард Зорге. Вскоре Хельма и Рихард забыли друг о друге, но жизнь решила по-своему и свела их в Токио. В новом положении, новом качестве, но со старыми привычками и желаниями. И чем больше генерал и посол Ойген Отт восторгался военно- политической проницательностью Зорге, тем больше, со своей стороны, оценивала способности молчаливого Рихарда Хельма Отт. Супруг делал вид, что ничего не замечал.
Хельма же с гордостью иронизировала: 'Что вообще может мужчина, попавший в орбиту Гитлера? Все — и ничего. Фюрер в новой берлинской рейхсканцелярии дал 29 марта 1941 года личную аудиенцию и персонально инструктировал своего посла в Японии — Ойгена Отта. С тех пор генерал знает только политику'.
Хельма гордилась влиянием своего мужа, но и неистово ревновала 'своего подопечного' Рихарда. В ее немилость однажды попала некая Зелла Габелин, которая сначала провинилась лишь тем, что оценила способности доктора Зорге. Где-то она так отозвалась о Рихарде: 'Он умеет очень увлекательно рассказывать. Внимателен по отношению к окружающим его людям, владеет большим искусством слушать и делать точные замечания. Предупредителен'.
В этом ревнивая Хельма узрела 'криминал' и быстро освободилась от 'соперницы'.
В другой раз Хельма приревновала Рихарда к журналистке Лили Абетт, которая в ее присутствии позволила себе бросить фразу: 'Он (Рихард) был очень приятен и даже мил… Если чего-либо он очень хотел, то добивался… А вообще он не любил глупцов и людей, казавшихся ему неинтересными…'.
Зорге действительно быстро наскучивало общество чванливых высокопоставленных дам. Его тянула, как он говорил, реальная жизнь! Некто Фридрих Зибург познакомил Рихарда с жизнью токийского дна. И об этом полиция, конечно, знала.
Особенно привлекал Зорге район Таманои — квартал самых бедных и дешевых проституток. Наружное наблюдение, не спускавшее и здесь глаз с Зорге, затем стало смотреть благосклонно на 'нормальные развлечения' холостого германского журналиста. Тут его шпики 'понимали', ибо проституция в Японии была широко развита, представляя собой одну из важнейших и необходимейших сфер жизненных интересов для японских мужчин. Сексуальные ограничения считались здесь чуть ли не пороком. Зорге разделял эти точки зрения и для изучения японского 'колорита' бывал в домах дорогих танцовщиц, встречался с грошовыми девицами, которых в голодные годы родители продавали из деревень в города, в их 'особые кварталы' с сексуальными развлечениями. Зорге испытывал сострадание к этим недавним крестьянкам двенадцати- шестнадцатилетним, совсем девочкам, ожидавшим в деревянных хижинах любых клиентов.
Рихард и здесь умел находить информаторов. Обо всем этом задним числом стало известно послу Отту и его супруге Хельме. Оба негодовали по-своему. Тяжелее приходилось послу, который получал удар за ударом по службе и дома.
23 ноября 1942 года Ойген Отт был сражен окончательно. Он получил секретную телеграмму № 1462 от рейхсминистра Иоахима фон Риббентропа, освобождавшего его от должности; руководство посольством передавалось 50-летнему Штамеру, а Отту и Хельме не рекомендовали даже возвращаться в Германию. Гитлер и его окружение больше не доверяли ни Отту, ни Хельме, во всеуслышание названной шлюхой. 5 марта 1943 года Адольф Гитлер, однако заявил на совещании по 'делу Зорге': 'Тому, что говорят японцы, нельзя придавать никакого значения. Я не верю ни одному их слову!'
Ему поддакивал генерал-полковник Йодль, начштаба вермахта: 'Им нельзя верить. Но Зорге-то каков?'
Знал ли Ойген Отт об истинных отношениях своей жены с Рихардом Зорге? Да, знал. Более того, он им не препятствовал. Хельма и до их свадьбы была дамой с широким замахом. С 1939 года Отт спал в отдельной от Хельмы комнате, и односпальная кровать его больше не смущала…
Знал Ойген и о связях Зорге с его личной секретаршей, которая могла предоставить Рихарду ключи от любого кабинета и большинства сейфов.
Порой секретарша под воздействием порывов любви теряла чувство самообладания и меры, звонила Рихарду по телефону, умоляла о встрече, рыдала. Все эти 'порывы' перехватывало гестапо и расценивало как баловство, любовную интрижку Рихарда. Секретаршу Отт не откомандировал и после ареста Зорге в октябре 41-го. Почему? Видимо, и у самого рыльце было в пушку, но главное — боялся ее откровений в гестапо при допросах с 'пристрастием'.
Где жил Зорге в Токио? Теперь улица, спускающаяся у холма Роппонги, называется Отафкукдзака. Тогда, в 30-40-х, улица была тихой, зеленой и называлась Нагадзака, в квартале Адзабу, район Минато.
Двухэтажное деревянное строение под номером 30. На первом этаже располагались миниатюрные гостиная, столовая, кухня, ванная, туалет. На втором — кабинет с телефоном, спальня. Теперь этого дома нет. На его месте частный доходный дом.
Распорядок дня Зорге мало отличался от распорядка других зарубежных журналистов и тогда, и сейчас. По вечерам, если не присутствовал на приемах и встречах, Рихард бывал в баре отеля 'Империал' или в пивном ресторане 'Рейнгольд' Хельмута Кетеля, где работала его подруга Исии Ханако. В свой дом, кроме Исии, до мая 1941 года Зорге никого не водил…
Исии вспоминала: 'В июле 1941 года меня вызвали в полицию, пытались склонить к сотрудничеству, следить за Рихардом'. Исии отказалась наотрез. На все уловки и предложения полицейских у Исии был один ответ: 'Я его люблю. Можете меня пытать, судить, как угодно, но я преклоняюсь перед Рихардом. Он — человек всей моей жизни'…
В квартирке Зорге с мая 1941 года стала часто бывать профессор консерватории, преподаватель по классу клавесина в Берлинском государственном высшем музыкальном училище сорокачетырехлетняя Эта Харих-Шнайдер. Она говорила, что Рихард возвращал ей воспоминания о молодости, заставлял дышать всей грудью и жить сердцем. Эта оставила со знанием дела полное описание жилища Зорге:
'В его квартире мне всегда было жарко, как в духовке. Очертания пыльных улиц расплывались в
